Покоренный ее красотой - Элоиза Джеймс

К своему полнейшему изумлению, он почувствовал, как в его горле поднимается глухое рычание. Ревность, поставил он диагноз. И типичный комплекс собаки на сене. Он не хочет ее для себя, но не хочет также, чтобы кто-нибудь другой завладел его новой блестящей игрушкой.

С этой мыслью Пирс оттолкнулся от серванта и, прихрамывая, направился к своему дорогому папаше. Надо покончить с этим. Не может же он поселить человека под собственной крышей и полностью игнорировать его присутствие.

Герцог обернулся, но не двинулся с места, продолжая стоять с покорным видом, словно ожидал, что Пирс ударит его. Это чертовски действовало на нервы.

– Я полагал, что мы заключили соглашение, – сказал он.

Герцог кивнул:

– Я нарушил его.

– Вы не должны были приближаться ко мне. В обмен на мое молчаливое согласие терпеть ваших шпионов в моем доме…

Герцог попытался что-то сказать, но Пирс поднял руку.

– Не считайте меня дураком. Прафрок явился в уэльскую глушь не по собственной инициативе. Порой я думаю, что мне следует сократить его жалованье, учитывая, что вы наверняка платите ему.

Герцог молчал.

Пирс вглядывался в него, но почему-то собственная грубость не доставляла ему особого удовольствия. Он прожил так много лет, ненавидя своего отца, что было довольно странно обнаружить – теперь, когда они встретились лицом к лицу, – что тот в конечном итоге всего лишь человек.

– Как я понимаю, вы больше не увлекаетесь опиумом, – заметил Пирс. Он знал это как врач. Хотя с признаками приверженности опиуму он познакомился намного раньше: у коленей своей матери, наблюдая за своим отцом.

– Я покончил с этим двенадцать лет назад. Как поживает твоя мать?

– Вам, наверное, известно, что ее муж лишился головы во время террора.

Герцог кивнул.

– Еще бы вам не знать. Наверняка у вас были шпионы и в ее доме тоже.

– Ты правильно сделал, что вывез ее из Франции, – сказал герцог, даже не потрудившись возразить. – Мне не нравится, что там творится.

– Это все Себастьян, – возразил Пирс. – Я об этом даже не задумывался. Он выкрал наших матушек из страны месяц назад, а затем объявился здесь сам.

– Я буду находиться здесь, пока вы не поженитесь, – сказал герцог, – а потом снова оставлю тебя в покое. – Он отвесил короткий поклон.

Пирс чуть было не сказал ему, что свадьбы не будет, но передумал. Это дело не касается его отца, пусть даже тот раздобыл невесту, о которой идет речь. Оглянувшись через плечо, он обнаружил, что Линнет улыбается Себу.

– Необыкновенная девушка, – заметил герцог.

– И что еще лучше, она ждет королевского отпрыска, – отозвался Пирс, переходя к сути. – Удачная сделка: жена и наследник в одном пакете.

– Женщине трудно устоять перед принцем Августом, не говоря уже о такой неискушенной и красивой, как мисс Тринн. Но я спрашивал, она не влюблена в принца, если тебя это волнует.

Пирс едва сдержал ухмылку. Нет, Линнет не влюблена в принца. Собственно, она напомнила ему его самого. Весьма вероятно, что она никогда не поддастся столь нелепому чувству.

– А что, если она ждет девочку? У тебя все равно не будет наследника.

– Судя по тому, сколько сыновей у короля, есть все основания полагать, что это будет мальчик. Но даже если она носит девочку, твоя доля имения не привязана к майорату, и мой адвокат утверждает, что он может вывести из-под майората и мою тоже. Ребенок не получит нашего титула, но унаследует все остальное.

– Что ж, – сказал Пирс, сознавая, что его голос звучит резко, но будучи не в состоянии выносить и дальше общество этого пожилого человека с тоскливым взглядом. – Мне лучше вернуться к своей невесте, пока Себастьян не увел ее из-под моего носа и не увез во Францию.

Брови его отца сошлись на переносице.

– Лафит – твой кузен, не так ли? Вряд ли он станет уводить у тебя невесту.

– Он действительно мой кузен. Но взгляните на женщину, которую вы купили для меня, отец, – произнес он насмешливым тоном, выделив последнее слово. – Второй такой не найдешь во всей Франции. И в Англии тоже.

– Пожалуй, – согласился герцог. – И дело не только в ее красоте.

Пирс окинул Линнет неспешным взглядом. Конечно, она была красива. Но красота не отвлекала от ума, сверкавшего в ее глазах. И, на его взгляд, слегка циничные нотки, слышавшиеся в ее голосе, делали ее еще более привлекательной, как если бы Афродита пересеклась с Афиной.

– Иди, – сказал герцог, сопроводив свои слова взмахом руки. – Можешь считать, что меня нет в комнате. Нет никакой необходимости изображать любезность по отношению ко мне.

Пирс пересек комнату и вмешался в разговор Линнет и его кузена.

– Ты уже познакомился с моей невестой? – поинтересовался он ворчливым тоном.

Француз одарил Линнет улыбкой, вложив в нее все галльское обаяние, которое он демонстрировал с таким бесстыдством.

– Вы уверены, что не предпочли бы выйти за меня? Проще ужиться с дьяволом, чем с Пирсом. Уж я то знаю.

Линнет изобразила задумчивость, словно она всерьез рассматривает это предложение, и Пирс ощутил внезапное желание съездить своему кузену по физиономии.

Что, черт побери, с ним творится? Он давно решил, что ему будет лучше одному. Он не намерен усложнять свою жизнь, тревожась о других.

– Вам следует выйти за него, – заставил он себя сказать. – Он обходительнее. Хотя я богаче.

Себастьян пожал плечами:

– Мои земли конфискованы. Но у меня осталось достаточно средств.

– Достаточно, чтобы наряжаться, как светский хлыщ, – хмыкнул Пирс. – Ты, кажется, говорил, что собираешься проведать больного, которому сегодня утром сделали ампутацию?

– Уже проведал.

– И какие же органы вы ампутируете? – поинтересовалась Линнет.

– Руки и ноги, – ответил Себастьян.

– Он мог бы рубить дрова, но предпочел более легкий путь, – обронил Пирс.

– А я думала, что вы вскрываете людей, чтобы добраться до их внутренностей, – заметила Линнет. Она не выглядела ни в малейшей степени испуганной или шокированной, что, исходя из опыта Пирса, было необычно для молодых дам.

– Это слишком рискованно из-за возможности заражения, – отозвался Себастьян.

Он открыл рот, видимо, собираясь посвятить ее во все ужасные подробности, связанные с гибелью пациентов, когда появился Прафрок, пригласивший всю компанию проследовать в столовую. За столом Линнет оказалась по правую руку от Пирса, а Себастьяна, слава Богу, посадили на противоположном конце стола, рядом с герцогом.

– Вам повезло, что гонг прозвучал так вовремя, – заметил Пирс. – Иначе мой кузен довел бы вас до обморока своими байками о заражениях с летальным исходом.