Возрождение полевых цветов - Микалеа Смелтцер

я поднимаюсь на крыльцо. Он замечает мое приближение, и его глаза внимательно меня изучают. Он отталкивается ногами, качели слегка покачиваются.

– Привет, – тихо произношу я, не решаясь подойти.

– Привет. Хочешь составить мне компанию? – спрашивает он с легкой улыбкой.

Я киваю, и он отодвигается, освобождая для меня место.

Я мягко опускаюсь на подушку в сине-белую полоску. Я борюсь с естественным желанием своего тела выгнуться ему навстречу. Как будто оно забыло, что прошло столько времени и он больше не мой, чтобы я могла к нему свободно прикасаться.

Он замечает, что я отстраняюсь, и выгибает бровь.

– Я не заразен. Можешь ко мне прикасаться.

Я игнорирую его замечание.

– Ты не обязан приносить мне цветы. Но спасибо. Они красивые.

– Я рад, что они тебе нравятся. Как бы то ни было, они для тебя.

Я хмурюсь, не понимая, что он имеет в виду под этим комментарием. Если он принес мне цветы и оставил их, то, конечно, они для меня, но я чувствую, что в его словах заложен более глубокий смысл, который я не улавливаю.

– Я должна тебя кое о чем спросить.

– О чем? – Его голос звучит неуверенно.

– Почему ты мне не звонил?

Его грудь сотрясает тяжелый вздох. Он смотрит в сторону, на заходящее солнце, окрашивающее небо в акварельные переливы розового, пурпурного и оранжевого.

– Какое-то время я убеждал себя, что добился того, чего хотел. Я оттолкнул тебя, заставил жить жизнью без меня, чтобы у тебя был шанс вырасти самостоятельно. – Он трет подбородок, на его лице гримаса страдания. – А когда до меня дошло, каким я был идиотом, было уже слишком поздно.

– Что ты имеешь в виду? – тихо, почти шепотом спрашиваю я.

– Твоя мама отсутствовала несколько дней, а когда вернулась, я спросил ее, все ли в порядке. – Он делает паузу и потирает лоб, как будто ему до сих пор больно об этом вспоминать. Он по-прежнему смотрит в сторону, смотреть мне в глаза для него невыносимо. – Она ответила, что ездила на свадьбу. Я не знаю, что заставило меня уточнить, чья свадьба, и она сказала, что твоя. – Его голос дрожит. – Я только что принял решение тебя найти, я пытался звонить, писал сообщения, но, должно быть, к тому моменту ты уже сменила номер. Я опоздал. – Он наконец-то смотрит на меня, и я вижу в его карих глазах годы боли, сожаления и любви. – Я это заслужил.

– Как мы допустили, чтобы все разрушилось?

Он приглаживает волосы и шумно выдыхает.

– В какой-то момент гордыня настигает нас всех. Я пытался убедить тебя и себя, что тебе без меня будет лучше, и в итоге навредил нам обоим. – Он смотрит на свои руки и сгибает пальцы. – Но я знал, что ты – то, что мне нужно, что я никогда не полюблю другую, как люблю тебя. Поэтому я остался здесь, – он машет рукой в сторону своего дома, – один. Я решил, что это мое наказание – то, что мне было дано пережить что-то настоящее и лишиться этого до конца своего существования, потому что я сам это оттолкнул.

Я все думаю о том, что он сказал «люблю» в настоящем времени.

– Значит, ты все еще любишь меня?

– Я не хочу тебя отпугнуть.

– Я просто хочу, чтобы ты был честен, – прошу я.

Мы слишком долго не произносили вслух то, о чем думали, и я от этого устала. Так многое можно упустить, если держать все в себе.

– Я никогда не переставал тебя любить, Салем. Ни на минуту, ни на мгновение.

Слезы жгут мне глаза. Я строила свою жизнь, полагая, что он не хочет иметь со мной ничего общего, а все это время…

– Почему у нас все не так, как надо? – я адресую свой вопрос скорее небесам, нежели ему.

– В жизни все не так однозначно, Салем. Иногда все разваливается, и мы все портим. Все мы люди.

– Я продолжала тебя любить, но вышла замуж за другого. Я думала, что ты меня бросил и что мне нужно двигаться дальше. Так я и сделала, и все это время… все это чертово время. – Я встаю лицом к нему. – Неужели ты не видишь, насколько все хреново?

– Вижу, поверь.

Я закрываю лицо руками.

– Мы та еще парочка, – бормочу я.

– Ты имела полное право строить свою жизнь, – мягко и осторожно произносит он. – Я не оставил тебе никакой надежды на то, что мы когда-либо будем вместе. Я знаю, что ты любила Калеба… поэтому логично, что ты к нему вернулась.

– Он заслуживал лучшего.

Я любила Калеба и до сих пор люблю его в некотором смысле, но фактов это не меняет. Он не Тайер и никогда им не станет. Такая любовь, как у нас с Тайером, бывает раз в жизни. Я знаю, что он, как и я, сделал свой выбор, и тем не менее я жалею, что потащила его за собой. Я этого не хотела, но это ничего не меняет.

– Сядь, – умоляет он и указывает на место рядом с ним, с которого я поднялась. – Ты что-то завелась.

– Конечно, завелась! – Я вскидываю руки вверх. – Я ужасный человек. Я разрушила его жизнь.

– Если ты выбираешь жить дальше, это не значит, что ты ужасный человек. Я знаю тебя, Салем, и ты бы не вышла за него замуж, не будь у тебя к нему искренних чувств, так что прекрати себя наказывать. Я любил Кристу, и хотя у нас ничего не вышло, я вовсе не считаю, что разрушил ее жизнь, а она мою. Нашим отношениям не суждено было продлиться долго, но это не значит, что в них не было чего-то ценного. Хватит себя наказывать.

Хватит себя наказывать. Его слова проникают в самую глубь моей души. Он прав: даже если наш брак с Калебом не продлился вечно, это не значит, что он был ошибкой. Я искренне любила Калеба, и мы отлично ладили.

– Как же я себя ненавидела! – наконец признаюсь я.

Он берет мою ладонь и притягивает меня к себе.

– Тебе нужно перестать это делать.

– Я не знаю как.

– Простить себя нелегко, пошагового рецепта не существует. Просто помни, что никто не совершенен. – Другой рукой он легонько касается моей щеки. – Все мы люди, и ни один из нас не лучше другого.

Я знаю, что он прав, но это легче сказать, чем сделать.

– Сядь. Жизнь слишком коротка, чтобы зацикливаться на прошлом или на том, что было бы, «если бы». У нас есть все это. – Он