Тирант Белый - Жуанот Мартурель

Лишь окончились празднества, повелел~ Тирант снарядить огромный корабль и нагрузить его пшеницей, дабы отправить в Константинополь на подмогу Императору. И, призвав к себе Мельхиседека, правителя Монтагаты, приказал ему отплыть на этом корабле в Константинополь с посольством и возвратиться с точными известиями о том, что сталось с Императором и империей и со светлейшею Принцессой. Объяснив, как должно действовать, дал ему Тирант верительные грамоты, богатые одежды и свиту. И, поднявши паруса, отплыли они в добрый путь при попутном ветре.

Глава 384

Отправив корабль в Константинополь, доблестный Тирант отдал приказ сворачивать лагерь, поднять воинов и седлать лошадей, а затем распорядился грузить на повозки провиант и все прочее, потребное для похода, а также все орудия для обстрела городов, замков и крепостей, коих в лагере было великое множество: часть пушек оставалась от королей-беглецов, а другую привез с собою король Скариан для скорейшего покорения здешних земель. И отправился Тирант со всем воинством в сторону города, носившего имя Карамен[688], что находился на самом краю Берберии на границе с племенами чернокожих, которыми правил король Борно[689]. Отдал Тирант такой приказ, едва стало ему известно, что в городе укрылись трое из повергнутых королей-беглецов, тогда как остальные вернулись в свои земли. И двинулась в дальний поход Тирантова рать — множество пеших и конных воинов, по дороге покоряя города, замки и селения: какие брали силой, а какие добровольно сдавались под власть короля Скариана и Тиранта, вручая ключи и умоляя о милосердии. И охопгно и благодушно принимали они ключи, уверяя жителей, что не понесут те никакого урона, и не учинят над ними насилия, имуществу же их ничего не угрожает. Покоренному люду давались большие привилегии и освобождение от податей, а потому множество пеших и конников следовало за Скарианом и Тирантом. И, видя щедрость Тиранта, немало людей перешло в христианскую веру, тех же, кто желал остаться в вере мусульманской, не принуждали креститься и не чинили никаких препятствий, а потому молва народная повсеместно доносила о Тиранте, что он самый великодушный правитель на всем белом свете.

И так добрались они до помянутого города, где укрылись три короля. Приблизившись на расстояние двух пушечных выстрелов, христиане стали лагерем и осадили город, окружив его со всех сторон. Огромный этот город был прекрасно укреплен, окружен высокими стенами и глубокими рвами, провианта внутри имелось в изобилии, так же как и добрых всадников.

Едва разбили лагерь, призвал Тирант в свой шатер короля Скариана, сеньора д’Аграмуна, маркиза де Лисану, виконта де Бранша и многих других баронов и рыцарей, что прибыли с ним. Собравшись, стали они держать совет и со всеобщего согласия порешили отправить к королям посольство, выбрав послом некоего испанца, родом из города Ориолы. Звали его моссен Рокафорт, попал он в плен, когда мавры из Орана захватили его галеру, и позже был освобожден Тирантом. Сей рыцарь отличался большим умом и хитростью и некогда долгое время плавал на пиратском корабле. Велели ему внимательно осмотреть город, оценить, сколько там воинов и готовы ли они к сражению, и дали подробный наказ о том, что и как следует говорить и делать.

Глава 385

Когда закончился совет, рыцарь приготовился исполнить свое посольство, оставил оружие, прежде велев снять его всем сопровождавшим его людям, и облачился в богатые одежды. Тогда отправили в город трубача, дабы просить охранную грамоту, и, немедленно получив ее, вернулся трубач в лагерь. Сей же час вошел посол со свитою в город и направился прямиком к замку, где ожидали короли. И были там король Феса, король Менадор Персидский[690] и король Тремисена, выбранный после того, как его предшественник был убит королем Скарианом. Новый король Тремисена приходился прежнему племянником, остальные же короли полегли на полях сражений.

Представ перед королями, которые собрались, дабы выслушать посольство, не поклонившись и не поприветствовав их, так сказал рыцарь:

К вам, что некогда были могущественными правителями, прибыл я с посольством от светлейшего и христианнейшего короля Скариана и великодушного Маршала Тиранта Белого, победителя многих сражений, дабы изложить их сиятельную волю: желают их милости, чтобы в течение трех дней оставили вы город Карамен и пределы Берберии, а иначе через три дня дано вам будет сражение, в коем, вне всякого сомнения, разобьют вас насмерть во имя процветания святой христианской веры. И коли хотите вы, чтобы продлилась ваша слава и почитали вас мудрыми королями, следуйте этому приказу. Помните же имя Тиранта, ненавистное вашему слуху, помните удар руки его, ненавистный врагам христианской веры, и не забывайте, что король Скариан велик и могуществен, а потому внемлите его воле, сжалившись над вашими народами, а за послушание сохранят вам жизнь.

