Гулы - Сергей Кириенко

Практически нигде они не лежали по одному — в основном, целыми стайками. Они были похожи на маленьких воробьев, замерзших под Рождество, да так и оставшихся лежать у стены, где пытались согреться. Только это были не воробьи, думал Франческо, стараясь не смотреть на их маленькие тельца, — их вид напоминал ему Нанду… На протяжении километров не было никакого движения: только брошенные газеты перелетали с места на место, хлопали простыни, развешанные на карнизах, да еще ветер трепал одежду покойников. Больше же ничего — даже постоянных спутников человека — голубей. Глядя на эту картину, Франческо только теперь осознал, что город действительно мертв. В конце двадцатого века, в центре цивилизованной Европы, восьмидесятитысячный город мертв.

Он не знал, что произойдет дальше, как поступит правительство, узнав о случившемся, и что будет с теми, кто устроил все это. Его интересовало другое: ему нужно добраться до дома, забрать Мальду и Нанду и уехать отсюда. Мысль эта появилась у него в тот самый миг, как он оказался на шоссе в пятистах метрах от автозаправочной станции, и не оставляла ни на долю секунды. Он думал только об этом: добраться до дома и убедиться в том, что жена и дочь живы. На какой-то миг (может быть, перед церковью Последнего прихода Христа, а может быть, когда он увидел дюжину женщин, лежащих на виа Парелла?) у него промелькнула мысль, что Мальда и Фернандина мертвы. Но он тут же отмел ее, подумав, что это не так, и словно желая доказать себе, что его жена и дочь живы, предположил, что, скорее всего, в Террено погибли не все — восемьдесят тысяч человек не могут погибнуть от газа.

Наверняка в момент выброса многие находились в домах, кто-то работал в изолированных гаражах, третьим и попросту повезло — находились на улице, но вовремя увидели, что происходит неподалеку, и поняли, что лучше скрыться в подъезде. Пусть лишь один выжил из ста, но и тогда количество живых велико. А то, что сейчас он не видит движения, объясняется просто: выжившие боятся выйти на улицу и сидят дома, ожидая, что произойдет дальше. Возможно, у многих из них есть телефон, и они успели позвонить в соседние города. «Конечно, — думал Франческо, — скорее всего, произошло именно это, и власти Ломбардии уже знают о случившемся и готовятся выслать войска…» Впрочем, последнее он додумал автоматически — по большому счету, его не заботило, что произойдет с городом дальше, интересовали его только собственные дочь и жена.

В этот момент двигавшаяся по узкому переулку машина оказалась в сорока метрах от места пересечения переулка и улицы, идущей к реке. Франческо слегка снизил скорость и подался вперед, глядя на открывшуюся картину: с правой стороны переулка впритык к стене дома стояла синяя малолитражка. Насколько он мог разобрать, она была припаркована, но даже в таком виде закрывала половину проулка, оставляя слева узкий проезд. Прищурившись (в переулок почти не проникали лучи, и стены домов сливались с дорогой), Франческо попытался разглядеть переулок подробней — две минуты назад, когда он выезжал из Вилладжо-Верде, произошло то, что до сих пор заставляло его чувствовать комок в животе: в примерно таком же проулке он оказался перед парой машин, закрывавших половину дороги, с другой ее стороны лежал человек — пузатый мужчина с усами, свисавшими по щекам. Проехать мимо машин, не наехав на мертвеца, было нельзя, выходить же из машины и оттаскивать толстяка в сторону Франческо не решился, опасаясь, что остатки газа, находящиеся в воздухе, все еще способны убить. Поэтому он медленно поехал вперед, он до сих пор помнил момент, когда «хонда» подпрыгнула, наехав левыми колесами на ноги покойника, и хотя тому это уже вряд ли могло повредить, Франческо ощутил легкую тошноту. Сейчас он окинул взглядом дорогу, но никого не увидел. Тогда он повернул руль, готовясь протиснуться возле стены, но за мгновение до того услышал рокочущий звук.

Невольно убрав ногу с газа, Франческо нажал педаль тормоза, и машина замерла в двадцати метрах от перекрестка, а в следующую секунду он заметил движение: из-за угла дома, стоящего на краю переулка, с левой стороны пересекающей его улицы, появилось что-то огромное, грязно-зеленое. Сопровождаемое глухим урчанием, похожим на рычание голодного льва, оно вытягивалось из-за дома, увеличиваясь в размерах. Через пару секунд это нечто выбралось в центр проулка, и Франческо почувствовал, как его ноги превращаются в лед: грязно-зеленый монстр, вылезший из-за дома, оказался грузовиком — одним из шести, на которых в Террено приехали миланские карабинеры. Грузовик проехал чуть дальше, и Франческо увидел вторую машину, выползшую на перекресток, — весь ее радиатор был забрызган чем-то коричневым. Догадаться, что это такое, не составляло труда. Переведя взгляд с кровяных пятен, усеивающих кабину грузовика, Франческо разглядел и его водителя: существо, одетое в форму карабинера, замерло за рулем, взгляд его был устремлен сквозь стекло.

Внезапно Франческо застыл, постаравшись не шевелиться, — он вдруг узнал в этом водителе одного из нападающих, виденных им в монастыре, — правда, теперь он знал о них гораздо больше, чем час назад…

Выбравшись на шоссе, Гольди огляделся по сторонам. С того места, где стоял он, дорога просматривалась метров на триста в оба конца. Она была не прямой: сзади изгибалась вправо, к Кальва-Монтанья, впереди — влево, к реке. Западную часть горизонта скрывала гора. С левой стороны от шоссе тянулись заросли виноградника, с правой — кусты и трава. На всем протяжении шоссе не было никакого движения. Комиссар поднял голову и увидел океан облаков, с южной стороны горизонта они имели свинцовый оттенок. Неожиданно его в спину кольнул порыв ветра. Гольди поежился, Отметив, что за какие-то полчаса изменилась погода — заметно похолодало, и еще эти облака, взявшиеся непонятно откуда. Наконец, опустив голову, он двинулся в обход «ланчи», ища нанесенные ей повреждения.

Через минуту он остановился на обочине и стукнул в пассажирскую дверь. Джей Адамс открыла ее и выглянула наружу.

— Вылезайте, Джей, — бросил Гольди.

— Что случилось? — Выкарабкавшись из машины, женщина остановилась возле него, глядя на то, на что указывал его палец.

— Как я и думал — прострелено колесо.

Склонившись к дороге, Джей увидела, что диск заднего колеса был неестественно погнут, покрышка прострелена в трех местах, разлохмаченный корд свешивался на асфальт, словно волосы утопленника.

Джей разогнулась и бросила на Гольди недоумевающий взгляд:

— Простите, комиссар, может быть, я чего-то не понимаю, но как мы могли проехать такое расстояние с простреленным колесом? Его ведь прострелил гул?