История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I - Коллектив авторов

Радол Гайда (германизированное имя – Рудольф Гейдель). Родился в городе Каттаро в Далмации (ныне – Котор в Черногории) в 1892 г. Чех. Фармацевт по образованию. Мобилизован в австрийскую армию в начале Мировой войны. Попав в плен, в сентябре 1915 г., перешел в Черногорскую армию. После занятия австрийскими войсками Черногории переехал через Францию в Россию в феврале 1916 г. и вступил в Чехословацкий корпус, во 2-й полк. Командир 1-го батальона. 2 июля 1917 г. за отличие в сражении у Зборова награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. 28 марта 1918 г. назначен в чине капитана командиром 7-го стрелкового чехословацкого полка. 20 мая 1918 г. избран на совещании в Челябинске руководителей Чехословацкого корпуса членом временного исполкома легионов. Принимал активное участие в очищении от большевиков Сибири. 11 июля 1918 г. его полк освободил Иркутск. 2 сентября 1918 г. – генерал-майор, командир 2-й Чехословацкой дивизии. С 12 октября 1918 г. командовал Северо-Уральским фронтом. 9 декабря награжден орденом Св. Георгия 3-й степени. 8 января 1919 г. определен на русскую службу и назначен командующим Сибирской армией. За освобождение Перми от большевиков награжден высшими орденами стран Антанты и произведен в генерал-лейтенанты. 7 июля из-за конфликта с адмиралом Колчаком отстранен от командования и уволен в отпуск, а вскоре и из Русской армии с лишением чина генерал-лейтенанта. 17 ноября 1919 г. поднял мятеж против Верховного Правителя России во Владивостоке. После подавления мятежа арестован и выслан на родину, куда прибыл 11 февраля 1920 г. К 1926 г. и.о. начальника Генерального штаба чехословацкой армии в звании бригадного генерала. В июле 1926 г. обвинен в шпионаже в пользу СССР, был лишен воинского чина и уволен в отставку с неполным содержанием. В январе 1927 г. избран вождем национальной чешской фашистской организации. Участвовал в международном фашистском конгрессе в Монтре. Избран от фашистской организации в парламент Чехословакии в мае 1935 г. Блокировался с коммунистами, в частности с К. Готвальдом. Призывал к защите от германской агрессии и был готов сражаться за независимость республики. После оккупации Германией Чехии реабилитирован. Ему возвращено генеральское звание. Стал членом чешского фашистского комитета Св. Вацлава. Отказался от британских орденов. Поддерживал советскую разведку во время войны. 12 мая 1945 г. арестован как коллаборационист. Осужден на два года. Освобожден по состоянию здоровья. Умер в Праге 12 мая 1947 г.

Выступление Чехословацкого корпуса в мае – июне 1918 г., скорее всего, было подготовлено разведками Держав Согласия, чтобы создать пространственную базу антигерманской русской власти и восстановить «русский фронт». В Сибири и на Волге сил у большевиков было очень мало – несколько тысяч красногвардейцев и несколько тысяч немецких и австрийских «интернационалистов». Чехи и вышедшие из подполья русские антибольшевицкие силы легко взяли над ними верх.

6 июня в Самаре собрался Комитет членов Учредительного собрания (Комуч), объявивший о возобновлении борьбы России на стороне Антанты против австро-германцев и их пособников большевиков. Западные державы в поддержку корпусу объявили Владивосток международной зоной. С начала июля там высадилось около 12 тысяч американцев и 75 тысяч японцев. Это была большая удача для Антанты, а для немцев – серьезное поражение их русской политики.

В германских правящих кругах окрепло убеждение, что большевики со дня на день потеряют власть и надо опереться на более надежную и популярную в России силу. Эту идею особенно поддерживал Генеральный штаб, так как военным было известно, что возвращающиеся с Восточного фронта и из плена немецкие солдаты крайне революционизированы общением с русскими большевиками и сеют «революционную заразу» среди войск тыла и Западного фронта. Консервативное «буржуазное» правительство для немецких генералов было бы предпочтительно в России и из идеологических соображений. Людендорф доказывал Кайзеру: «Мы ничего не можем ждать от советского правительства, хоть оно и живет за наш счет». В конце мая германский МИД дал, наконец, указание Мирбаху начать переговоры с «Правым центром», с донским атаманом генералом Петром Николаевичем Красновым, а также постараться перекупить у Антанты Комуч и одновременно возобновить «дружеские» выплаты большевикам. На все это было выделено 40 млн. марок.

