Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке - Коллектив авторов

Активизация строительства империи была ответом и на внешний вызов — обострившееся на рубеже XVIII–XIX вв. противостояние с Францией на финальном этапе «второй Столетней войны» (см. ниже).

Реакция правящего класса Великобритании на эти вызовы, считает К. Бэйли, и была главной движущей силой строительства второй империи, что сделало британский империализм 1790–1830 гг. автономным от экономических интересов в узком смысле. Показательно, что до 40-х годов XIX в. сбыт британских промышленных изделий на Востоке не поспевал за стремительным расширением там Британской империи. Колониальные режимы начала XIX в. были отражением нового консерватизма в метрополии, а вовсе не деспотичным придатком либерального фритредерского государства, каким пытаются представить Великобританию историки, которые смотрят ретроспективно из середины XIX в. К. Бэйли называет колониальные режимы второй империи режимами «проконсульского деспотизма», стремившимися к искоренению представительных институтов, усилению исполнительной власти и созданию слоя чиновников, не занимающихся торговлей и чуждых «туземному» образу жизни. Новому чиновничеству выплачивалось внушительное жалованье, а местное население исключалось из управления. Зато крупные землевладельцы получили неограниченные права на землю за счет арендаторов и деревенских общин в целом. Расовую иерархию избавили от наиболее одиозных черт, зато узаконили юридически. В экономическом плане в ходе дорогостоящих войн и последовавшей депрессии правительство поощряло переход колоний на самоокупаемость, пусть и ценой укрепления монополий и налоговых систем, неприемлемых для приверженцев свободной торговли.

Таким образом, социальная и политическая система первой трети XIX в. не была последним вздохом умиравшего монархического порядка. Вообще эпоха 1780-x-1830-х годов — это совершенно особый период в истории Британской империи, качественно отличающийся как от предшествовавшего, так и от последующего.

ПОСЛЕДНИЙ ЭТАП «ВТОРОЙ СТОЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ»: ЕВРОПА И ИНДИЯ

XVIII век завершился для Британской империи четвертым этапом англо-французского соперничества (1793–1815). Революционные и Наполеоновские войны стали последним и решительным боем британцев и французов за гегемонию. Этот бой происходил в контексте процесса, который К. Бэйли назвал «мировым кризисом 1720–1820 гг.» Его компонентами были войны и революции в Европе и Америке, неспокойное состояние Азии после распада султанатов Сефевидов и Моголов (во многом связанное с небывалым давлением на финансы империй вследствие распространения достижений европейской военной революции), начало военно-политической экспансии Европы в афро-азиатском мире, резкая переориентация торговых путей, ряд неурожаев и эпидемий. Кульминацией этого кризиса стали 1790-1810-е годы, а одним из его главных результатов — укрепление Британской империи.

На этот раз Франция противостояла Великобритании в качественно новом, революционном и имперском, обличье. В континентальной Европе французы били одну вражескую коалицию за другой, но на море и в колониях непрерывно теряли позиции.

К концу столетия стало полностью очевидным превосходство британского флота над французским. За морем важнейшим театром военных действий была Вест-Индия — по-прежнему главное «яблоко раздора» между европейскими державами. Колонии в регионе еще сохраняли первое место по капиталовложениям в империи: 70 млн ф. ст. в сравнении с 18 млн в ост-индской торговле. В 1795 г. правительство направило в регион 35 тыс. солдат, которые подавили восстания беглых рабов Ямайки и населения отнятых у французов островов, захватили голландскую Гвиану и испанский Тринидад. В 1800-е годы под британский контроль перешли все колонии в Антильском архипелаге (кроме испанских).

Воспользовавшись превращением Нидерландов в сателлита Франции, британцы округлили империю и за их счет: захватили Капскую колонию, побережье Цейлона и Малакку (1796), которые ввиду их стратегической ценности так и не вернули колониальным хозяевам, а также Молуккские острова и Яву (которые удержали до окончания Наполеоновских войн). Индийский океан по сути стал британским озером, каким и оставался до Второй мировой войны. В такое же озеро превратилось Средиземное море, где британцы временно заняли Сицилию с Сардинией и захватили Мальту с Ионическими островами.

