И аз воздам - Ирина Чернова

— М-м… вряд ли, — неуверенно прикинув, кто бы это мог быть у меня дома, я вспомнила клановые и родоплеменные отношения, от которых мы уже давно ушли вперед. — Что-то мне говорила такое тетушка Ута, когда думала, что я сбежала от мужа… а, вспомнила, про старшего в роду, который решает все вопросы! У нас в мире есть народы, которые живут, подчиняясь таким же отношениям, но это ненормально для нас, для моего народа, по крайней мере. У тех, кто живет кланами и родами, все подчинено строгой иерархии, они и шагу не моги ступить против мнения стариков. Старейшины у них определяют все — когда жениться, что покупать, как работать, куда отправлять детей на учебу. Знаешь, я разговаривала с одним… приезжим оттуда, еще там, дома. Этот парень… точнее, не парень, это уже мужчина, ему было лет двадцать шесть, не меньше и он приехал в Питер на заработки. Дома у него была семья, по нашим меркам большая, во всяком случае я слышала от него о старших сестрах, которые уже имеют мужей, и двух младших. Так вот, всеми делами в его семье распоряжается отец. Он не разрешает этому Абдулле жениться, пока он не заработает на приданое младшим сестрам, а это не один сундук, у каждой должна быть целая комната, до потолка набитая вещами! Туфли, платья, ткани, ковры, посуда… сколько можно забить вещей даже в небольшую комнату? Соседка отдала этому Абдулле старую кожанку мужа, потому что отец не разрешает ему ничего покупать для себя, и он ходит в каких-то обносках. Ну ладно, куртка, но как ходить в одних и тех же штанах полгода? Он зарабатывает деньги на стройках, вкалывая от зари до зари, а позволить себе купить даже поношенные вещи не может… они не стоят у нас больших денег, но он сказал мне, что обязан, понимаешь, обязан каждую неделю отсылать по десять тысяч домой и ни копейкой меньше! И он подчиняется этому приказу, даже если ему нечего есть, потому что ему приказал так отец! А если он не набьет приданым комнаты сестрам, их не возьмут замуж… ему даже не приходит в голову, что он может потратить на это еще лет десять. Я не понимаю этого, Орвилл! Почему мне кто-то диктует, кому я должна отдавать заработанные деньги, какую я должна покупать себе одежду и за кого я должна выходить замуж? Я хочу сама принимать эти решения, сама, а не под гнетом моих престарелых родственников!

— Тогда вернемся к нашему разговору о суде, — Крайден был совершенно спокоен и мои эмоции его ничуть не затрагивали, — вот создалась такая ситуация, как я тебе уже сказал. В твоем мире все… ну ладно, не все, а большинство, приняли сами такое решение, что надо свергнуть ныне здравствующего короля. Восстание не удалось, заговорщиков судят и всем поголовно рубят головы… так?

— Так, — я согласилась, потому что подобных ситуаций было превеликое множество, да хоть революцию семнадцатого года возьми, сколько там народу полегло!

— По сути дела, тех, кто возглавляет подобное, не так много, не более двадцатой части от общего количества участвующих в заговоре. Не буду вдаваться в подробности, но к этому выводу у нас пришли уже давно, просто поверь на слово. Остальные, кто идет следом за ними, имеют какие-то свои интересы, но весьма незначительные по сравнению с верхушкой. Скажем, кто-то ищет приключений, кто-то денег, кто-то землю… так, ерунда, не стоящая внимания, но за эти свои мелкие интересы они тоже попадают в разряд преступников и подлежат наказанию. Представь себе эту армию, которую надо обезглавить. Что будет потом? Реки крови? Проклятья оставшихся в живых? Запущенные земли и снижение урожаев? Голод?

— Но не всех же поголовно пускали под топор, — я попыталась отстоять честь и историю своего мира, — кто-то попадал в тюрьмы и оставался жить…

— Лерия, не надо думать, что я ничего не успел узнать о вашей истории, — опять взгляд Орвилла стал на мгновение колючим и холодным, — и некоторые факты вгоняли меня в состояние, близкое к ужасу. В одной из стран головы рубили механическим топором день и ночь, причем это называлось праздником и крови действительно текли реки. На вашего царя Петра устроили покушение и опять полетели головы с плеч, поменялась власть в стране и снова массовые убийства, после которых население едва приходит в себя. Еще один правитель приходит к власти в твоей стране и снова казни, тюрьмы полны народа, а это все дополнительные расходы. Разве это лучший выход из положения? Если бы те, кто идет следом за революционной верхушкой, отдавали себе отчет в своих действиях, потерь было бы гораздо меньше.

— Орвилл, ты путаешь две вещи — то, что происходит в Лионии, это неудавшийся дворцовый переворот, а то, о чем ты только что говорил — революция, когда происходит смена власти и государственного строя! Власть на тот момент прогнила, проворовалась, продалась вражеской разведке за возможность иметь чуть больше материальных благ нежели все окружение, а народ не стал это терпеть, вот и создалась революционная ситуация, когда за жизнь боролись два класса, правящий и угнетаемый!

— Возможно, я не так хорошо понял вашу историю, как знаешь ее ты, но мы находимся в Лионии и говорим о том, что происходило бы в подобной ситуации у вас. Тебя же удивило, что на главной площади не ставят плах? Вот я тебе и поясняю, что у нас несколько другой подход, который тебе не нравится, но который предполагает меньше крови, чем у вас. Те, кто был движущей силой любого заговора, получат свое наказание и не думай, что оно будет легким. Остальные попадут под наказание от своего рода, который не желает быть уничтоженным до последнего. Со стороны может показаться, что все у нас живут сами по себе, наслаждаясь богатством или силой… я тебя разочарую, но дело обстоит совсем не так. Существуют жесткие рамки, которых нам всем надо придерживаться, хотим мы того или нет. Старший в роду определяет многое из поведения его членов, как бы богаты и знатны они не были. Он и те, кто стоит рядом с ним, решают все — начиная от рождения детей, выбора второй стороны для подписания брачного контракта, места строительства нового дома или вложения денег. Но зато члены рода могут чувствовать себя защищенными практически от любой неприятности… пожар, гибель мужа или жены, болезни, потеря денег, все и не перечислить, но входя в род, новый его член всегда может рассчитывать на поддержку в любом случае. Любой род держится сплоченно и уничтожить его не может никто, даже Совет. Зато и наказывают своих внутри рода так, как они того заслуживают. Если род осудит тех, кто пытался поддержать Деннеля и прочих, суду нет нужды выносить им смертный приговор- стоит лишить их поддержки рода и они никто, пустое место без денег, жилья и… силы. У кого она, разумеется, есть. Не знаю, как у вас в мире, а у нас это очень серьезное наказание и лишиться всего этого означает поставить себя на уровень бродяги. После всего, что было у этих людей раньше, это равносильно самоубийству.