Но переговоры с «Правым центром» ни к чему не привели. Складывается впечатление (документов, подтверждающих эту гипотезу, нет), что переговоры между «Правым центром» и графом Мирбахом зашли в тупик из-за позиции главных лиц возможного соглашения – самих Романовых. Скорее всего, первые предложения были сделаны «законному» монарху Михаилу Александровичу, находившемуся в тюрьме в Перми. Его даже неожиданно освободили и разрешили жить с прислугой и личным секретарем англичанином Брайаном Джонсоном в гостинице под надзором ЧК. К нему приезжала на свидание в апреле жена – графиня Брасова. Великий князь Михаил, скорее всего, ответил категорическим отказом и был убит в ночь с 12 на 13 июня. Отказался и Николай II, несмотря, видимо, на очень серьезные угрозы со стороны немцев, что в случае отказа с ним и его семьей большевики разделаются так же, как с Михаилом. Уверения «Правого центра», что они смогут договориться с Николаем II после уничтожения большевицкого режима, немцев не удовлетворили. Русскому Императору Кайзер Вильгельм не доверял.

Немцы знали бескомпромиссное отношение русского свергнутого монарха к сепаратному миру, и когда они вновь убедились, что он своим авторитетом никогда не поддержит Брестский договор, его уничтожение стало устраивать немцев не меньше, чем большевиков. Ведь встать во главе антинемецких патриотических сил, которые наступали из Сибири, он теоретически мог. Очень возможно, что по этому вопросу в конце июня 1918 г. между Лениным и германскими властями было заключено соглашение.

Одновременно с переговорами с большевиками и «Правым центром» германцы решили предпринять и самостоятельные действия в отношении Романовых. В мае 1918 г. в Ялту (в апреле Крым был занят немецкими войсками) прибыл адъютант Императора Вильгельма. Он привёз от Кайзера предложение передать русский престол любому Романову в обмен на подпись его под Брест-Литовским договором. Все члены императорской семьи, находившиеся тогда в Крыму, отвергли это предложение с негодованием. Как вспоминает князь Феликс Юсупов, посланник Кайзера просил Великого князя Александра Михайловича переговорить на этот счет и с ним, его зятем (князь Феликс был женат на дочери Александра Михайловича – Ирине), но «Великий князь отказал, сказав, что в семье его не было, нет и не будет предателей».

Свидетельство очевидца

Г. Н. Михайловский, близко знавший некоторых деятелей «Правого центра» и прекрасно разбиравшийся, как высокопоставленный сотрудник российского МИДа, в международных делах, оставил такой рассказ: «Лето 1918 г. … было критическим для советской власти… большевицкие узурпаторы были на волосок от гибели. Мне к концу лета стали понятны… и зондирование почвы со стороны Нольде, и более тонкое зондирование Покровского в петербургских бюрократических кругах относительно германофильской ориентации на базе Брест-Литовского мира, и вся „деятельность“ Нольде – Кривошеина по созданию буржуазно-монархической германофильской если не партии, то группы, достаточно решительной, чтобы взять власть в свои руки, и, наконец, нелепые в той обстановке слухи из крайне правых кругов, будто большевики существуют лишь в качестве ширмы для монархии… Но если тем не менее большевики в этот момент остались у власти, то практически только потому, что в России в это время источником власти в буквальном смысле слова были немцы, а для немцев были приемлемы лишь большевики, все остальные политические партии либо были антантофильски настроены (от левых эсеров до умеренных правых), либо немцы им не доверяли, как группе Нольде – Кривошеина, несмотря на страстное и нескрываемое желание последних встать у руля России.

Здесь я должен на основании некоторых доверительных высказываний Нольде и других русских, стоявших близко к немцам, отметить одно обстоятельство, проливающее свет на отношение немцев к русским германофилам. Это обстоятельство тогда не составляло секрета, оно открыто и оживленно комментировалось в петербургских чиновничьих кругах весной и в начале лета 1918 г. Только после убийства Николая II с семьей я придал ему то значение, которого оно заслуживало. Речь идет об отношении немцев не к монархии вообще (естественно, монархическая Германия сочувствовала в принципе восстановлению монархии в России), а к Николаю II и в целом к Романовым. Здесь было самое резкое несовпадение их взглядов со взглядами русских германофилов…