Факап - Михаил Харитонов

И профессия у него была соответствующая — трубочист.

День 163

Вот сегодня я видел прекрасный сон. Даже просыпаться не хотелось.

А снилось мне, что я пилотирую какой-то старый корабль. Судя по пульту — что-то совсем древнее. Но, в общем-то, всё на пульте понятно, проблем никаких.

Сижу я, значит, в здоровенном таком кожаном кресле. Понятно, что на корабле таких кресел не бывает, но это же сон. В руке у меня бокал коньячный, в другой — сигара. Хорошо раскуренная. И ни пса я не боюсь, что системы безопасности вой подымут. Потому что пломба на пульте выдрана, стёкла разбиты, вся безопасность отключена. И я курю. А движок корабельный, судя по цифиркам, уверенно выходит на закритический режим.

Что самое интересное — это меня абсолютно не беспокоит. Меня вообще ничего не беспокоит. Такое настроение, как бывает перед отпуском, когда дела в порядке и всё зашибись. И мысли соответствующие. Одну даже помню — "когда вернусь, первым делом посмотрю, как там на Пандоре".

И тут же — в себя коньячку. Даже вкус помню. "Martell Medaillon V.S.O.P." Не самый, может быть, крутой коньяк, но он всегда мне нравился. И мне совершенно побарабанно, что на пульте такие бешеные риманы, каких я в жизни не видел. Скрутка — за тысячу двести. А скорость — релятивистская. Ноль восемь, что-ли.

Вообще-то в таких случаях берут нулевую статью. И связь у меня точно есть. Но и это меня не тревожит. Совершенно и абсолютно.

Проснулся я, значит, и думаю: это что, я так себе свободу представляю? Получается, что да. Потому что откуда же иначе такие картинки?

Кстати. Опять же, сидели мы как-то с Левиным, настойки употребляли. И зашла речь о свободе, как её себе люди представляют. Борька тогда хорошо набрался. Не в смысле много, а в буквальном смысле: когда человеку хорошо становится. Ты вроде выпил, настроение повысилось, а голова ясная и тянет поговорить. Ну вот мы и поговорили. И он сказал забавную вещь. В древности, говорит, свобода всё больше ассоциировалась с быстрым перемещением в пространстве. С полётом в атмосфере, например. Или с быстрым бегом по плоскости. Дескать, лечу куда хочу. Вся старая литература на этих образах построена.

А вот сейчас люди пошли другие. У большинства, с которыми Левин работал, образ свободы — это какая-то маленькая комнатка, где можно запереться. Надёжно. Чтобы никто не вошёл. У некоторых в голове целые замки отстроены, с бетонными стенами и всем таким прочим. И пудовыми замками. И вот этот образ комнатки, чтобы не вошли.

Ну это как раз понятно. Интернат. Палаты общие, двери стеклянные и не запираются. Я тоже мечтал. Чтобы вырасти, наконец, стать взрослым. Поселиться в нормальной квартире. И дверь за собой закрыть! И чтобы никто не мог войти! Я даже не знал, что я буду тогда делать, но в одном был уверен — буду делать то, что захочу. И никто не войдёт и не подвергнет товарищеской критике.

Ну вот теперь я понимаю, какая же это глупость. Потому что в такой комнатке как раз и сижу. Никто не входит вот уже шестой месяц. Почти полгода, считай. Хорошо ли мне? Нет, нехорошо. Плохо мне. Очень.

Однако же нюанс. Я вот задумался: а поменялся бы я — прямо сейчас — на интернат? Или на общежитие? А... а не знаю. Вот честно — не знаю.

Да и ну его. Закончу с трубочистом. Поучительная, кстати, история. О доверии, собственно.

Я сначала о морали. Нельзя совсем уж никому не доверять. То есть можно, но тогда и лечиться придётся самому. А без медицинского образования это затруднительно. Врачу, в общем, доверять нужно. Причём не так, что, типа, насморк врач пусть лечит, ладно, а вот что-то серьёзное — это я сам. Лучше уж наоборот.

Логично? Логично. Но вот Пиц Шестой этой логикой пренебрёг. В результате чего мы и знаем то, что знаем.

У династии Пицев был обширный архив. Он никогда не покидал дворца, был хорошо организован и очень хорошо охранялся. Даже лучше, чем личная королевская казна. Находился он в высокой башне, попасть в которую постороннему было совершенно невозможно: делали мастера. В библиотечные комнаты нельзя было попасть даже через окна: их было хоть и много, но все — крохотные и с решётками.

Для текущих документов имелся огромный королевский стол с тумбами — чудо средневековой механики, созданный в Соане по заказу старого эсторского рода. Там были особые отделения, потайные ящики, секреты внутри потайных ящиков и тому подобные хитрости.

Для самых-самых секретных документов были оборудованы тайники в королевском сортире. Ну то есть в комнатке, где стоял трон с дыркой и горшок под ним. Король, по официальной легенде, страдал запорами, так что мог в любой момент уединиться в этом тихом месте и почитать какое-нибудь донесение. Доступ в этот интимный уголок имел только хранитель королевского ночного горшка.

Система была продуманная, король ей доверял. Но несколько особенно дорогих ему бумажек он хранил в старинном тайнике под каминной плитой в малой обеденной зале.

Вообще-то короля понять можно. Бывают бумажки, которые не хочется отдавать на хранение посторонним совсем. Даже если ты им полностью доверяешь. Потому что полностью доверять кому-то — невозможно. К тому же  малая трапезная относилась к особо охраняемым объектам, где король ужинал и где посторонние бывали крайне редко. В  отличие от пиршественной залы или королевской спальни, где вечно толпился народ, присутствующий при утреннем туалете Его Величества. В малую трапезу имел разрешение входить, кроме самого величества, только один человек: особый слуга, который пробовал его пищу, а также читал вслух, пока король кушал. Он же и прибирался, когда подходило время, а также носил дрова для камина. Это был проверенный человек из ведомства хранителя королевского ночного горшка. Больших уборок в трапезной король проводить не позволял. Никаких. В частности — не чистили камин.

Факап случился именно по этой причине. Однажды король слёг с тяжёлой простудой. Ответственный за внутренние помещения дворца решил воспользоваться случаем, чтобы провести в малой трапезной кое-какие работы. Особенно его, видите ли, волновал давно нечищенный камин. В котором, типа, могла загореться сажа.

Ох вот же пёс! От человека ничего не осталось, даже имени, а я этого ответственного как живого вижу. Потому что СНВ клеится на ассоциации. Так вот, я таких людей знаю аж несколько штук. Это какой-то вечный тип. Которому всё хочется навести везде порядок. И он всё хочет людям пользу принести. Обычно их не спрашивая. Потому что в глубине души думает, что люди все дураки и не понимают собственного счастья.

Я про Тиссу рассказывал? Про лабораторию Швеллера? Ага, рассказывал, вот, вижу.  Ну так вот, случился там однажды скандал. В одной лаборатории кто-то переставил баночки с образцами тканей. Нет, баночки все нумерованные, конечно, просто человек, который этим занимался, запоминал не номера, а расположение. И в результате загубил ценнейший образец тканей голубого шмеля. Это такое местное существо, не знаю как на самом деле называется, у нас его звали именно голубым шмелём. Хотя вообще-то это рыба. Но летучая. Летает над сильными магнитными полями, потому что в животе у неё вместо пузыря — вращающийся магнит. Естественно, водится он вблизи магнитных аномалий, поймать его сложно крайне. У нас один образец был. Пришлось потом экспедицию отправлять.