Выше ноги от земли - Михаил Турбин

сделать перед тем, как вспыхнуть, – укрылся одеялом с головой.

Его разбудил звонок.

– Забирай свою бабулю. ТО прошла. Выписываем.

– Понял, – ответил Руднев, вытирая с лица пот. – Что с ней в итоге?

– В итоге паршиво. Опухоль на УЗИ семнадцать сантиметров. Непроходимость. Больше не смотрели.

– И все?

– А что ты хотел? Асцит убрали. Прокапали. Немного подняли гемоглобин. Резать ее, конечно, никто не будет. В общем, так… Теперь либо домой помирать, либо в паллиатив. Но там очередь. Ты позвони все равно, может, матрас противопролежневый дадут.

– До дому-то она доедет? – Илья поднялся с кровати и посмотрел в чернеющее окно.

– Доедет! Она тут батюшку просит привести и на кладбище просится. Но щеки розовые. Давление норм. Когда заберешь?

– А сколько сейчас времени?

– Кх… Ну сегодня уже поздно. Не выпишу. Приезжай завтра утром.

– Значит, утром, – сказал Руднев. – Спасибо.

Телефон показывал половину шестого. На экране горело сообщение, которое пришло два часа назад: «Я передумала насчет встречи. Не хочу никуда с вами идти!»

Руднев протер глаза. Прочитал еще раз.

«В семь у «Наполи»?» – написал он в ответ и подождал, пока экран не погас.

Руднев поставил на плиту кастрюлю, достал из морозилки пачку пельменей. Вернулся и разблокировал телефон: «Маша Работа печатает». Живот ныл от голода. Телефон замигал новым сообщением, когда вода начала закипать. «Хорошо» – было написано в нем.

Илья погасил конфорку, убрал пельмени обратно в холодильник. «Что ж, будем надеяться, что кормят в этом ресторане не хуже», – подумал он.

Перед тем как пойти на свидание, Руднев зашел к Федору.

– Тебе чего? – спросила Ольга, открывая дверь.

– Федя дома?

– Нету.

– А где?

– Где-где… В храме.

В проеме под локтем Ольги показалась детская головка.

– Здрасте, – поздоровалась головка.

– Привет-привет! – улыбнулся Илья.

– Вера! Шлепай давай! Ну! – толкала девочку мать.

«Точно, Вера!» – вспомнил Руднев и мысленно написал имя на лбу ребенка, в который Ольга пихала злой локоть.

– Вера, а когда папа вернется? – спросил он.

– А когда папа вернется! – повторила вопрос девочка.

– Поздно! – сухо ответила Ольга.

– А завтра у него тоже служба?

– Вот у него и спроси!

– Вот у него и спроси! – захихикала Вера.

Руднев кивнул, соглашаясь и прощаясь с соседкой. Подошел к лестнице.

– Илья! Погоди.

– А?

– У тебя не будет тыщи взаймы? – шепотом спросила Ольга.

– У тебя не будет тыщи?! – крикнула Вера на весь подъезд.

– Да тише ты!

– Тише ты!

– Сейчас как!.. Достала!

– Достала!

Ольга замахнулась, чтоб ударить. Вера закрыла голову, и кулак над ней затрясся, будто его ужалило током.

– Возьми, – Руднев протянул соседке тысячу рублей. И Ольга той самой трясущейся рукой взяла деньги и спрятала их в кулаке. А потом она поглядела на Илью и поняла, что была зла с ним. Ольга вспомнила его горе, которое соединяло в ней обратные чувства: она боялась, что ее дети тоже смертны и что она может застать их смерть, и в то же время ей было радостно за то, что погиб не ее, а соседский ребенок. Чтоб искупить эту радость, она долгое время молилась за погибшего. Молилась Ольга и за Илью, но никогда, никогда за его жену. И в этом она сходилась со всеми. После того как случилось несчастье, вокруг причитали: бедный мальчик! бедный мужик! Но о жене его, о Саше, не говорили, будто так и должно было случиться с ней. Единственное, чем Саша вызывала жалость, было то, что она после смерти навсегда рассталась со своим ребенком. Ведь сын Ильи, не сомневалась Ольга, сейчас в раю, как все невинные дети, а жена – точно в аду. Заслуженно и навечно. Так и надо. Но жаль.

– Я скажу, что ты заходил. Федор завтра дома.

– Спасибо, Оля.

– Только пить с ним не дам! У него один выходной. И тот весь день отходит.

– Обещаю, пить не будем. Вера, а ты мороженое любишь?

– Люблю, – ответила Вера из домика сложенных над головою рук.

– Какое?

– Никакое, – сказала Ольга с вернувшимся раздражением.

– Никакое, – повторила Вера.

Он был вовремя, но Маша уже ждала его у ресторана. Над ней светились сотни крохотных ламп. Гирлянды спускались по стенам, отражались в лужах, и казалось, что Машина фигура окутана сетью света.

– Наконец-то, – сказала она и цокнула языком.

Они вошли в ресторан, Руднев принял ее пальто. Маша осталась в платье тонкой шерсти сумеречного цвета. На входе в зал их встретила хостес.

– На чье имя у вас столик? – спросила она.

Маша обернулась на Илью, который шел позади.

– Э-э-м.

– Ты что, не заказал столик? – беззвучно спросила она.

– Конечно, заказал! – сказал Илья, заходя в полный зал. – Столик на имя Сергея.

Маша сощурила взгляд и прожигала им Руднева. Он же с дежурной улыбкой следил, как хозяйка всех столиков изучает список расторопных гостей.

– Вы пришли чуть раньше, Сергей! Ваш столик пока занят. Я провожу вас, как только он освободится. А пока можете подождать в баре.

– Ты чему так радуешься? – спросила Маша, когда они взобрались на высокие стулья.

– Радуюсь, что в русских итальянских ресторанах есть бар.

– Нет, серьезно, что мы будем делать, когда придет Сергей?

– Откуда я знал, что нужно бронировать столик заранее? Вон у нас в пабе…

– Но-это-не-паб, – процедила Маша. – Вы пригласили меня, а сами даже не позаботились о…

– С «ты» было лучше.

– Что?

– Когда ты мне тыкала, было вроде веселее. Что будешь пить?

– Вино. Я буду красное вино.

– Вот так-то лучше! – сказал Илья и попросил два бокала.

Через полчаса их проводили за столик, стоявший у окна. Руднев уставился в меню. Маша время от времени смотрела на снующую по залу белую блузку хостес.

– И как тебе здесь? – спросил Илья.

– Непривычно.

В ответе была правда. Ей непривычно было наблюдать за доктором Рудневым в этих декорациях, и он тоже не замечал перед собой девушку в вечернем платье, а видел только анестезистку Машу.

– А мне здесь нравится. Закажу, пожалуй, равиоли.

Маша разочарованно вздохнула. Руднев отложил меню.

– Ты сегодня очень красивая, – сказал он предательски спокойным тоном.

– Давай уйдем, – ответила она.

– Куда?

– Да хоть куда.

– Ты же хотела ресторан?

Маша задумалась.

– Нет, не хотела. Это все доктор Хвития…

Она опустила глаза и расслабила плечи.

– А при чем тут Заза?

Свое признание Маша продолжила совсем пустым голосом:

– Я думала, что вы… Я вас сюда затащила и теперь вижу, что вам это совсем не надо. А доктор Хвития, он все время говорил, что мужчина бегает за девушкой, пока она его не поймает. Говорил, что, если вы мне нравитесь, надо не бояться делать первый шаг.