Глава 386

Когда изложил рыцарь свое посольство, Менадор Персидский так ответил ему от имени всех троих королей:

Не думай, рыцарь, что, потерявши земли наши и людей, потеряли мы мужество и силу духа, ибо уповаем мы на пророка Магомета, который великой властью своею поможет нам и поддержит. И лишь оттого до сей поры не сделал он этого, чтобы прийти к нам на помощь в час суровых испытаний, явив великую святость и милосердие. На вас же падет ужасный гнев его, сурово осуждены и наказаны будете вы за несправедливую битву, ибо воюете в землях и королевствах, вам не принадлежащих. Передай же, рыцарь, предателю и отступнику королю Скариану, врагу Магомета и нашему, а также приспешнику его, Тиранту Белому, что из-за них не оставим мы этот город, а тем более нашу Берберию, но защитим ее от них и от всех тех, кто встанет на нашем пути. И что бы они ни делали, с помощью святого нашего пророка Магомета отплатим мы за учиненное нам великое злодейство, а всех этих сеньоров насильно вышвырнем из наших земель, поскольку нет за ними никакого права, ни закона. В любой час мы готовы к битве, и, дабы знали вы, какова наша власть и сила, завтра же ожидайте боя, ибо сами мы выйдем из города, вам на беду.

Как только произнес король Менадор эти слова, повернулся посол к нему спиною и, не попрощавшись, отправился в лагерь. Представ перед королем Скарианом и Тирантом, слово в слово передал он ответ короля Менадора, и тогда, не мешкая, собрал Тирант всех баронов, рыцарей и военачальников над пешими воинами и конниками. Когда все были в сборе, оповестил Тирант о том, что готовит враг битву назавтра, и велел на рассвете всем быть в седле и при оружии. И в ту же ночь приказал Тирант двум тысячам всадников стать вкруг лагеря и охранять его до полуночи, а двум другим тысячам сменить их после полуночи и до рассвета, дабы не застал их враг врасплох.

Едва рассвело, повелел Тирант взбодрить воинов, дать овса лошадям и распорядился выстроить отряды всадников боевым порядком. Командовать головным отрядом поставил он рыцаря моссена Рокафорта, дав ему шесть тысяч воинов. Вторым на поле выстроился отряд доблестного Алмедишера, и было в нем восемь тысяч воинов. Третьим выстроился отряд из десяти тысяч под водительством маркиза де

Лисаны. Командовать четвертым отрядом поставил Тирант сеньора д’Аграмуна, дав ему десять тысяч воинов. Пятым поставил он виконта де Бранша с десятью тысячами, а шестым с пятнадцатью тысячами воинов — короля Скариана. Седьмой, и последний, отряд стоял в запасе под началом Тиранта, и порешил он оставить там двадцать тысяч воинов. Так стали конники боевым порядком, ожидая, когда ударит враг.

Затем приказал Тирант выстроить пехотинцев и распределил отряды по тем краям поля, где должны они были вступить в бой. И в ожидании мавров такую речь держал Тирант перед воинами.

Глава 387

Готовы уже лавровые венки — близок и неизбежен миг нашей победы. Отважные рыцари! Лучшее ваше оружие — благородная воля и храбрость, а мечи и копья грозно наставлены на врага и повергают его одним видом своим. Великой радостью возрадуемся все мы, объединенные общим делом и усилием ратного духа, когда достигнем цели, ради которой и умереть не жалко! Вспомните же о славных предках своих, вспомните собственные бранные подвиги, гоните страх из груди, ежели в ком он поселился, ибо не угодно будет святому Провидению и не допустит оно, чтобы дрогнули ваши благородные сердца. В этой презренной жизни ценим ли мы что-нибудь больше, чем время, нам отпущенное? Так потратим же его на дела достойные, ведь тому, чей корабль прибило в заводь трусости, не достичь порта славы. Устремите же ввысь помыслы, ибо за честь сражаетесь вы, и нет ничего дороже в этой жизни; сражаетесь вы за наше благо и процветание, за свободу, славу и, что превыше всего, за святую христианскую веру, она же возвеличивает тех, кто ее восславил, защищает тех, кто ее защитил, и тех хранит, кто охраняет ее честь и покой. Пусть же длинной станет для вас короткая эта ночь, что полнится жаждой победы и отвагой, и закалится ваше благородство во вдохновенном бою, и не станете вы упиваться слабостью и страданиями врага, приняв их как должное.