Выше ноги от земли - Михаил Турбин

Голый поэт читал стихотворение о коротких отношениях юного Мигеля и почтенной Фелиции и вместе с публикой смеялся над рифмой «маразм-оргазм». Происходящее все больше напоминало шабаш. Наконец, когда поэт закончил и под потолком символично разлетелись белые страницы, Илья увидел на подоконнике двух целующихся девушек. Он подошел, подергал одну за штанину.

– Пошли!.. Саша! Идем домой!

Девушки разлепились. Юбка второй была так коротка, что Илье стало неловко смотреть наверх.

– Чего тебе надо?! – крикнула короткая юбка.

Саша что-то сказала ей на ухо. Та скривила лицо и уронила на Илью презрительный взгляд.

– Она никуда не пойдет, муж!

– Я никуда не пойду, муж!!! – засмеялась Саша.

Илья стащил ее с подоконника.

– Ну не сердись! Я же тебе писала. Чего ты, ну?

Саша обняла Илью.

– Ты могла упасть, – только и нашелся что сказать. Ему так хотелось быть твердым, но он чувствовал, что вот-вот заплачет.

Они перешагнули через тела убитых кальяном девиц, толкнули обгашенного швейцара в салатовом поло, который, как и прежде, стоял вместо двери. Вышли на улицу.

Илья поймал такси. В машине Саша трещала без остановки. Она сердилась, она хотела вернуться, чтобы попрощаться с друзьями, с которыми «почувствовала себя настоящей и свободной», обзывала Илью обломщиком, мучителем.

Водила поглядывал в зеркало, проверяя, насколько адекватны его пассажиры. Илья встретил этот взгляд и подумал, что, наверное, он смотрит на Сашу так же – с укором и испугом. Поэтому, именно поэтому она не верит и бежит от него. Илье хотелось оправдаться. Он репетировал, когда искал ее, хотел объясниться, сказать, что любит и желает только лучшего и что своим поведением она унижает его. Но Илья только слушал, зная, что Саша все равно не даст ему сказать и будет твердить свое: негодяй, душитель, и этот спор поднимет в нем новую боль.

– Да в самом деле! Чего это я? – сказала Саша, прервав саму себя. – Я говорю тебе, а ты молчишь. Тебе все по херу! Все! Остановите машину!

Таксист кивнул. Зацокал поворотник.

– Нет-нет, езжайте, – опомнился Илья.

– А почему это ты решаешь?! Остановите!

Машина встала. Саша дернула дверную ручку.

Да, он репетировал. Он подбирал слова и вживался в образ, чтобы, когда найдет ее, выглядеть достойно. Этакий облик мудрого и безмятежного папаши, который не одобряет, но принимает выходки бунтарки-недолетки. И до этого момента у него получалось держать себя в руках.

– Домой! – гаркнул Илья, забыв свою роль. Он сжал ее запястье. – Три! Три дня тебя ищу!

Сашину физиономию перекосило от злости. Она замерла. Повернулась к Илье и спросила:

– Что я вообще делаю с тобой?

Саша хлопнула дверью и, не дожидаясь, когда машина отчалит, пошла в обратном направлении.

Подъезжая к дому Ильи, водитель сказал:

– Не мое дело, конечно, но, знаете, я бы на вашем месте тоже отдохнул. Попарился бы в баньке с друзьями. Съездил бы на рыбалку. Есть у вас друзья?

– Друзья? – спросил его Илья.

Саша вернулась под утро. Хлопнула дверью. Илья вышел в коридор.

– Прости, я не увидела твои удочки. Случайно наступила.

Он поднял сломанный спиннинг.

– Ну что? Теперь будешь меня игнорировать?

Она подняла брови. У нее было совсем юное лицо.

– И даже не будешь пилить, где я была всю ночь?.. Очень на тебя не похоже, – произнесла она придуманным тоном.

На его ладони лежала блесна с тройным крючком, и ему так хотелось сжать кулак.

– Мне нужно собираться. Скоро заедет Заза.

– Там дождь! Похоже, он зарядил на весь день.

Илья надел кеды, собрал в охапку снасти.

– Ну наори хотя бы на меня!

– Саша… Скучно тебе?

Илья долго ждал под козырьком подъезда, а вокруг него лилась вода.

Машина летела по пустой трассе. Заза, навалившись на руль, смотрел в небо.

– На Шелонь поедем. Там должно быть ясно.

Илья согласился. Шелонь – река спокойная, хлебная.

– Ты чего такой? – спросил Заза.

– Какой?

– Прибитый.

– Спать хочу. Всю ночь не спал, – ответил Илья севшим голосом.

– Позавчера рыбак утонул на Шелони, слышал?

Крупные капли разбивались о лобовое стекло.

– Откуда я мог слышать?

Он закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.

– Лодка опрокинулась – и нет человека. Наверно, рыба крупная взяла, или пьяный перевалился. Да, скорее всего, бухой был. Хотя там бывает и крупная. Не нашли еще пока.

– Что?

– Труп еще не нашли. Ты чего такой, а? Ну поспи пока.

Илья смотрел сквозь ресницы на рябь ветвей придорожных берез, и ему казалось, что он не заснет уже никогда.

Его разбудил свист насоса. Заза надувал лодку. Он показал Илье сухие ладони.

– Обогнали дождь! Только ненадолго это! – крикнул Заза. – Сейчас зарядит!

Илья вышел из машины и подождал, опершись на капот, пока отойдут затекшие ноги. С горизонта тянулась смазанная книзу туча.

– Переодевайся. Сети успеем поставить!

Берег темный, рваный, держал сапоги. Завязая в топи, Илья слабо оттолкнулся от земли, повис на корме лодки и забрался со скрипом и грязью внутрь. Лодка рывками поплыла по речке. Илья слушал мерные всплески весел и чувствовал плотный гул воды под ногами. Потом они громко заговорили:

– Сеть от кустов под углом протянем!

– Ну! А следом вторую до мыска. Видишь мысок?

– Бледный ты какой-то, старик!

– Нормальный! Давай на весла сяду.

Пересели. Грести было приятно. Заза приготовил мешок с сетями и, как только лодка подплыла к ивняку, бросил грузило в воду.

– Ровняй! Не спеши.

Илья загребал поочередно то правым, то левым веслом. А то обоими. Глядел на тучу, идущую к ним, на спину брата. Сети тянулись, тянулись, ложились под воду узловатой струной. И так все это виделось красивым и правильным, но некуда было это пристроить. Илья не заметил, как кончились сети и лодка уже без натяжки шла свободно и плавно.

Заза сидел, повернувшись к Илье, и смахивал с красных рук налипшую тину. Он достал из кармана водку, мятый стаканчик.

– Заканчивай траур.

– Она хочет меня бросить, – ответил Илья.

– Та-а-ак?!

Илья подождал, пока Заза нальет. И выпьет. Нет, протянул ему. Теплая водка растеклась во рту.

Заза тоже выпил.

– Знаешь, что меня бесит в вашей парочке?

– Дай угадаю…

– Вы все время хотите, чтоб красиво. Будто в кино живете. И больше всего боитесь обосраться!

– Нет, не угадал.

– Ты пойми, не бывает красиво, когда больно. Эта твоя Саша… Она ж ебнутая! То лежит месяцами трупом, то колобродит, как в жопу ужаленная. Она больная. И ты с ней больной стал. Даже расстаться нормально не можете.

Река зашумела под дождем. Илья увидел, как стремительно подходит к ним серая