Постижение России; Опыт историософского анализа - Н Козин

Пора признать нечто большее, чем просто факт развала Советского Союза, но и то, что стоит за ним,- факт выхода из союзных отношений с русской нацией ряда наций бывшего Союза, их неспособность или нежелание интегрировать себя с основами русско-российской цивилизации, впредь ассоциировать себя с исторической судьбой русского народа. Пора признаться себе и в другом: среди нас жили и теперь живут люди, у которых иное представление о России и русских, а потому и иное, чем у самих русских, отношение к России, к ее истории, культуре, духовности, к устоям локальности ее цивилизации, к самим русским, к будущему русских как русских и России как России. Этот факт впредь недопустимо замалчивать и маскировать представлениями, вытекающими из общих принципов толерантности и плюрализма.

Отношение к своей матери может быть только как к своей матери, независимо от того, в каком состоянии находится мать, всякое иное отношение к ней будет являться просто иным и уже только поэтому нетерпимым. Точно так же и отношение к Матери-России: независимо от того, в каком состоянии находится Россия, должно быть и оставаться отношением к ней как к России. Вненациональное отношение к России будет являться просто иным, и уже только поэтому не будет являться адекватным национальной сущности России, а потому и терпимым. Вполне очевидно, что отношение к России, как к Матери-России, не может не быть русским отношением, хотя так относиться к ней может представитель любого этноса. Но тогда в таком своем отношении к России он становится русским по своей сущности, само отношение - отношением национальной консолидации России в Великую Россию. Актуальность такой консолидации не подлежит сомнению, как и то, что она не посягает на национальное своеобразие любой нации, идентифицирующей себя с Россией. Дело не в том, какая это нация, а как она себя идентифицирует с Россией, как она относится к России. И если она относится по-русски, то это отношение становится русским по своей сущности.

В этой связи не подлежит сомнению и другое - усиление вненационального характера исторического развития России сопрягалось с усилением влияния на ее историю инонациональных субъектных сил. И дело не в том, что они инонациональные, а в том, что они неидентичны исторической и национальной России, что на основе своей неидентичности России, начинают заниматься социокультурной кентавристикой, созиданием таких вненациональных основ и ценностей идентичности России, посредством которых всякий раз преодолевается Россия. Это становится одним из самых глубинных источников, втягивающих Россию в историческую реальность, не отвечающую ее цивилизационной сущности, ее действительному потенциалу и перспективам развития, в такой режим бытия и развития в истории, который неадекватен самому типу цивилизационного бытия и развития России. Вся эта реальность в итоге оказывается адекватна не России, а неидентичной России инонациональной части вненациональной России. Вполне очевидно, Россия до тех пор не избавится от цивилизационных источников потрясений в своей истории, пока не избавится от влияния на свою историю чуждых ей субъектных сил, лишенных коренных идентификационных основ и ценностей бытия в России.

В таком выводе и в такой постановке вопроса нет ничего исторически предосудительного: если есть история как национальная, то в ней должен быть и национальный субъект, который является хозяином этой истории, своей исторической судьбы как национальной. А это возможно только на базе мужественного национального сознания, преодолевающего все формы рабской зависимости от того, что отчуждает его от осознания самоценности национального бытия в истории, от сосредоточения на нем, как на национальном бытии, от основ национальной идентичности. Это печально, но это факт: за коммунистическими и либеральными ценностями были потеряны ценности исторической и национальной России - самоценность России и своего собственного национального бытия в истории, тот факт, что они нерастворимы в других ценностях бытия и истории. Только на такой ценностной базе можно выйти к более зрелым формам национального сознания и самосознания, раз и навсегда исключающим всякую возможность произвольного влияния на судьбы России и нации произвольных, случайных по отношению к исторической и национальной России субъектных сил истории.

