Работа и любовь - Ярослав Смеляков

СТАРИК

Я себе представляютаким старика:осторожноон идет по дорогеи кашляет.

Вишня стоит.

Жаркий месяц июль.

Дует ветер.

Какой?

Подорожный.

Над холодным болотомболотная птица летит.

Белоруссия.

Снова встаютнеподвижные травы.Постаревшая девочкарвет голубые цветы.

Я тебя вспоминаюна камне

Бутырской заставы.

На площадке трамваяопять вспоминаешься ты.Надо слушать рассказы.Смежайтетяжелые реки.

Снег лежит за окном.Переулком прошел грузовик.Зимний месяц февраль.

Пол восьмого.

В деревне Даргейкитихо жил одинокий,суровый, как туча,старик.

Он горчицей себенатираетсогбенную спину.

И — согласно условию —(я говорю напрямик)пред вами, гремя,возникаеттакая картина:по дороге идетнекрасивый и дряхлыйстарик.

Справа ставлю забориз жердей.

И сажаю капусту.Расставляю деревья.

По сажалкелистик плывет.

К черноймалой избе,к топчану,

одинокий и грустный,на истертых подошвахстарик

по июлю идет.

Что ему неизвестно?Неужто простое движеньенадоевшей природы?Недород,

опостылевший кров,идиотская скука,вражда?

Наконец уваженьесыновей, занятых

на постройкебольших городов?

Потому он глядит

вечерами

на темное небо.

Потому не желаетходить по мирской суете.Только доски на гроб —ничего

ему больше не треба.

Только руки скреститьна холодном пустом животе.

А душа пролетитчерез теплыестарые тучи.

И, нагую, еесерафимы ведут,как тоску.

Бог дает папиросу «Желанье».Мигает —и тут же

два красивых крыла.

И рубаху несут старику.

И порхает старикпосреди всем известногосада.

Овощь вкусную ест.

Управляет немалой звездой.

Он летит над землей.

И не смотрит на землю.

Не надо.

Все известно.

Деревня

Даргейки стоит за горой.

Там детей пеленают,как баба его пеленала.

Топят деревом печи.

Толкуют о старых делах.

То ему ни к чему.

Он с богамина равных началах.

С ними в картыиграет.

И спит на большихоблаках.

И от мыслей такихв старике зародилисьсомненья.

Тяготится землей.

И не хочетходить по земле.

Говорит о крестах,о последнем своемомовеньи,о рубахе,

в которой лежать на столе.

Он ехидно смеетсянад жалким житьемхлеборобов.

Не скрывая презренья,на воду и печиглядит.

Глухо думу имеет.

Потиху готовит для гробадорогие дубовые доски.

А время гремит.

В два часа пополуночиСталин идет к телефону.Созывает помощников,будит друзей боевых.Отдает приказания,объясняет.

Послушные звону,командиры идут,позабыв о болезнях своих.

Сталии им говорит.

Выступают онипо докладу.

Вынимают бумаги,ученуе книги берут.

Сталин слушает их.

Через день

из ворот Сталинградатрактора в Белоруссию,чуть громыхая, идут.

Через день, на другой,получивв орготделезаданье

и его выполняябез лишнихторжественных слов,скорым поездом,громко сказав:

«До свиданья»,

отъезжает

начальник

политотдела Смирнов.

И товарищ Смирновначинает все делосначала.

Проверяют наличность.Заданья бригадам дают.Кулаков посылаютна север

достраивать наши каналыи в конце заседаниягрозную песнюпоют.

Из просторных сараеввыводят

кулацкие жнейки.

Люди трогаюткрылья.

Скрывая волненье,глядят.

Принимай свое счастье,худая

деревня Даргейки, —бобылии старухи,пастух

и безногий солдат.

По холодным ночам,от прекраснейших сновпросыпаясь,оправляя штаны,все бегут,

забывая про дрожь,посмотреть,как стоятпосредине июля,качаясь,молодые овсыи еще

не созревшая рожь.

Вечерамиот пасекитянет дымом,полынным и горьким.

Доят мрачных коров,продолжающих ровно жевать.И тогда начинаетсялучшее времяуборки,

о которой сейчасничего невозможносказать.

Я веду васк столу,

терпеливый, усталыйчитатель.

Это праздник,такихне видалиседые века.

Ходит ветер хмельной.Замолкает оркестр,и, кстати,двое парнейпод руки

подводят к столустарика.

И ему предлагаютпочти чточервонного хлеба,намекают на бога,с почтеньемтолкают в бока.

Но старикс отвращениемсмотритна малое небо,и на праздникепьют

за крутой поворотстарика.

Он соседямсказал,что такогобогатого житаи такого порядка,по мненью его,не сыскать.

Он сидит,улыбаясь,в рубахе,которая сшитадля того,

221

чтоб перед богомкрасивым и чистымпредстать.

Звезды небом проходят.А полночьприносит хворобу.Остывают сады.

Над районамивремя гудит.

Он несет

Поликарповой

доски

от бывшего гроба,получает расписку,вздыхаети так говорит…

Впрочем,я не ручаюсьза точностьмоей передачи,и поэтому все,что старик говорил,опущу.

Я хожу по Москве,

сочиняю себе незадачи,

слишком часто

влюбляюсь,

без всякой причины

грущу.

Но сейчас отворяютсястрашно тяжелыедвери.

И в такую минутуя вижу сияющий мир.Мы идем по садамвсех республик.

Смеемсяи верим

в наше честное дело.Да здравствуетнаш бригадир!

ПРОХОДНАЯ