Храню тебя в сердце моем - Фиона Макинтош

Если Дена это заметила, то не обратила никакого внимания на переживания Иди.

– Будет ритуальное омовение, и… – она покачала толстым пальцем, – тебе нельзя видеться с будущим мужем. Во всяком случае, до вечера, когда будут зачитаны ктубба и Тора и мы станем свидетелями воссоединения наших семей.

– Хватит! – прервала ее Иди.

Три пожилые женщины ахнули, и у нее за спиной сердито забулькала каша. Она чувствовала жар от плиты, и он перекликался с ее собственным состоянием – все в ней кипело, и ярость готова была вырваться наружу.

Иди набросилась на отца:

– Папа, что ты наделал? Как ты мог договориться об этом за моей спиной? Это между…

Иди почувствовала укол легкой пощечины. Очевидно, у Дены кончилось терпение. Она была не сильной, это не был даже полноценный шлепок ладонью. Так, скорее легкий тычок, которым родитель хочет усмирить непослушного ребенка за дерзкие слова. Было небольно, шлепок был едва слышен, но Иден с шумом втянула в себя воздух, вбирая вместе с ним ужас от того, что только что произошло.

– Послушай меня, Иден Валентайн, – сказала Дена, но Иди ее не слышала. Она не хотела ничего больше слышать от миссис Леви, которая только что переступила черту. Она посмотрела на понурившего голову отца и на двух молчаливых подруг, которым вдруг стало так же стыдно, как Эйбу.

Иди хотелось отвесить Дене Леви ответную пощечину, но крошечный запас остатков терпения и уважения заставил ее вместо этого громко хлопнуть в ладоши, удивив саму себя, но в основном удивив Дену, которая мигом прикусила язык.

– Дена, помолчите! – Она сама испугалась этой вспышки и дерзости, которая позволила ей повысить голос на старшую женщину. – Сегодня шаббат. Я бы хотела, чтобы вы и ваша семья пришли к нам на ужин, и тогда я поговорю с Бенджамином наедине, а затем мы помолимся вместе, преломим хлеб и сможем разобраться в этой ситуации. Но могу вас заверить, я не выйду замуж сегодня, определенно не в шаббат и не в ближайшем будущем. Вы можете отнести свои купальные принадлежности к себе домой и сообщить Бену и Сэмюэлу, что никакой брачный контракт не будет обсуждаться с раввином без присутствия моего отца и без моего разрешения. У меня есть права, Дена, основным из которых является согласие на свадьбу… на которую сегодня я не согласна.

Дена стояла с открытым ртом, однако молчала. Взгляд Иди скользнул на отца, который кивнул в знак согласия.

Он вздохнул.

– Дена, моя дочь права. Нам должно быть стыдно. Мы устроили ловушку. Хотя наши предки, возможно, так и поступали, я не могу. Пожалуйста, приходите сегодня вечером, как предлагает Иди. Мы семья. И мы попробуем с этим разобраться.

Дена обвела взглядом их обоих. И снова угрожающе подняла указательный палец. Браслеты звенели на ее запястье, и она сделала шаг вперед, так что Иди могла рассмотреть паутину морщин, образовавшихся вокруг ее губ, из-за чего помада немного растекалась по крошечным желобкам.

– Не вздумай, – ледяным голосом проговорила она, – причинить боль моему сыну.

Иди сглотнула, почувствовав, что от напряжения у нее ком встал в горле.

– У меня нет намерения причинять боль Бену. – Она отвернулась и оперлась на раковину, чтобы не упасть, дожидаясь, пока отец проводит гостей до двери.

Она ждала, когда он вернется, и, несмотря на все свое смятение, пережитое ранее ужасное горе научило ее держать себя в руках даже в сильнейший шторм.

– Папа, – тихо проговорила она, когда он вернулся. Было видно, что ему стыдно.

– Я знаю, что ты сердишься, Иди, я…

– Нет, – сказала она, глубоко вздохнув, произнося эту ложь. – Я не сержусь. Я потрясена.

Он поднял на нее глаза, но ничего не сказал.

– Меня пугает, что ты мог поставить меня в такое положение, как сейчас.

Эйб тяжело опустился в кресло и схватился за голову.

– Все это какой-то бардак.

Ее душа болела за него. Она знала, что он хочет только счастья для них обоих, в его глазах Бен был для нее идеальным мужем – она понимала это. Иди быстро подошла, чтобы успокоить его, присев на пол рядом с ним, и взяла его за руки.

– Это не обязательно должен быть бардак, – сказала она, и на глаза навернулись слезы, но она не позволила им пролиться. – Мы просто должны быть честными.

– Я хочу только одного – чтобы ты была счастлива!

– Я знаю, папа, я знаю. Но Бен не сделает меня счастливой.

– Ты уверена? – взмолился он, глядя на нее. Она понимала, что он имеет в виду Тома, но не может заставить себя это произнести.

