Современная румынская пьеса - Лучия Деметриус

href="ch3.xhtml#id156" class="a">{156}, а возвращаются уже с локонами до плеч…

В е д у щ а я. Ну, ведь вы-то сами, например, носите брюки?

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. А иначе как я могу передвигаться? Весь день верхом, то на телеге, то на велосипеде… Впрочем, на эту тему у меня уже была дискуссия. И знаете с кем? С замом. Не скажу, что он был резок со мной, но на всякий случай я ответила, что очень прошу его впредь оповещать меня о своем приезде в Деду заранее, чтобы я успела переодеться в мини-юбку…

Д я д ю ш к а  И о н (входя, бормочет). Яблочки, стало быть, для детишек… для яслей…

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Дядя Ион, я ведь просила тебя по-хорошему, я ведь объяснила, что у товарища нет времени. Товарищ прибыл, чтобы написать. Не о Кукутенях. О нас! Товарищ из самого Бухареста!

Д я д ю ш к а  И о н. Поди-ка ты, стало быть, прямо из Бухареста. Счас всякий считается из Бухареста!

В е д у щ а я (дядюшке Иону). Я не считаюсь, я родилась в Бухаресте!

Д я д ю ш к а  И о н. Ты отдыхай покуль, дорогой товарищ. Никто из нас, видать, не из Бухареста. Всяк из мешка с пшеницей. Всяк от земли.

П р е д с е д а т е л ь н и ц а (взбешенно). Дядюшка Ион, я ведь просила тебя по-человечески…

Д я д ю ш к а  И о н. Вот-вот! Кому должность, тому и интерес!

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Интерес!

Д я д ю ш к а  И о н (настойчиво). Стало быть, явился уже…

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Кто?

Д я д ю ш к а  И о н. Цемент.

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Обождет.

Д я д ю ш к а  И о н (идет). А что? (Кричит.) Обождать цементу! (Уходит.)

В е д у щ а я. Мне кажется, тяжело быть одновременно и женщиной и председателем сельсовета с «проблемами», сельсовета, где…

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Все! Поняла! Объясняю! Тяжело! Так что же, волосы на себе рвать? Поначалу меня иначе как «эй, дочка» и не звали. Поначалу и товарищ зам был против, не потому, что я там ему что-то сделала, просто товарищу заму не нравятся женщины. Нравятся, но не на заседаниях. Я даже слышала, что пришлось вмешаться товарищу первому, то есть сверху. С самого верху. И вот так вышло, что теперь у нас в области две председательницы. И теперь все с нас глаз не спускают. Мы обе с ней на испытании. Интересно. Где это записано, что надо умереть председателем. Должность, ведь она как — сегодня есть, завтра ее нету. Повышают — понижают, понижают — повышают. Фу, да что ж вы думаете, для меня должность важна?

В е д у щ а я. А что?

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Это очень трудно объяснить… Теперь как вопрос стоит: хочешь построить дорогу? Давай, строй! Камни тебе для этого нужны? Добывай их! Например, мы обнаружили у себя залежи камня. Я предлагаю: «Давайте-ка займемся добычей камня, и у нас будет несколько километров хорошей дороги». Вы думаете, как строят дороги? Дорогу у нас вот как строят. Ты ходишь по дворам и заводишь тары-бары: «Послушай, сосед, у тебя ведь детишки в школе…» Или: «Ребята твои в армии»… Или… ну, в общем, с каждым надо особо говорить. Если прийти и сказать: «Завтра выйдешь на такую-то работу, а не выйдешь — с тебя штраф», тебе ответят: «Ну и штрафуй!» И заплатят когда смогут, а уж после этого его лучше не трогай. А мне что важнее? Дорогу мостить или людей штрафовать?.. (Перескакивает на другое, возвращаясь к невысказанным мыслям.) Господи, да кто же этих из Кукутеней поддерживает?.. На областном конкурсе они оказались первыми, на полтора очка впереди нас. Но знаю, откуда эти полтора очка взялись, но — это по секрету — между Дедой и Кукутенями такая создалась… как бы это выразиться… конкуренция. Эти, из Кукутеней, считают, что во времена Штефана Великого, мы, мол, были рабами, а они — свободными. Будто кто может знать, что было в Кукутенях во времена турецкого нашествия. Но они откуда-то это вытащили и вбили себе в голову… товарищ зам — сам из Кукутеней… но кто это им втемяшил, не знаю… Только стоят они насмерть…

