Человек и Церковь. Путь свободы и любви - Этери Чаландзия

Константин вскоре занемог, принял схиму и новое монашеское имя Кирилл и спустя 50 дней скончался, завещая брату продолжать дело, которое они вместе начинали. Похоронен в Риме в церкви Святого Климента.

Христианский догмат о Святой Троице говорит, что Бог един в своей природе, но имеет три личности, три лица, три ипостаси: Отца, Сына и Святого Духа. Эти «лица» не разделяемы и не смешиваемы в единой Божественной природе. Бог вечен и в вечности рождает Сына. Сын вечно рождается от Отца. И Святой Дух от Отца исходит. Все лица Святой Троицы одинаковы и равноценны в своей Божественной природе. И Божественная любовь есть основополагающее свойство всех лиц Святой Троицы.

Григорий Богослов рассуждает о том, что если Бог не Троица, тогда непонятно, почему Он Любовь. Если Бог есть Любовь, Он не может быть Единицей, потому что любовь не может быть обращена к самому себе. Любовь, направленная на самого себя, – это нечто ужасное, то, что мы называем эгоизмом. А если Бог – Троица, то есть единый Бог в трех лицах, тогда Божественная любовь направлена не на Самого Себя, а на иную ипостась внутри божества. В Троице три лица объединены единой Божественной природой. Первое лицо – Бог-Отец, и здесь само слово «отец» несет любовь. Второе лицо – Сын, тоже исповедует любовь. Отец и Сын вместе есть явленная любовь. И третье «лицо», по-гречески «ипостась» – Святой Дух, который Священное Писание называет Утешителем, и есть милующая, ласкающая и утешающая любовь.

Образы Адама и Евы чрезвычайно важны для понимания этого непростого догмата о Святой Троице, поскольку человек, обладая свойством Божественной любви, не может быть один. Его любовь изливается на ближнего и на Бога. Тем самым он в самом себе раскрывает тайну Святой Троицы. Человек сопричастен Богу, потому что Тот сотворил его похожим на Самого Себя. В силу всего совершенного в своей земной жизни Иисус Христос, сын Божий, воплотился и так приблизил нас к Богу, что появилось это непостижимое равенство между Богом и людьми. А поскольку Бог есть любовь, то только в любви человек может быть реализован во всей своей полноте. Любовь – это то, что, по словам Данте, движет «солнце и светила», что правит миром и, собственно говоря, всегда побеждает. Она имеет удивительно свойство преображать мир вокруг себя.

Союз Адама и Евы, первая семья, была задумана Богом и родилась в раю. Для нас она существует как таинство, как отношения людей, благословленные Богом.

…Как холостяк я грущу о браке.Не жду, разумеется, чуда в раке.В семье есть ямы и буераки.Но супруги – единственный вид владельцевтого, что они создают в усладе.Им не требуется «Не укради».Иначе все пойдем Христа ради.Поберегите своих младенцев!

По образу и подобию семьи задумано и все человечество. Мир мыслится как единая семья, соединенная любовью. А люди, живущие в единстве с собой и с Богом, – это, собственно говоря, и есть образ Церкви. Мы привыкли воспринимать ее как некое специальное место, в котором совершаются религиозные обряды, но это представление не является исчерпывающим. Самая главная особенность Церкви – в том, что в ней реализуется подвиг любви. Здесь люди учатся любить, учатся, потому что Божественные свойства даны человеку как возможности и задатки. Они подобны семенам, мы называем их талантами и стремимся развивать.

У каждого человека есть талант любви. Равно как и талант свободы и творчества. Есть талант разума, могущества, власти, труда, прощения, милосердия – чего угодно. Мы можем эти таланты преумножить, а можем отмахнуться от них. Несмотря на то что в библейской притче речь идет о зарытом в землю таланте (то есть монете), на самом деле более широкий ее смысл в том, что, отказываясь развивать свои способности, мы упускаем возможности, данные нам Богом. Мы же понимаем, что, даже если человеку медведь на ухо наступил, все равно при желании слух и даже голос можно разработать. Человек способен к обучению, он может развить в себе самые разные способности. Что, собственно говоря, и происходит. Вольно или невольно мы постоянно воспитываем в себе какие-то качества. Иногда хорошие, иногда дурные. Только во втором случае это процесс, замысленный совсем не Богом, а существом противоположным.

