Тьма в хрустальной туфельке - Дж. Дж. Харвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Платье Элеоноры всё ещё было влажным – она не знала, потому ли, что Лиззи залила ей кровать, или с того момента, как нашла тело. Но в любом случае сейчас казалось, что кровь Лиззи заливала всю её кожу.
– Мисс Хартли?
Что она могла сказать? И что он хотел услышать? Ей что же, придётся отчитаться за каждую минуту с самого пробуждения? Элеонора не была уверена, что сумеет. Когда она спустилась в кухню – в пять? Она не помнила, слышала ли часы. Нет, наверное, это было раньше. А может, позже.
Может, было совсем не пять утра…
– Мисс Хартли.
– Губы у неё посинели, – выпалила девушка.
Инспектор моргнул:
– Простите?
– Мы пытались вытащить её из воды до того, как вы пришли. Миссис… миссис Филдинг сказала, что она, возможно, пробыла там недолго. Но когда мы перевернули её, губы у неё совсем посинели. Это нормально?
– Так часто бывает.
Элеонора уронила лицо в ладони.
– Она не должна была этого делать. Я ведь поняла, что она мертва, сразу же, как увидела. И я не хотела, чтобы её переворачивали.
– Вы знали? Но откуда?
Уверенность окутала её в тот же миг, как она увидела фигуру в саду. Руки у Лиззи были изогнуты, словно увядшие корни, наполовину скрытые в бороздках в почве. И Элеонора поняла все сразу же, как увидела эти замершие пальцы.
Инспектор вздохнул:
– Вы пили этот бренди, мисс Хартли?
Элеонора покачала головой.
– Что ж, я вынужден настаивать – выпейте, пожалуйста. А когда закончите, я хочу, чтобы вы вспомнили, что именно произошло, когда вы обнаружили мисс Бартрам. Всё, что вы можете рассказать, поможет.
Элеонора подняла взгляд:
– Почему? Она… она ведь утопилась, да?
– Почему вы так говорите?
– Ну, она, должно быть, утопилась. На днях она разругалась со своим возлюбленным. Понимаете… понимаете, он увлёкся мной. – Элеонора опустила взгляд на руки, потом сделала глоток бренди, приятно обжигавший горло. – Я не сделала ничего, чтобы поощрить его в этом, – быстро добавила она, пока инспектор что-то яростно писал. – Но он схватил меня за руку, а Лиззи увидела и была очень расстроена. Когда я увидела, что она лежит там…
Девушка замолчала. Инспектор подался вперёд.
– Боюсь, это было бы невозможно, – мягко сказал он. – Мы подозреваем убийство.
Кружка выскользнула из пальцев Элеоноры.
Убийство…
Инспектор продержал её больше часа. К тому времени, как этот разговор закончился, его блокнот был заполнен записями, хотя девушка так и не рассказала ему всего. Затем Хэтчетт помог ей подняться и велел что-нибудь поесть, словно она была ребёнком, мечтающим о печенье.
Элеонора успела преодолеть половину коридора, прежде чем её вырвало в цветочный горшок.
Она просто не могла есть. Любая мысль о еде, когда перед мысленным взором то и дело возникало распухшее лицо Лиззи, казалась неуместной. Кроме того, на кухне было полно полисменов, и девушка была уверена – все они будут наблюдать за каждым движением ножа, стоит ей только начать нарезать хлеб, и прислушиваться к каждому всплеску воды, когда она начнёт мыть руки. Нет, она не могла заставить себя.
Дверь гостиной открылась. Элеонора обернулась, но это оказался инспектор.
– Ах да, мисс Хартли. Не могли бы вы сказать мне, где сейчас мистер Пембрук? Мне нужно переговорить с ним.
Девушка вздрогнула:
– Вы же не думаете, что он мог бы…
Инспектор поднял руку:
– Насколько я понимаю, мистер Пембрук был последним, кто видел мисс Бартрам живой. Всё, что мне нужно, – это переговорить с ним.
