Факап - Михаил Харитонов

Проверяльщик дал ему пару затрещин за мусор и грязь на полу и выгнал вон. Почему выгнал — неизвестно. Может быть, они там что-то собирались делать. А может, просто так.

Вообще-то любого неблагородного, особенно из прислуги, на входе и при выходе из королевского дворца обыскивали. Но обыскивать трубочиста после работы в трубе, мягко говоря, неприятно. Тамошние люди были небрезгливые, но лишний раз пачкаться сажей никому не хотелось. Маленький человечек вышел за пределы дворца с конвертом. С которым он не знал, что делать. Хотя бы потому, что был неграмотен.

На этом история могла бы и закончиться. Но у трубочиста был знакомый грамотей. Которого он почитал своим благодетелем.

Звали этого благодетеля Киун, и был он книгочеем. Семья трубочиста — очень бедная — жила неподалёку. Мальчишкой трубочист бегал к Киуну: тот его подкармливал, рассказывал интересные истории и обходился с ним ласково. Во всяком случае, так пишет сам Киун. Левин по поводу этой ласковости и её причин имел своё мнение. Ну ты, Лена, поняла, наверное, какое. Ну, не знаю я, не знаю. Да и не интересуюсь, если честно. Гадость — она везде гадость. Может, ему было просто пацана жалко.

Короче, к этому-то Киуну трубочист и пришёл. Всё ему рассказал. И отдал конверт.

Киун, надо сказать, был не дурак. И понимал, что бывает с теми, кто суёт нос в королевские секреты. Но он понимал и то, что после того, как порог его дома переступил трубочист, уже неважно, видел он чего-нибудь или нет. Если ситуация раскроется, он всё равно кончит жизнь в подвале Весёлой Башни. Так что он конверт открыл и стал изучать находящиеся там документы.

Книгочеем он был хорошим, грамотным. В частности — знал эсторский.

По его собственным словам, "когда я постиг, к каким тайнам прикоснулся, то испытал необычайное волнение, кое мне ранее случалось ощущать лишь в гуще битвы". Но дальшейшие его действия были относительно разумны. Разузнав у трубочиста, что завтра он снова будет работать в том же месте — с трубой не закончили — он убедил его снова открыть тайник, вычистить очень тщательно, а конверт положить на то место, где он лежал. Конверт он оставил у себя, как и самого трубочиста, разрешив ему выспаться на старом тряпье. А сам сел и при пламени сальной свечи принялся разбираться в бумагах.

Бумаги оказались крайне любопытными. Начиная от переписки с эсторцами по поводу устройства брака и кончая протоколами допроса дона Рэбы. Была там и предсмертная записка Анэ цви-Нагона-но-Тара-но-Эстора, то есть королевы Аны Белоликой. Эту записку Киун срисовал на вощёную бумагу — среди всего прочего, он имел навыки каллиграфа.

Опять же, по собственным словам Киуна: "я трепетал, подобно лани, ежемгновенно ожидая шагов королевских стражников, и страх боролся во мне с любовью к истине, властно повелевающей сохранить для потомства столь удивительную историю". Насчёт любви к истине книгочей, конечно, приврал. Как выяснилось позже, у него имелись вполне земные интересы.

На следующий день трубочисту удалось положить конверт на прежнее место. Во всяком случае, так он сказал Киуну. А через пару дней с трубочистом случилось несчастье: у него заболел живот, он слёг и очень быстро умер. Такая беда.

Кстати, у Киуна, был интересный родственник — продавец снадобий и алхимик с Жестяной улицы. Вполне возможно, это имело какое-то отношение к странной хвори трубочиста. А может быть и нет. Кто ж теперь-то разберёт.

Прошло полгода. Лично Киуна вроде бы никто не искал. Зато у книгочеев начались серьёзные неприятности, источником и причиной которых был дон Рэба. Дела у Киуна тоже шли всё хуже и хуже. Поэтому он продал дом, имущество, деньги вложил в орденский банк, а сам собрался бежать из Арканара. В Ирукан.

Бежал он отнюдь не с пустыми руками. У него была с собой книга, написанная им самим. Называлась она довольно скромно — "Заметки о царствовании Пица Шестого и некоторых сопутствующих тому обстоятельствах". По сути же это был злобный памфлет, всячески поносящий Арканар вообще, короля Пица Шестого в особенности, а уж его первый министр был выведен в самом неприглядном свете. Большая часть содержания была, впрочем, неоригинальной — Киун рассказывал об общеизвестных вещах либо перелагал сплетни. Но среди этого хлама таилась жемчужина: история королевы Аны и правда о происхождении дона Рэбы. В качестве доказательства прилагалось перерисованное письмо королевы, несколько обширных цитат, которые Киун успел переписать из королевских бумаг, и рассказ о маленьком трубочисте.

Книга была посвящена герцогу Ируканскому, который был в посвящении назван "известным своей мудростью и благородством". Судя по всему, Киун рассчитывал на щедрое вознаграждение от ируканского правителя.

Киун успешно бежал из Арканара и добрался до Ирукана. Самое смешное в этой истории, что бежать ему помог — совершенно случайно — благородный дон Румата. Который встретил беглеца на дороге и дал ему подержаться за стремя своего коня, а потом отбил от патруля. Он сам об этом рассказывает в начале своей книги. Сноубридж наличие данного воспоминания подтвердил.

Интересно дальнейшее. Беглецу повезло: он добрался до ируканской столицы и сумел донести до самого герцога, что владеет редкостной книгой о делах короля Арканарского и хотел бы преподнести её в дар герцогу. Через кого он действовал — выяснить уже не удалось. Видимо, у Киуна были какие-то связи. Так или иначе, герцог препоручил это дело ни кому-нибудь, а своему старшему постельничему дону Гугу. Ну то есть земному агенту Павлу Бунге. Который с Киуном встретился, книгу просмотрел — естественно, у него был телеобъектив, и каждая страница была сфотографирована — и пообещал посодействовать. Исполнить своё обещание он не смог: в Арканаре случилось то, что случилось, и уцелевших земных наблюдателей с планеты эвакуировали.

Так или иначе, земные специалисты книгу изучили, особенно записку королевы. И пришли к выводу, что текст скопирован с подлинника. Либо — чрезвычайно искусная подделка, сделанная в Эсторе, причём кем-то, очень хорошо знавшим и будущую королеву, и арканарские дела. Но фальшивку можно было бы сделать и пожёстче, пообиднее. Как минимум, с оскорблениями и проклятиями в адрес короля. Или приписыванием ему всяческих пороков. Однако в письме королевы ничего подобного не было. Да и всё остальное... как бы это сказать...  ну, роняло достоинство Его Величества, да. Но не так, как можно было бы его уронить, если такое придумывать специально. Так что вариант с фальшивкой сочли крайне маловероятным.

А потом арканароведческие штудии прикрыли, и всё это так и осталось в архивах.  Пока материалы не затребовала левинская команда.