Почти как мы. Вся правда о свиньях - Кристоффер Эндресен

где коров и овец относительно часто выпускают на пастбища, бóльшая часть их рациона состоит из силоса и комбикорма. Кроме того, жвачные животные, поедающие много травы, выделяют больше метана – газа, попадающего в атмосферу и разрушительно влияющего на климат, а потому увеличение выбросов метана просто-напросто нивелирует пользу от выпаса на природе[97]. Наконец, лишь в нескольких странах сокращать выбросы углекислого газа подобным образом было бы безопасно. Связано это с тем, что длительная засуха может погубить корни, а это моментально превратит пресловутый газ в экологическую бомбу. То же самое произойдет, если территории пастбищ начнут использовать для других целей, например выращивания овощей или строительства. Следовательно, этот тип животноводства требует более строгого надзора за использованием земельных угодий, чем существующий сегодня в большинстве стран[98].

Норвегию часто приводят в пример как страну, где созданы особенно благоприятные условия для выпаса жвачных животных. Мест, пригодных для овощеводства, здесь не так много, а климат достаточно влажный, чтобы не возникала угроза пересыхания почвы. Тем не менее, хотя Норвегия и представляется одной из самых подходящих для этого стран, далеко не факт, что жвачные здесь смогут изменить что-то к лучшему в плане климата. Во всяком случае, пока в качестве более реальной альтернативы видится взращивание лесов. Да, если норвежские пастбища отдать под леса, в год они будут поглощать на 1,03 т углекислого газа больше с каждого гектара[99]. В общем, пока все указывает на то, что для климата от коров одни беды.

К счастью, со свиньями дела обстоят проще. Поскольку свиньи не относятся к жвачным животным, они ни траву не едят, ни метан не выделяют. Правда, свиньям дают комбикорм – исключительно комбикорм, а у этого, разумеется, есть свои минусы. Комбикорм по большей части состоит из импортной сои, которую выращивают преимущественно на месте древних реликтовых дождевых лесов Бразилии. Впрочем, вся ввозимая в Норвегию соя теперь имеет экологический сертификат, подтверждающий, что она была выращена в регионах, где не было вырубок позднее 2004 г. Тем не менее, поскольку для производства норвежских продуктов питания задействовано целых 1900 км2 бразильских земель, а это около 10 000 местных хозяйств, получается, что Норвегия создает существенную нагрузку на эту отрасль, а значит, приводит к расширению вырубки в Бразилии дождевых лесов[100].

Норвежские свиньи едят несравнимо меньше импортной сои, чем коровы, не говоря уже о рыбе на фермах. Ни одна норвежская отрасль промышленности не создает больше угрозы бразильским дождевым лесам, чем рыбоводство. Из всего объема ежегодно импортируемой в Норвегию сои (а это около миллиона тонн) 80 % направляется на корм для рыб[101]. Фураж для свиней содержит несколько больше сои, чем комбикорм для овец и коров, а в мире в целом бóльшая часть соевого производства Бразилии приходится именно на свиноводческую промышленность. (В 2012 г. 66 % бразильской экспортной сои закупил Китай – крупнейшая свиноводческая держава.) И все равно свиньи явно наносят окружающей среде меньший ущерб парниковыми газами, чем коровы и овцы[102].

Чтобы понять, производство какого типа мяса несет наименьший вред экологии, полезно сравнить расчеты выделения парниковых газов в мясной промышленности с показателями бобовых и соевого сыра тофу – наиболее распространенных растительных заменителей животного белка. Каждые 50 г белка в последних сопряжено с выбросом 0,4 кг и 1 кг эквивалентов углекислого газа соответственно. И конечно, главными загрязнителями предсказуемо оказываются не они. Для сравнения, на 50 г белка из мяса крупного рогатого скота приходится 17,7 кг СО2. На втором месте идет ягнятина с показателем выбросов 9,9 кг, а замыкает тройку сыр – 5,4 кг. И вот только после них очередь доходит до свинины, показатель которой составляет 3,8 кг эквивалентов углекислого газа. Конечно, еще меньшую нагрузку на окружающую среду оказывает производство куриного мяса и яиц – 2,9 кг и 2,1 кг СО2 соответственно, однако, как мы видим, ветчинная нарезка все равно для природы безопаснее коровьих и козьих сыров[103]. Воистину, рацион любителя свинины куда лучше для планеты, чем вегетарианская диета, включающая сыры.

Так что же, неужели можно выдохнуть и расслабиться? Температура снизилась на 15 ℃, и вскоре должны зарядить дожди. В южные и западные регионы Норвегии вернулось лето, типичное для этих мест.

Сегодня на мне уже обычный зеленый комбинезон на ковбойский манер – воспринимаю это как знак доверия. Больше никаких масок, защитных костюмов и латексных перчаток. Наконец-то я стал своим – обычный рабочий на ферме, а не угроза из внешнего мира, не потенциальный источник опасных микробов, способный перезаражать все стадо, и не фанатик, пробравшийся сюда, чтобы открыть обществу глаза на ужасы норвежского свиноводства. Тут и без меня уже постарались, потому как если и есть сейчас тема, обсуждаемая всей норвежской общественностью, так это то, как плохо живется нашим свиньям.

Вскоре после моего прошлого приезда на ферму в эфир центрального телеканала NRK вышел выпуск документальной программы «На злобу дня» (Brennpunkt) под названием «Тайны свиноводческих хозяйств» (Griseindustriens hemmeligheter). Автор фильма, Норун Хёуген, пять лет прожила под чужим именем. Она ездила по всей стране со скрытой камерой и выдавала себя за будущего свиновода, желающего сначала набраться опыта на действующих хозяйствах. Многие фермы, которые она посещала, расположены в Ярене. Хёуген увидела больных животных, кастрацию без обезболивания, удары руками и ногами и показала эти ужасы всей стране в часовом фильме.

После выхода программы я засомневался в успехе своего предприятия – меня могли теперь и близко не подпустить к фермерским свиньям. Но все же я здесь, и такое впечатление, что мне оказывают большее доверие, чем раньше. Почему же в Лейве не проснулась подозрительность на мой счет, почему меня не выставили вон?

– Ты решился приехать, потому что у тебя добрые намерения и ты хочешь учиться. И заверил нас, что ты – не один из них. Так что мы тебе верим на слово, – объясняет он.

Не один из них. Добрые намерения. Не похоже, что здесь возможна золотая середина, открытая и беспристрастная попытка разобраться во всем самому. Хотя мы это уже неоднократно обсуждали, чувствую, что надо расставить все точки над «и».

– Я хочу увидеть все своими глазами, чтобы никто не вмешивался с обеих сторон, – говорю я.

– Понятное дело, – отвечает Лейв коротко. И добавляет: – То, что она показала в том фильме… Даже и не знаю, как сказать. Вот так проникать со скрытой камерой, врать фермерам прямо в лицо…

Несомненно, то, в каком свете выставили фермеров в документальной программе,