Нулевая версия - Вильям Михайлович Вальдман

Когда у стадиона мужчина сел в такси Пряхина, Николай, не выпуская из виду пряхинскую «Волгу», двинулся вслед за ней. Неожиданная остановка насторожила Соснина.

— Будем брать? — спросил сидевший рядом лейтенант Сафаров.

— Подождем, — ответил Соснин, увидев, что пассажир Пряхина неторопливо направляется к гастроному. — Сейчас вернется.

«Острая контратака гостей по левому краю. Удар. Еще удар! И красиво задуманная комбинация завершается голом в ворота хозяев поля», — печально говорит комментатор.

— Проиграли, — уныло констатирует Сафаров. — Отыграться не успеем. Время кончается.

«Время... — подумал Соснин. — Прошло три минуты, а он еще не вышел из магазина.»

— Пошли! — бросил он, выскакивая из машины, Сафарову и еще двум сотрудникам.

В магазине было всего шесть покупателей — шесть женщин...

«Неужели ушел?» — обожгла мысль.

— Скажите, — обратился Николай к молоденькой продавщице. — Здесь только что был мужчина, высокий, в плаще. Не видели?

— Он сказал, что ему срочно нужен директор и прошел сюда, — кивнула девушка на дверь, закрытую занавеской.

Миновав подсобное помещение, работники милиции очутились в крошечном дворике. Вот и маленький флигель с табличкой «Директор». Взлетев по ступенькам на крыльцо, Соснин рванул на себя дверь. В уютном директорском кабинете царил полумрак, мерно жужжал вентилятор. Никого. В дворике оказалась еще одна дверь — она выходила на другую улицу.

— Вот куда он ушел! — сказал Сафаров. — Но дверь заперта! Ключ торчит снаружи...

Наконец они выбили дверь, но пряхинского пассажира так и не нашли.

Обогнув угол дома и подбежав к служебной машине, Соснин по радио доложил, что преступник скрылся.

Друзья молча шли по длинному коридору прокуратуры. Только что в кабинете начальника следственного отдела Алимова состоялся нелегкий разговор. Соснин сам понимал, что допустил непростительный промах, и от сознания собственной вины ему было еще тяжелей. Арслан, сурово встретивший Николая после провалившейся операции, две минуты назад выгораживал его перед Алимовым, доказывал, что корни неудачи — в недостатке времени на разработку операции.

— Надо было брать сразу, — сказал подполковник.

— А вдруг бы он вывел на место, где хранится краденое? — возразил Арслан. — Разве это маловажно — поимка с поличным? Ведь при задержании Пряхина этот прием себя оправдал.

— Идите и попытайтесь исправить положение, — закончил Алимов. — Всё, вы свободны.

«Резковат Алимов, — подумал Арслан, выходя из его кабинета. — Что поделаешь, он прав...»

— Может, заскочим ко мне, — предложил Арслан Николаю. — Моя Рано грозилась, что приготовит пельмени.

— Не хочется что-то.

— Поехали, время есть. Ведь нас поставили на «ждите».

Фотографии пряхинского пассажира, сделанные в момент, когда он садился в такси, были в тот же день размножены и разосланы во все райотделы милиции. На оперативном совещании решили принять срочные меры к установлению местожительства Василия.

Участковый инспектор, в ведение которого входила улица Октябрьская, где мог жить Василий, не сказал ничего утешительного: лейтенант Файзиев недавно окончил милицейскую школу, работал всего полтора месяца и еще не успел хорошо изучить свой участок.

— Не помню такого, — сказал он, виновато моргая. — Жаль, нет Хасаншина. Он тут всех знал.

Файзиев рассказал, что старший лейтенант Хасаншин работал на этом участке семь лет, но сейчас ушел на пенсию и, кажется, уехал из города.

Пришлось искать Хасаншина. Оказалось, что он живет в Куйбышевской области. Послали ему по фототелеграфу снимки и попросили вспомнить, не видел ли он в своем районе этого человека. Ответ был быстрым и лаконичным: «Проезд Краснодонский, 6». Выяснилось, что по этому адресу проживает Буров Василий Константинович.

— Как можно таких людей, как Хасаншин, отпускать на пенсию! Это же золотой фонд, — укоризненно покачал головой Соснин, когда машина подъехала к дому номер шесть на Краснодонской.

Калитка была открытой. У водопроводной колонки, посреди тенистого, увитого виноградником двора, стирала белье грузная пожилая женщина.

— Вы Кислякова Елена Ивановна? — спросил Соснин.

— Да.

Туйчиев представился, протянул ей удостоверение, а затем фотоснимок.

— Это ваш квартирант?

Кислякова вытерла мокрые руки о передник, взяла фотоснимок.

— Мой. Господи, что случилось? — взволнованно прошептала она.

— Он дома?

— Нет. Как вчера утром ушел, не возвращался.

Хозяйка провела их в конец двора — в комнату Бурова. Комната была большой и светлой. Стол, три стула, диван-кровать. Единственным украшением ее был дорогой современный радиоприемник на тонких ножках. На радиоприемнике — шахматная доска с расставленными фигурами, здесь же — сборник шахматных этюдов. На стене — полка с книгами.

Сафаров нашел в шкафу костюм с маркировкой военторга и командирские часы — четыре штуки. Их номера свидетельствовали: они похищены в том же магазине.

Николай долго возился с небольшим чемоданом, который снял со шкафа, пытаясь его открыть без ключа. Наконец это ему удалось. В чемодане оказались аккуратно уложенные дамские вещи. На дне чемодана лежал паспорт. Раскрыв его, Соснин едва удержался от возгласа: с фотографии на него смотрела Валентина Смолина.

Борька Трапезников жил рядом со школой. Этим, наверное, объяснялись его частые опоздания на уроки. Вот и сейчас — половина девятого, а Борька еще дома. Схватив в одну руку портфель, а в другую — недоеденный бутерброд, он вылетел на улицу.

Борька уже огибал школьное здание, когда его окликнули. Он обернулся и увидел в подъезде соседнего дома дядю Васю, квартиранта маминой сестры, тети Лены.

— Борис, здравствуй. Дело есть, — сказал дядя Вася. — Я из командировки, дома еще не был. За это время ко мне должны были прийти. Ну, в общем, ты уже