Алая Завеса. Наследие Меркольта - Роман Александрович Покровский

видимо, Молтембер знал куда больше, чем мы. За пятнадцать лет взаперти он смог найти способ заполучить Экскалибур – чудовищно убийственное оружие, срубить голову Люциэля и надеть его корону.

Сорвенгер считал, что заключает сделку с Люциэлем, но он и понятия не имел, что с другой стороны звучал голос Молтембера. Как мы и предполагали, нарушение договора спровоцировало освобождение Хозяина Смерти, чем Молтембер и воспользовался.

Он новый Хозяин Врат и Смерти. Он не только обладает невероятной силой, но и контролирует всю орду демонов, что вырвалась из Эрхары. Не могу сказать точно, плохо это или хорошо. Но мы живы. В то время как рассчитывали на более худший финал.

Выходит, Молтембер спас нас. Несмотря на общую неприязнь к нему, мы должны его… Поблагодарить.

Ривальда неуверенно улыбнулась. Никто не одобрял её идею – благодарить Молтембера гости не собирались.

Натаниэль Молтембер, самый неожиданный из гостей, взял слово вторым. Остальные участники обещали не перебивать его. Этого и не требовалось – история обещала быть интересной и неоднозначной, заслуживающей того, чтобы её дослушали до конца.

– Когда отец ушёл, мне не было и трёх лет, – глядя в пол и не осмеливаясь смотреть в глаза гостям, начал Натаниэль. – Я плохо помню его… Возможно, вообще не помню. Всё, что я знаю о нём, я слышал из уст Скряги. Не знаю настоящего имени Скряги, но все эти годы он заменял мне отца.

Он был ректором «Спарты» – школы, которую построил Молтембер на далёком севере незадолго до того, как пал. Он набирал туда сирот для того, чтобы готовить из них свою будущую армию. Несмотря на то, что Молтембер всех называл своими детьми, только мне он был настоящим отцом.

Это была жестокая школа жизни. Ежедневно мы проходили смертельные испытания, дрались друг с другом за каждый кусок хлеба и абсолютно были лишены какой-то заботы. Некоторые погибали в результате несчастных случаев, но нам запрещали даже плакать. Учили тому, что это закаляет характер. И смерть одного из бойцов не должна сказаться на целостности армии.

Я стал лучшим из них. Скряга был болен на голову, но обучил меня как надо. Магия, рукопашный бой, фехтование, нечеловеческая выносливость…Он возвёл это в абсолют. Я мог провести целый месяц за пределами школы, на холоде, без какого-либо запаса еды. Я добывал её сам и выживал.

Скряга рассказывал мне о том, что у Молтембера была ещё один сын – Юлиан. Но он отрёкся от наследия отца и жил обычной жизнью в приёмной семье. Я возненавидел его. Скряга дал мне достаточно мотивации для этого.

Несколько месяцев назад в школу приехала Хлоя Гёсснер. Она сказала, что составила план освобождения отца, и попросила самого лучшего из учеников школы. Скряга предоставил ей меня. После некой демонстрации моих способностей, я оказался одобрен ей.

Она забрала меня в Свайзлаутерн и рассказала, что для того, чтобы раскрыть ворота в Эрхару, им требуются все десять видов Проксим. Мы разделились – четыре должен был найти я, и четыре – она. Остальными двумя должны были стать моя Проксима и Проксима моего брата.

Я ненавидел Юлиана, и в качестве своих жертв выбирал его друзей. Мне хотелось, чтобы он почувствовал хотя бы каплю той боли, которую испытал я.

Мы с Гёсснер старались действовать одновременно. В тот же день, когда я забрал Проксиму Эриксена, люди Сорвенгера убили Густава Забитцера. Когда я натравил ледяного элементаля на Бергер, состоялся побег из Хьормунда. Когда я украл Проксиму Глесона, произошло самоубийство Циммермана и Ковальски. Тем самым мы отвлекали внимание. Кого будет интересовать нападение на никому неизвестного Эриксена, когда в тот же самый день был убит мэр? Что значит обморожение какой-то девушки, если из Хьормунда сбежало столько опасных преступников? Даже если бы они погибли, это обошло бы новостные сводки стороной.

Параллельно с этим из тюрьмы бежал и сам Сорвенгер. Пока он занимался тем, что завоёвывал власть в городе, мы собирали Проксимы. Мы были близки к цели, но я допустил промашку. Я достал личное дело Гарета Тейлора и узнал, что он обладает классом Проксимы «Небо». Оказалось же, что это была ложь. К счастью, такая же Проксима была и у Сорвенгера, и он принял решение рискнуть ей.

Когда мы узнали о том, что вы готовы отдать нам Тейлора, мы почувствовали подвох. Сорвенгер остерегался Ривальду Скуэйн и считал, что у неё всегда есть план. К счастью, я постоянно следил за Юлианом. Я знал, что совсем недавно он бросил Магдалену Хендрикс. Я решил воспользоваться этим. Я предложил ей отомстить Юлиану, и она согласилась, выдав мне Тейлора.

Я не знал, что он обманывал всех нас. Я думал, что он любит моего отца так же, как и я, и желает освободить его. Я убью его. Если он каким-то чудом выжил, клянусь, я убью его.

Он замолчал. Дальше продолжать не было смысла – все и так знали, чем закончилась эта история. Натаниэль стеснялся показывать своё лицо – очевидно, стеснялся, что его настоящие эмоции раскусят. Но его голос обо всём говорил – в нём смешались нотки сожаления, боли и злости.

Подобно Юлиану, он больше ни во что не верил. Он осознавал, что всю жизнь его обманывали и играли им, как куклой. Натаниэль не знал, кто его семья. Он выглядел так же, как Юлиан, но являлся здесь совершенно чужим человеком. Его презирали, и он абсолютно заслужил это.

Франциска Раньери не сдерживала слёз, глядя на своего внезапно объявившегося сына. Утратив любую веру, она смотрела в его глаза и не верила в то, что они настоящие.

– Я была беременна двойней, – она вытерла слёзы платком. – Роды проходили очень тяжело, и когда всё закончилось, мне сказали, что выжил лишь один из мальчиков – Юлиан.

– Молтембер говорил всем, что является реинкарнацией Халари, – произнесла Ривальда. – Но никогда им не был. Ему удалось вычислить, когда новый Отречённый появится на свет, и он решил украсть его для того, чтобы воспитать из него союзника и выдавать его силы за свои. Он не знал, что родится двойня, поэтому украл того мальчика, который появился на свет первым – Натаниэля.

Он скрывал его от всех, даже от меня. Признаюсь, я никогда о нём не слышала. Думаю, Молтембер не сразу понял, что в его руки попал не тот мальчик. Но Натаниэль является неким отпечатком Юлиана, и обладает частью его силы. Такой союзник был бы очень полезен для него.

– Ты не думаешь, что говорить такое при нём не