А семья и есть то место, та область жизни, где реализуется главное Божественное качество – любовь. Именно здесь она способна расцветать и умножаться. Каждый из нас нуждается в любви. «All we need is love», – поет Джон Леннон. И это правда, потому что нет ничего другого, что делало бы человека человеком во всей полноте этого понятия. Отказ от любви низводит нас в область материального, познаваемого, земного. Того, что можно разложить по полочкам, что будет понятно, удобно и целесообразно, но никогда по-настоящему не насытит и духовно не обогатит.

Те проблемы, которые мы сегодня имеем с семьей, происходят из-за массового отказа людей любить. Не зря одним из главных признаков кончины мира Христос назвал оскудение любви. Мир держится и существует потому, что есть любовь и люди, готовые жертвовать, готовые ради любви на что-то для себя невыгодное, на то, что может усложнить и испортить их жизнь, по мнению других, сделать ее неудачной.

Любовь – явление очень непростое. Ее природа связана с открытием себя для другого человека. Но сегодня в мире все так смешалось, что словом «любовь» называется что угодно. Можно сказать: я люблю маму, я люблю жену, я люблю ребенка, я люблю бифштекс, люблю в теннис играть. И это будет одно и то же слово. А еще большая проблема в том, что сегодня глагол «любить» в основном означает поглощать, потреблять и пользоваться. Конечно, при таком понимании любви семья часто становится фикцией, и брак оборачивается разочарованием.

Вот они поженились, даже повенчались – чтобы уж «наверняка», пережили эйфорию влюбленности. Проходит время и выясняется, что к любви-то никто из свежеиспеченных супругов не готов. Начинаются ссоры, скандалы, взаимные обвинения, угрозы, растет напряжение и раздражение, и в результате вскоре все разваливается. После двух-трех таких опытов большинство вообще утрачивает веру в брак и в любовь в браке. Мало кто стремится подобный опыт повторить. Гораздо удобнее оказывается строить отношения в рамках материалистической философии XIX в. или фрейдистской психоаналитики. Тогда семья – это или ячейка общества, существующая на экономической основе, или способ удовлетворения либидо. Процветают гражданские браки или многочисленные кратковременные романы и связи.

Человек перестает воспринимать брак как зону сакрального, как необходимость и возможность собственного развития и роста. Он начинает искать себе того, кто будет удобен, желательно – во всех отношениях. Основной запрос на совместимость, удобство и комфорт. А ведь мир меняется, когда из семьи уходит любовь. Именно в семье ее сосредоточение, именно там мы переживаем ее через наши связи с родными и близкими. И когда в семье нет любви, это печально.

Ведь любовь – это еще и вечная память. Мы помним наших умерших родных и продолжаем их любить. И часто именно так неверующий человек приходит к пониманию Божественного. Пусть на примитивном и языческом уровне, но он надеется, что не все ограничивается этим миром, что есть еще какой-то другой мир, в котором он рано или поздно встретится с ушедшими любимыми. Так по-своему он приобщается к пониманию идеи вечной жизни и всепобеждающей любви.

Свою трогательную уверенность, что где-то там, в другой жизни нас ждут ушедшие родные и близкие, мы распространяем не только на людей, но и на наших домашних любимцев. Николай Бердяев был уверен, что в Царствии Небесном встретит своего обожаемого кота Мури. Когда кот умер, философ был безутешен.

«Смерть его, такой очаровательной Божьей твари, была для меня переживанием смерти вообще, смерти тех, кого любишь. Я требовал для Мури вечной жизни, требовал для себя вечной жизни с Мури. Я долгое время совсем не мог о нем говорить. Я все время представлял, что он прыгает ко мне на колени… В связи со смертью Мури я пережил проблему бессмертия… Проходя мимо могилы Мури, я думал о бессмертии конкретно-образно, а не отвлеченно. Мне противна идея безличного бессмертия, в котором исчезает все неповторимо и незаменимо индивидуальное».

Практически все, кто имел когда-то домашнего любимца, однажды задумываются о встрече с ним, о том, что после своей смерти животные где-то ожидают своих хозяев. На эту тему не написано философских трактатов, нет никаких писаний святых отцов, никто нигде не найдет ответ на вопрос, что делают животные в раю, но любой любящий хозяин уверен, что именно там окажется его питомец. Изображения животных встречаются и на иконах. Довольно часто можно увидеть святых, обнимающих львов или медведей. Они словно привлекают к себе этот видимый, материальный мир, одухотворяют его и через свою любовь передают ему свойства вечности.