Алая Завеса. Наследие Меркольта - Роман Александрович Покровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отец любил меня!
Если Молтембер являлся их отцом, то кто же являлся матерью? Юлиан ранее слышал только об одной его женщине – Ривальде Скуэйн. Делало ли это Юлиана её сыном?
Это было удобной версией. Это объяснило бы ту невероятную связь между ними. Скуэйн приютила Юлиана. Обучала его. Спасла от гибели из-за взрыва.
Нет. Юлиан любил её. Но свою настоящую мать любил куда больше.
– Кем была твоя мать?
Мышцы на щеках Натаниэля зашевелились, но он не сразу сформулировал ответ.
– Я не знаю, – сказал он.
– Сорвенгер так и не рассказал тебе? Или ты не интересовался?
– Какое твоё дело?
Огни снова начали шевелиться. Юлиан почувствовал дуновение ветра.
– Такое, что если ты мой брат, то твою мать зовут Франциска Раньери. Если ты хочешь спасти её и не опозорить память Вильгельма Мерлина, должен помочь мне.
– Я не буду помогать тебе. Ты отнял моё детство. Получил то, что я должен был получить. Меня зовут Натаниэль Молтембер, и я горжусь этим. Сегодня я и мой отец наконец-то восстанем из пекла. А вы получите по заслугам.
Он верил в то, что говорил. У Юлиана не было никаких шансов переубедить того, кто свято верил в ложные истины всю свою жизнь.
Но если этот человек являлся его родным братом, он должен был пытаться до последнего. Даже учитывая все его деяния – убийство Уэствуда и покушение на друзей. Юлиан отомстит за это. Но сделает это иначе. Сначала он попытается заставить Натаниэля раскаяться.
Но надежда была призрачной.
– Что всё это значит, герр Рейнхард? – подняв голову, крикнул Юлиан. – Покажите мне истинное обличие этого человека! Он не может быть моим братом!
Совенгер услышал просьбу Юлиана и спустя несколько секунд появился из темноты. Он сменил смокинг на длинную чёрную мантию с капюшоном, из-под которого было видно лишь половину его лица.
Он старался тем самым сделать свой образ более зловещим? Не вышло. Юлиан находил его облик смешным, потому что примерно так выглядели сектанты-сатанисты, пытающиеся призвать Сатану на заброшенном заводе.
– Мы не выбираем себе родственников, – тихо произнёс Якоб. – Со своим братом я тоже не ладил, но в итоге он помог мне. Я надеюсь, что однажды вы сможете найти общий язык. Но пока что следует оставить это на потом. Вы должны объединиться для того, чтобы завершить начатую мной миссию.
За его спиной начали появляться подобные чёрные фигуры. Среди них Юлиан узнал Хлою Гёсснер и Моритца Зеннхайзера. Но Ганса Сорвенгера среди них не было – неизвестно, что имел в виду Сорвенгер, говоря о том, что брат помог ему.
– Вы освободите Хозяина Смерти, – произнёс Юлиан.
– Никакого Хозяина Смерти не существует, – уверенно ответил Сорвенгер. – Последние приготовления завершены. Мы готовы провести ритуал. Прошу проследовать за мной.
Выходит, всё? На этом всё закончится? Столь бесславно и глупо? Без малейших признаков сопротивления?
Юлиан находился один против десятка адептов Культа Халари, но ничего не мог сделать. Используй он всю мощь, заложенную внутри него, испепелил бы их всех силой мысли. Но к несчастью, он не научился этим пользоваться.
Потому что никогда не был Отречённым. Можно было уверовать в то, что он являлся не Юлианом Мерлином, а Юлианом Молтембером. Вероятность этого была маленькой, но не равнялась нулю – детей иногда усыновляют. Но сила Отречённого являлась чем-то другим.
Сейчас было самое время применить её. Но Юлиан не мог. Он боялся того, что произойдёт, но страх так и не стал катализатором для пробуждения Отречённого. Он лишь заставлял Юлиана чувствовать себя ещё более слабым.
Сорвенгер привёл Юлиана и Натаниэля в самый большой зал подземелья. Освещение здесь было куда более ярким, чем в других местах, поэтому не составляло никакого труда для того, чтобы рассмотреть стены.
На них были изображены различные фигуры. Юлиан не знал, кто это точно, но мог предположить, что среди них были Люциэль, Халари и его братья, а так же демоны Эрхары. На противоположной стене был изображён Мафусаил – тот, каким он был когда-то. Цветущим, радужным и могущественным. Люциэль был изображён не в облике рогатого красноглазого демона, а в виде мудрого правителя, сидящего на высоком троне. Его охраняли сыновья – Халари и другие. Благородные, статные и мощные, вооружённые мечами и щитами – настоящие ангелы на страже божьего престола.
В центре зала было сооружено что-то вроде алтаря. Его окружали десять разнообразных камней, каждый из которых символизировал свой знак силы: чёрный камень, белый камень, камень, вокруг которого горели звёзды и луна, камень, полыхающий огнём, камень, по которому стекала вода, камень, паривший в воздухе, камень, окутанный слоем земли, огромный камень, символизирующий силу, камень, трескающийся раз за разом, но снова возвращающийся к исходному состоянию и камень в виде глаза.
Причастна ли к созданию этого алтаря рука человека? Поверить было сложно, потому что он выглядел так, словно создан самой природой ещё на заре сотворения мира.
Возле изваяния, расположенного в самой середине, сидел связанный Гарет Тейлор. Он выглядел так же, как и в момент сна Юлиана – ссадина располагалась там же, а прядь ниспадала на лоб.
– Великий Алтарь Халари, – гордым тоном произнёс Сорвенгер. – Мост между мирами.
Натаниэль и Юлиан прошли внутрь. Почувствовался жар – здесь было гораздо теплее, чем в остальных частях подземелья.
Гёсснер поднесла Сорвенгеру светящийся предмет, который Тейлор называл филактерием. Якоб осторожно взял его в левую руку и произнёс:
– Внутри него находится Проксима Ганса Сорвенгера, да упокоится его душа. Ещё шесть находятся в Тейлоре – силы Хелен Бергер, Пола Глесона, Йохана Эриксена, Густава Забитцера, Людвига Циммермана и Роберта Ковальски. Почтим их жертвы.
Это звучало лицемерно. Сорвенгеру совершенно не было жаль тех, кто отдал свою жизнь ради того, чтобы ритуал состоялся. Но, видимо, заклинание требовало некого проявления уважения.
– Сила тьмы находится внутри Юлиана Мерлина, сила света – внутри Натаниэля Молтембера. Я же принёс свою силу неба.
– Потому что внутри Тейлора её не оказалось, – прошептал Натаниэль.
Резкий взгляд Сорвенгера приказал ему немедленно замолчать. Натаниэль опустил голову и отошёл на шаг назад.
Сорвенгер подошёл к изваянию и положил на него филактерий. Затем он открыл толстую ветхую книгу, расположенную на нём. Он собирался с мыслями примерно минуту – похоже, заклинание требовало предельной концентрации.
– Sanctus Dominus Mortis, Sanctus Dominus Mortis, Sanctus! Dominus Diabolus Sabaoth! Dominus Mortis – venire! Domine Dominus Mortis, Exaudi meam orationem! Dominus Mortis