России необходимы национальное сознание, национальная воля, национальные цели и смыслы бытия в истории, и базой всего этого должна стать наша любовь к России. Ее истинная сущность в том и заключается, чтобы отказаться от сознания самого себя, растворить свое Я в России и, однако же, только в этом растворении впервые обрести самого себя в России и Россию в себе - обладать собой и Россией. Любовь к России должна стать творческим актом и творческой любовью, источником созидания новых исторических качеств и преимуществ России, органически вырастающих из генетического кода ее истории, идентичных ей как исторической и национальной России. Без такой любви к России нет и не может быть никакого творческого акта и никакой дороги в истории, ибо истинные формы исторического творчества питаются формами истинной любви к своему Отечеству. Все остальное отчуждает от него.

При этом только так, через любовь к Матери-России можно войти в человечество. Человек входит в человечество через свою национальную индивидуальность, как национальный человек, и иначе войти не может. Ничто в истории не было и никогда не будет отвлеченно человеческим, всечеловеческим, оно всегда было и будет конкретно человеческим, национальным и только в таком качестве восходящим до общечеловеческого. И великий самообман желать творить национальную историю помимо национального в истории, игнорируя саму нацию. "Есть только один исторический путь к достижению высшей всечеловечности, к единству человечества - путь национального роста и развития, национального творчества. Всечеловечество раскрывается лишь под видом национальностей. Денационализация, проникнутая идеей интернациональной Европы, интернациональной цивилизации, интернационального человечества, есть чистейшая пустота, небытие. Ни один народ не может развиваться вбок, в сторону, врастать в чужой путь и чужой рост. Между моей национальностью и моим человечеством не лежит никакой "интернациональной Европы", "интернациональной цивилизации". Творческий национальный путь и есть путь к всечеловечеству, есть раскрытие всечеловечества в моей национальности, как она раскрывается во всякой национальности"65.

Таким образом, во всем, что связано с отчуждением России от своей российскости, а русских от своей русскости, задействованы формы исторической активности такого радикальнейшего фактора хаотизации российской истории, как вненациональная Россия. Ее субъектный состав выражают три базовые субъектные силы, носители идеологии национального нигилизма,- коммунистической, либеральной и инонациональной направленности. Тройной удар, который наносился и наносится по России с крайних позиций коммунистического, либерального и инонационального национального нигилизма, поставил Россию на грань исторического коллапса, неуклонно втягивает ее в терминальное историческое состояние. Но именно оно оголило самую глубинную духовную причину великих потрясений России в ХХ веке - идеологию и практику национального нигилизма и его главного субъекта - вненациональную Россию. Их преодоление становится главным условием исторического выживания России. Именно поэтому национальный нигилизм и как идеология, и как практика вненациональной России и, следовательно, сама вненациональная Россия исторически обречены в России или обреченной окажется сама Россия.

В современной России можно констатировать и нечто совершенно неожиданное и от этого еще более трагическое: на накатной волне изгнания из России национальных начал ее бытия в истории, поднятой еще большевизмом, национальный нигилизм перерос в одну из разновидностей фашизма, весьма парадоксального, направленного на разрушение основ бытия в истории не чужой, а собственной нации, который, однако, несмотря на это, не перестает быть по своей сущности фашизмом, но неклассическим - "внутренним фашизмом". При этом его субъектным носителем стали, как это ни странно, по большей части как раз те самые политические силы современной России, которые оказались больше всех озабочены угрозой так называемого "русского фашизма", под определения которого произвольно подводятся любые национально наполненные и центрированные политические позиции. Это радикально-демократические силы, которые степень своей демократичности и либеральности почему-то определяют степенью своей национальной беспочвенности и исторического беспамятства.

Ранее уже отмечалась условность деления политического спектра современной России на так называемых демократов и недемократов, включая сюда прежде всего коммунистов. После демократических преобразований в России, несмотря на все их непомерные исторические издержки, только политически невменяемая часть населения может выступать против господства в стране демократических процедур в политике и присутствия либерально-демократических ценностей во всей ткани российской социальности и ментальности. Это уже перестало быть основным вектором российского раскола. Деление на демократов и недемократов уже не специфицирует его основное содержание, а потому в значительной мере потеряло свою актуальность. Здесь достигнут достаточный социально-политический консенсус, который начинают подрывать другие угрозы, связанные уже с катастрофическим социально-экономическим расслоением общества. Но все его последствия еще впереди.