– Он ушёл. – Элеонора облизнула губы. – Он услышал шум и, узнав, что случилось, вышел – ещё до вашего приезда.
– Вышел? Не знаете куда?
Девушка покачала головой. Инспектор пристально наблюдал за ней. Элеонора ничего не рассказывала об их с Лиззи ссоре в кухне или об угрозах Лиззи бросить Элеонору мистеру Пембруку. Его блокнот и без того уже был заполнен. И он записывал не просто слова. Когда Элеонора изо всех сил пыталась заговорить, не обращая внимания на ком в горле, он делал заметки, а его внимательный взгляд скользил то по её рукам, то по платью, то по покрасневшим глазам.
Инспектор понизил голос:
– Вы, кажется, нервничаете, мисс Хартли. Позвольте мне заверить вас: всё, что вы мне рассказали, будет храниться в строжайшей тайне, если дело не будет передано в суд.
Взгляд Элеоноры метался по коридору. Побледневшая миссис Филдинг стояла у двери, ведущей на лестницу для слуг.
– А теперь я должен спросить вас. Как вы полагаете, есть ли какая-то причина, по которой ваш наниматель мог бы причинить вред мисс Бартрам?
Это было слишком хорошей возможностью, чтобы упустить её, но миссис Филдинг всё ещё стояла в дверном проёме. Если она услышит, Элеонору уволят, и у неё не будет ни денег, ни места, куда податься. Девушка взглянула на экономку, убедившись, что инспектор это заметил.
– Найдите других девушек, – прошептала она так, чтобы Хэтчетт услышал.
Когда полисмены ушли, было уже далеко за полдень. Они ступали по кухне широкими шагами, измеряя расстояние между входом для торговцев и углом, где обычно хранилось металлическое ведёрко для угля. Они стояли внизу лестницы для слуг, открывали и закрывали обитые сукном двери, кричали на лестнице, проверяя, как много они сумеют услышать. Они обыскали комнату Лиззи, а потом столпились вокруг корыта.
Элеонора старалась держаться от полисменов подальше. Она, Ифе и Дейзи ждали в гостиной на случай, если понадобятся. Ифе всё никак не могла перестать плакать, а Дейзи бледнела каждый раз, когда видела ведёрко с углём, поставленное у камина. Элеонора не могла не заметить этого. Когда они перевернули Лиззи, на лбу служанки была отметина – кто-то ударил её ведром с углём ещё на кухне. Затем она, должно быть, проковыляла в сад, где нападавший и утопил её в корыте.
Ифе шмыгнула носом.
– Хорошо бы они все уже ушли, – сказала она, утирая глаза. – Они ведь уже нашли всё, что искали.
– А они сказали, что именно искали? – спросила Элеонора.
– Нам они не скажут, – фыркнула Дейзи. – Во всяком случае, пока не убедятся, что мы этого не делали.
Ифе захныкала.
– Не говори глупостей, – резко возразила Элеонора, ёрзая в кресле. – Нас они не подозревают!
Какой-то полисмен крикнул с лестницы для слуг, и все три девушки невольно подскочили.
– Ты беседовала с инспектором довольно долго, – пробормотала Дейзи. Взгляд её карих глаз был прикован к Элеоноре. – Чего он хотел?
Девушка всплеснула руками:
– Конечно же, я провела там уйму времени! Я ведь первая нашла её! И… знаете, это было совсем непросто. Я очень расстроилась.
– Конечно же, – осторожно согласилась Дейзи. Что-то в её голосе заставило Элеонору застыть – словно Дейзи сгладила все острые углы своих слов и осторожно вставила их в беседу. После того как она заговорила, тишина в комнате стала казаться плотнее.
– Это правда, – настаивала Элеонора.
Она сидела как раз между Дейзи и дверью и видела, как взгляд Дейзи метнулся к