В е д у щ а я. А вы?..

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. А я выработала свой метод! При народе никаких замечаний не делаю. Ну разве если дерутся. Если дерутся, я прямо за грудки хватаю! А вот когда входит ко мне такой и начинает кричать — мол, так, и так, и эдак, — я даю ему выговориться, а потом спрашиваю: «Послушай, дядя, я на тебя кричала? Нет! Тогда почему же ты на меня орешь?» Когда кто-то входит к тебе разгоряченный, нельзя ему взять и сказать: «Да, товарищ, ты прав, пойди и стукни по голове такого-то». А когда ты задашь ему вопрос, человек понемногу успокоится, и тогда уже можно разобраться, что у него болит… и чем ему помочь…

В е д у щ а я. А когда это не удается?

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Когда мне не удается нормально, по-людски, я использую свою должность председателя. Но поверьте, надо очень постараться, чтобы по-людски не договориться. Достаточно вовремя сказать: «Послушай, сосед, как же это так… ведь ты такой добросовестный хозяин, такой да разэтакий…» Я и стараюсь говорить с ними по-доброму, язык-то, он ведь без костей.

Входит  д я д ю ш к а  И о н.

Д я д ю ш к а  И о н. Селитра, стало быть, пришла. Че с ей? Снесу ее, пожалуй, в парники…

П р е д с е д а т е л ь н и ц а (в бешенстве). Дядюшка Ион, я на тебя когда-нибудь кричала? (Кричит.) Нет! А ты с тех пор, как я приехала в Деду, меня все в «барышнях» держишь!

Д я д ю ш к а  И о н. Поди-ка! А как вы хотели, барышня, чтобы, я вас, стало быть, называл? Мария-Тереза?

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Потому что вы женоненавистник.

Д я д ю ш к а  И о н (испугавшись). Вот это уже здря. Ни в какой такой секте я не состою. По мне шти — это шти, цибуля — это цибуля, а рыба — не мясо.

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Рыба — рыбой! А баба?

Д я д ю ш к а  И о н. А что баба — какой в ней, стало быть, прок? Баба должна мне сапоги надраить, на частокол их насадить да гусиным жиром смазать.

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. А лицо себе сажей вымазать?

Д я д ю ш к а  И о н. Вот это ей без надобности! На личность она должна быть румяненькая да кругленькая, точь-в-точь как вы, барышня. И чтобы по улице шла как пава. И чтоб не меньше семи парней на нее бы оглянулись.

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Не меньше семи?

Д я д ю ш к а  И о н. Не меньше. На улице. А уж дома она свое получит.

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Ну молодец, дядюшка Ион! Поздравляю! Товарищ все записала на магнитофон, и теперь до самого Бухареста дойдет, что в нашем селе нашелся один такой, который женщину за человека не считает.

Д я д ю ш к а  И о н (идет к микрофону, наклоняется и с перепугу рапортует по-военному). Наша женщина, стало быть, — не баба. Наша женщина — человек. Наша женщина — это человек, который рожает детей. (Идет раздосадованный, ворчит. Автоматически кричит на ходу.) Обождать цементу! (Уходит.)

Звонит телефон.

П р е д с е д а т е л ь н и ц а (поднимает трубку. Деланное удивление. Деланная кротость). Ах, это ты, Джика, ты воскрес! Христос воскрес, Джика!