Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа - Понсон дю Террайль

– Не сказал ли я вам, сеньорита, что знаю часть ваших собственных секретов?

– О! – сказала она с видом сомнения.

– Вот, например, вы писали вчера вашему жениху, маркизу де Шамери.

Молодая девушка чуть не вскрикнула. Ее сердце начало сильно биться, и ее рука задрожала на руке гвардейского офицера. В эту минуту молодой девушке пришла странная мысль; она даже почувствовала безумную надежду… Ей показалось, что знакомая особа, которую хотят показать ей, – он – маркиз де Шамери, тот, который вскоре сделается ее мужем.

Юнкер повел ее по мраморной лестнице, выходившей в сад.

– Не думайте, сеньорита, – продолжал он, – что моими поступками управляет одно пустое желание поинтриговать вас – меня побуждают к тому более важные причины.

– Но объяснитесь же, – сказала молодая девушка с возрастающим нетерпением.

– После… Теперь пойдемте…

Юнкер повел Концепчьону по большой густой аллее, на которой было мало гуляющих.

В конце этой аллеи находился павильон, окруженный густыми деревьями. Этот павильон, состоявший из одного этажа и из одной комнаты, был слабо освещен лампой. Вся меблировка его была совершенно в испанском вкусе.

Юнкер ввел в него Концепчьону. Тогда Концепчьона увидела здесь на диване женщину, одетую цыганкой, и тоже в маске. Без сомнения, эта женщина была предупреждена о приходе молодой девушки. При появлении ее она встала и поклонилась.

Концепчьона посмотрела на нее с большим любопытством.

Тогда юнкер запер дверь павильона на замок.

– Вот теперь мы и одни, – заметил он при этом. Затем он сделал знак сидевшей на диване. Та поспешила снять с себя маску. Концепчьона взглянула на нее и вскрикнула:

– Графиня Артова!..

Юнкер улыбнулся, снял свою маску и сказал:

– Взгляните же теперь на меня, сеньорита. Концепчьона повернулась к нему и снова вскрикнула. Перед ней находились две графини Артовы, две

Баккара – вся разница между которыми заключалась только в том, что одна из них была одета цыганкой, а другая гвардейским юнкером.

– Я готова держать пари, сеньорита, – сказала тогда Баккара, – что вы до сих пор не знаете, которая из нас двух настоящая графиня Артова.

– Я вижу все это во сне, – проговорила Концепчьона.

– Вы не спите, сеньорита.

– Ну, в таком случае я просто помешалась…

– Совсем нет.

– Но что же все это означает?

– Очень простую вещь, сеньорита, – сказал юнкер и, указывая на цыганку, добавил: – Эта особа, которую вы видите теперь перед собой, – моя сестра… ее зовут Ребеккой; она дочь моего отца и одной еврейки.

– Так это вы графиня Артова, – вы?

– Я.

Тогда на губах гордой испанки показалась презрительная улыбка.

Баккара поняла эту улыбку; она гордо подняла голову и твердо проговорила:

– Потрудитесь спросить у моей сестры, сеньорита, и тогда вы узнаете, что не я, а она любила Роллана де

Клэ.

– Это правда, – подтвердила цыганка. Концепчьона снова вскрикнула, но на этот раз уже не от удивления. Перед нею разорвалась завеса, и луч света пробился в ее ум. Она еще не все поняла, но догадалась. А так как Концепчьона де Салландрера имела благородную и великодушную натуру, то она тотчас же протянула руку графине.

– Простите меня, – сказала она, – что я осмелилась осудить вас.

– Не вы, сеньорита, осудили меня, – ответила печально графиня, – целый свет слишком строго осудил меня.

– О, но ведь он увидит свою ошибку он увидит ее…

– Не теперь…

– Почему же?

– Потому, – ответила серьезно графиня, – что я должна раньше выполнить одну высокую задачу, сеньорита.

Концепчьона, казалось, была очень удивлена ее словами.

– Вы ведь живете, – продолжала Баккара, – в доме гренадского архиепископа?..

– Да.

– Этот дом находится за городом – совершенно на берегу моря?

– Да.

– Итак, – продолжала графиня, – завтра в этот же час, то есть после полуночи, приходите на террасу.

– Зачем?

– Пока я могу вам сказать только одно, сеньорита, – заметила Баккара, – что вы замешаны, без ведома вашего, в одну ужасную историю.

– Боже, вы пугаете меня.

– Что делать… прощайте!

Графиня надела маску и вышла из павильона.

– Вы уже оставляете меня?

– Да.

– Но увижу ли я вас сегодня ночью?

– Может быть… но сейчас, – сказала графиня, – не забудьте, что уже около трех часов.

– Что же?

– Человек в маске, одетый арестантом и которого вы видели, обещал возвратиться на бал.

– Но, – произнесла Концепчьона, слегка вздрогнув, – что же есть общего между мною и им?

– Ничего и очень много. Только вы можете сказать ему следующие слова: «Я видела графиню, она позволяет вам рассказать часть вашей истории».

Баккара встала и вышла из павильона. Ребекка последовала за ней. Концепчьона осталась одна. Она находилась как бы в недоумении и села на диване, на котором сидела цыганка.

– Боже! – прошептала она, – что значат все эти тайны? – Прошло несколько минут. Она старалась думать о том, кого любила, но на самом деле не могла сделать этого, – таинственный и симпатичный голос человека, одетого арестантом, так и звучал в ее ушах. Какое-то тайное очарование и вместе с тем любопытство насильно влекли к нему мысли Концепчьоны.

Вдруг молодая девушка услышала легкие шаги и увидела на пороге павильона человека… Это был он.

Теперь на нем уже не было маски, и лицо его произвело на сеньориту глубокое впечатление.

Это был человек лет тридцати с белокурой шелковистой бородой, его голубые глаза были грустны и невольно привлекали и располагали к себе.

– Сеньорита, – сказал он, подходя к молодой девушке и почтительно целуя ее руку, – графиня Артова, которую я только что встретил, сказала мне, что вы здесь и что… – Он не договорил и приостановился.

Концепчьона пригласила его сесть около себя и прибавила:

– Графиня позволяет вам рассказать мне часть вашей истории.

У молодого человека потемнело в глазах – он уже хотел отвечать, как вдруг в саду послышался какой-то шум. В дверь павильона грубо постучали, и она тотчас же отворилась.

На пороге ее показался человек в костюме сторожа галерных каторжников. В руках у него была дубина.

– Эй, номер тридцатый! – крикнул он, обращаясь к молодому человеку, – ты знаешь, что ты должен возвратиться в четыре часа, – теперь уже половина четвертого. Поспеши, молодец, тебе остается еще только полчаса быть маркизом.

Крикнув это, галерный сторож удалился, оставив Концепчьону в сильном страхе.

– Кто этот человек? Что ему надо? Зачем он, наконец, приходил сюда? – вскрикнула она, смотря на своего собеседника.

– Этот человек приходил за мною! – ответил молодой человек кротко и тихо.