И она дрогнула… как можно быть уверенным в чем-то настолько переменчивом, как сердечные дела, о которых она так мало знает?

– Нет. Но разве можно быть в этой жизни в чем-то уверенным? Но я знаю, что выйти замуж за Бена сейчас будет ошибкой.

Эйб вздохнул с глубоким сожалением.

– Думаю, дитя, ты должна поставить Бенджамина в известность о своих чувствах, прежде чем начинать какие-то отношения с Томом. Леви не знают о том, что ты передумала… в пользу другого. Все, что они знают, это то, что я озабочен твоими современными настроениями и не уверен, что ты все по-прежнему хочешь выйти замуж в этом году.

Иди чуть не вздрогнула, но решила воспользоваться шансом.

– Я непременно с ним поговорю, – пообещала она и увидела, что на лице отца появилась настороженность.

– Он разобьет тебе сердце, Иди.

– Почему ты так думаешь? – спросила она с легкой досадой.

Эйб покачал головой.

– Интуиция подсказывает.

– Ты и раньше ошибался. Он может тебя удивить.

– Я не могу заставить тебя передумать, так что придется мне апеллировать к своим отцовским обязанностям. Я требую, чтобы Том доказал мне, что достоин тебя. Полагаю, ты не станешь отрицать, что, как отец, я имею право убедиться, что о моей дочери хорошо заботятся.

– Я бы расстроилась, если бы ты этого не сделал. Но будь справедлив. Дай ему шанс – это все, о чем я прошу.

Он моргнул, и она поняла, что он на нее сердится.

– Бенджамин вернется со мной из синагоги. Сэмюэл приведет свою жену позже. Я не могу выгнать Тома, но, когда он вернется, я попрошу его провести вечер в другом месте.

По крайней мере, отец ожидает его возвращения.

– И чем, по-твоему, он должен заняться?

– Какая разница. Пусть снова идет в паб или в кино, но это семейное дело, и оно его не касается… даже если он и сорвал твою свадьбу.

Иди пропустила шпильку отца мимо ушей.

– Мне понадобятся деньги, чтобы купить угощение для гостей на сегодняшний вечер.

– Покупай на пятерых, не на шестерых, – предупредил он и отошел от нее. – Возьми деньги из моего ящика.

Иди вышла на Хай-стрит, все еще сама не своя от беспокойства за Тома. Ей не верилось, что отец мог намеренно отправить его из дома, чтобы он заблудился и потерялся. Но она понимала всю глубину переживаний и отчаяния отца. Одна мысль, что Иди придется отдать незнакомому человеку, могла заставить его совершить безумный поступок. Жизнь разрушила все его планы, а теперь отказывала ему в единственной радости, которая могла хотя бы скрасить его старость.

Иди почувствовала знакомый укол совести, но его тут же затмило воспоминание о поцелуе прошлой ночью. Безрассудство Тома и то, как он проявлял свои чувства, было соблазнительнее всех ее былых фантазий. Утром она поймала себя на том, что улыбается, расчесывая волосы. «Выходи за меня замуж, Иди!» – умолял он.

И он говорил серьезно. В этом она не сомневалась. Однако самым главным было то, что, проснувшись, она не испытывала ни тени сомнений – она хотела сказать «да». Это обрекало ее на страдания, ведь ей грозила роль изгоя среди прежних знакомых, выйди она замуж за нееврея. Отказать отцу в возможности выдать замуж свою единственную дочь по законам веры и под пристальным взглядом раввина значило опозорить их дом и внести раздор в многолетнюю дружбу двух семей. Готова ли она стать причиной всех этих несчастий?

Да. Она любит Тома. И сколько ни анализируй себя, этого не отменишь.

Любовь с первого взгляда. Том все изменил, и теперь Иди уже не могла согласиться на что-то менее ценное, чем это невероятное новое чувство. Ей не хотелось терять Тома из виду ни на секунду. И даже если предостережения отца верны и в будущем Том не обеспечит ей никакой материальной стабильности, это не имело никакого значения, потому что ей было достаточно того, что в этом будущем был сам Том. Ее грела одна лишь мысль, что она будет обнимать и целовать его каждый день, слышать его нежный голос, видеть его милую улыбку… Иди тихо вздохнула, проходя мимо знакомых магазинов: обувной, табачный, овощной. Хотя они были знакомы всего несколько дней, Иди поймала себя на том, что изучает мелочи во внешности и поведении Тома: ей нравился угол, под которым был согнут его большой палец, когда он держал чашку, она, прислушиваясь к тому, как он мягко откашливается, наблюдала за тем, как аккуратно он действует ложкой, управляясь с кашей во время завтрака, и как намазывает масло на тост. И она заметила, что, задумавшись, он молча выстукивает мелодию на столе, стене или бедре средним пальцем правой руки. Она много раз спрашивала себя, какая мелодия может звучать у него в голове. Она хотела знать о нем все, но не хотела знать ничего о его прошлом, в котором, конечно же, таились другие… возможно даже, любовная связь.