Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

уже и так немного продвинулись в своих расследованиях по поводу удивительно ловкой группы преступников, на счету которой за последние несколько лет числится невероятное количество ограблений. Как я уже говорил Томми, когда он пришел ко мне и спросил, не знаю ли я чего-нибудь о нашем хитроумном адвокате мистере Экклзе, мы давно его подозревали, но это не такой человек, которому можно с легкостью предъявить обвинение. Он слишком осторожен. Он на самом деле практикует как адвокат и поверенный в делах и имеет обычных, вовсе не подставных клиентов. Как я уже говорил Томми, одним из важных обстоятельств была эта серия домов. Реально существующие, вполне респектабельные дома, в которых жили респектабельные люди, жили себе и жили, а потом уезжали. А теперь благодаря вам, миссис Томми, и вашему расследованию, связанному с каминами и дохлыми птицами, мы совершенно точно обнаружили один из этих домов. В нем хранилась значительная часть награбленного. Весьма остроумная система — обращать драгоценные украшения или какие-либо другие вещи в необработанные бриллианты, прятать их, а потом переправлять за границу на рыбачьих судах, когда затихнет шум, связанный с ограблением.

— А как супруги Перри? Я надеюсь, они не замешаны в этих делах?

— Утверждать пока невозможно, — ответил мистер Смит. — Ни в чем нельзя быть уверенным. Мне представляется вероятным, что миссис Перри, во всяком случае, кое-что знает или знала раньше.

— Так вы считаете, что она принадлежит к этим преступникам?

— Нет, это невозможно. Возможно другое — они могут иметь над ней власть.

— И что же им дает эту власть?

— Ну ладно, скажу, только не надо об этом распространяться. Я знаю, что вы умеете молчать. Дело в том, что местная полиция всегда подозревала Эймоса Перри как возможного виновника серии убийств, которые были совершены несколько лет назад, — когда убивали детей. Он не вполне нормален психически. Врачи считают, что он, вполне возможно, склонен к насилию, причем предметом насилия являются именно дети. Прямых улик против него нет, и его жена, вероятно, делала все возможное, чтобы обеспечить ему соответствующее алиби. Понимаете, если это так, то шайка бессовестных людей могла воспользоваться этим обстоятельством и пригрозить ей, что они ее выдадут, если она не сделает того, что им нужно. Вот они и поселили ее в этот дом, зная, что она будет молчать. Вполне возможно, что у них были весьма веские улики против ее мужа. Вы встречали обоих, миссис Томми. Что вы о них думаете?

— Она мне понравилась, — сказала Таппенс. — Мне кажется, что она… я определила ее для себя как добрую ведьму, наделенную магической силой, только магия у нее белая, а не черная.

— А он?

— Я его боялась, — призналась Таппенс. — Правда, не все время, только раз или два. Он вдруг превращался в нечто огромное и страшное. Не могу даже сказать, что меня испугало, но мне стало страшно. Возможно, я почувствовала, что он, как вы только что сказали, психически ненормален.

— Таких людей сколько угодно, и они зачастую совершенно безобидны. Однако никогда нельзя быть уверенным.

— Что мы будем делать сегодня у викария?

— Зададим несколько вопросов. Выясним некоторые вещи, которые дадут нам необходимую информацию.

— Будет ли там майор Уотерс? Человек, который писал викарию о своей маленькой дочери?

— Похоже, что такого человека в природе вообще не существует! Под старым могильным камнем действительно был гроб — детский гроб, покрытый свинцом. И там были спрятаны украденные вещи — золото и драгоценные камни, украденные во время ограблений в Сент-Албенсе. Целью письма к викарию было выяснить, что произошло с могилой. Дело в том, что в результате хулиганских набегов местных мальчишек на кладбище царил полный беспорядок — все было перевернуто.

III

— Мне очень, очень жаль, моя дорогая, — сказал викарий, протягивая обе руки навстречу Таппенс. — Я страшно расстроился, когда узнал, что с вами случилась такая ужасная вещь. Вы ведь были так добры ко мне, так старались помочь. Я чувствую себя, поверьте, это так, виноватым в том, что произошло. Я не должен был разрешать вам разгуливать среди этих могил, хотя и не мог предположить, — действительно никак не мог предположить, что эти хулиганы…

— Вы не должны себя казнить, викарий, — вмешалась мисс Блай, неожиданно возникнув рядом. — Я уверена, что миссис Бересфорд прекрасно понимает: к вам это не имеет никакого отношения. С ее стороны, конечно, было крайне любезно предложить свою помощь, но теперь все это уже позади и она прекрасно себя чувствует. Не правда ли, миссис Бересфорд?

— Конечно, — согласилась Таппенс, которую, однако, немного покоробило то, что мисс Блай с такой уверенностью свидетельствовала о ее здоровье.

— Проходите, пожалуйста, сюда, садитесь, я подложу вам подушку под спину, — продолжала хлопотать мисс Блай.

— Мне не нужна подушка, — возразила Таппенс, отказавшись от кресла, которое ей назойливо пододвигала мисс Блай. Вместо этого она села на очень неудобный стул с прямой спинкой, стоявший по другую сторону от камина.

Раздался резкий стук в парадную дверь, и все присутствующие в комнате вздрогнули. Мисс Блай поспешила к двери, чтобы ее открыть.

— Не беспокойтесь, викарий, — сказала она. — Я открою.

— Пожалуйста, сделайте это, если вам не трудно.

В холле послышались негромкие голоса, а потом мисс Блай вернулась, ведя за собой крупную женщину в платье из парчи и очень высокого и худого, мертвенно-бледного мужчину. Таппенс с удивлением на него уставилась. На плечи мужчины была накинута черная мантия, его худое лицо было точно из другого века. Таппенс подумала, что такое лицо можно было бы встретить на полотнах Эль Греко.

— Очень рад вас видеть, — сказал викарий и обернулся. — Позвольте вас познакомить: сэр Филипп Старк, мистер и миссис Бересфорд. Мистер Айвор Смит. А-а, миссис Боскоуэн. Как давно мы с вами не виделись. Это мистер и миссис Бересфорд.

— С мистером Бересфордом я уже знакома, — сказала миссис Боскоуэн. Потом она обратилась к Таппенс: — Как вы поживаете? Рада познакомиться. Я слышала, с вами случилась небольшая неприятность?

— Да, но теперь я чувствую себя хорошо.

Когда процесс знакомства закончился, Таппенс снова села на свой стул. Она почувствовала усталость, странно, что это теперь случалось чаще, чем прежде, вероятно, в результате недавнего сотрясения мозга. Она сидела неподвижно, полузакрыв глаза, что не мешало ей очень внимательно разглядывать присутствовавших в комнате людей. Она не прислушивалась к их разговорам, а только наблюдала за ними. У нее было такое чувство, словно все, что она видит, происходит на сцене, где собрались персонажи драмы, участницей которой ей невольно пришлось стать. Разнообразные события стянулись воедино,