Катализатором активной имперской политики Великобритании в Средиземноморье и Азии стал египетский поход Бонапарта (1798), мечтавшего прорваться в Индию и подорвать там могущество Ост-Индской компании. Его планы разрушила победа адмирала Г. Нельсона при Абукире и переброска войск в Египет одновременно из Великобритании и Индии. Чтобы обезопасить подступы к Индии из Европы на будущее, англичане начали создавать базы в Восточном Средиземноморье.

В Индии сложилась любопытная ситуация: Ост-Индская компания стала континентальной державой внутри Британской морской империи. Так в 1789 г. армия Великобритании насчитывала всего 40 тыс. человек, тогда как армия Компании — уже 115 тыс. В Европе Великобритания была внешним игроком, островной державой. Поэтому она могла позволить себе только поддерживать равновесие между континентальными державами. Ост-Индская компания в Индии сама стала одной из континентальных держав наряду с союзом пяти маратхских княжеств, Майсуром и Хайдарабадом и была вынуждена действовать в соответствии с логикой внутрииндийской борьбы за ресурсы.

Серьезными противниками британцев в Индии во второй половине XVIII в. были маратхи и особенно Майсур, правители которого Хайдар Али и Типу Султан провели комплекс реформ в целях усиления центральной власти (см. гл. «Индия: на переломе»). Только третья война Ост-Индской компании с Майсуром (1790–1792) подорвала его силы. Первая англо-маратхская война (1775–1782), как и две первые англо-майсурские, не привела к существенным изменениям в расстановке сил.

Часть британского общества испытывала тревогу за судьбы империи, причем пессимизм вызывали как утрата колоний в Северной Америке, так и приобретения новых территорий в Азии.

Высказывалось мнение, что Британскую империю погубит сверхрасширение — так, как оно погубило Римскую. Угрозу видели даже не столько в возможном перенапряжении сил, сколько в пагубных последствиях управления совершенно чуждыми Европе обществами с их автократическим характером власти. Опасались, что Великобритания может «заразиться» авторитаризмом, что у части власть имущих возникнет соблазн перенести на родину характерные для Востока методы управления и попрать ее свободы, тем более что у них в руках окажется подходящий инструмент — огромная сухопутная армия, которую создадут для завоеваний и обороны империи (во всем этом видели причину разложения и упадка Рима). Не случайно в британском обществе поднялось такое негодование против «набобов»: эти «новые англичане», сказочно разбогатев в Индии и привыкнув там править авторитарными методами, просачивались в парламент — по идее, sanctum sanctorum свободной страны, оплот ее конституции.

И все же подобные опасения постепенно уступили место гордости за цивилизаторскую миссию британцев, которые, по их собственным представлениям, сокрушали восточных тиранов и несли Азии мир, справедливость и процветание.

Войны в Индии возобновились сразу после египетского похода Бонапарта, который обещал Типу Султану освободить Майсур «от железного ярма Англии». Чтобы лишить Францию потенциальных союзников в Индии, Ричард Уэлсли (1760–1842), энергичный генерал-губернатор Бенгалии (1798–1805), старший брат будущего герцога Веллингтона, развернул экспансию по всему субконтиненту. По сути он и его куратор, председатель Контрольного совета по делам Индии и военный министр Генри Дандас, стремились создать в Индии континентальный противовес сухопутной империи Франции в Европе. Одновременно Компания привела к логическому завершению свои конфликты с рядом индийских княжеств, начавшиеся в 60-70-е годы XVIII в. и имевшие сугубо местные причины.

Сначала Уэлсли нейтрализовал Хайдарабад, разоружив там сипайский корпус под командованием французских офицеров. Затем он развязал четвертую войну с Майсуром, превратив его в сателлита Компании (1799). Наконец, в ходе второй англо-маратхской войны 1803–1805 гг. Компания «сломала хребет» союзу маратхских княжеств. В 1818 г., добив маратхов в третьей войне с ними, Компания провозгласила себя «верховной державой» Индии: значительная часть субконтинента стала Британской Индией, а остальную составили подконтрольные англичанам княжества (непокоренными до 40-х годов XIX в. оставались лишь Синд и Панджаб).

Имперская историография усматривала причины успехов Ост-Индской компании в Индии второй половины XVIII в. в техническом и особенно нравственном и расовом превосходстве британцев, а также в их особом экономическом динамизме.