Убийства – помеха любви - Сельма Эйчлер

Мерфи с расстроенным видом откинулся на спинку кресла.

– Давайте поговорим о Луизе Константин. Вы ее хорошо знали?

– Близкими друзьями мы не были, но всегда неплохо ладили. Милая женщина, только несколько замкнутая. Она была совершенно подавлена, когда Нил оставил ее, хотя и старалась не выдавать своих чувств. Она такая, все держит внутри.

– А у Нила были другие женщины? Я имею в виду, до миссис Уоррен?

– Ничего серьезного. По крайней мере, мне ничего об этом не известно. Думаю, если б у него появилась женщина, я бы узнал. – Мерфи на секунду-другую замолчал. – Нет, – убежденно повторил, качая головой, – уверен, что знал бы!

– А как Луиза восприняла известие о Селене?

– Понятия не имею. Нил об этом не говорил, а сам я не видел Луизу… наверное, больше года. – Мерфи пристально посмотрел на меня. – Поверьте, Луиза не из тех, кто способен убить. На такое у нее не хватит духу.

Судя по всему, я куда лучше понимала Луизу Константин, чем бывший друг ее бывшего мужа.

– А что насчет Альмы?

– Хорошая девочка. Мне всегда было ее жаль. Нил ушел, когда ей было всего семь или восемь. Для ребенка это тяжелый удар.

– Она злилась на отца?

– Конечно. Достаточно для того, чтобы взбунтоваться и податься в хиппи, если это слово еще употребляют. Но не достаточно, чтобы его убить. Думаю, в конце концов Нил просто перестал играть сколько-нибудь значительную роль в ее жизни.

– Вы ухитрились исключить почти всех моих подозреваемых, – шутливо пробурчала я.

– Надеюсь, мне удастся проделать то же самое, когда дело дойдет и до моей собственной персоны.

Обаятельная улыбка вновь озарила его бледное лицо. Мужчина средних лет внезапно превратился в озорного мальчишку.

Тут я сообразила, что за все это время Билл Мерфи ни разу не посмотрел на часы. Ни разу! И все же я решила, что засиживаться не стоит.

– Если позволите, еще пара вопросов – и я ухожу.

– Ради бога, можете не торопиться. У меня полно времени.

Как вы понимаете, это не тот ответ, который я обычно получаю. Либо Билл Мерфи был на редкость терпимым человеком, либо у него имелся особый интерес к этому делу… А если так…

– Когда вы в последний раз видели Нила? – задала я традиционный вопрос, причем почти весело.

– Где-то в июле. Мы тогда здорово поругались из-за денег. После этого мы разговаривали только по телефону.

– Я слышала, что вечером накануне убийства вы по телефону еще раз здорово поругались.

– Селена все выболтала, – добродушно усмехнулся Мерфи. – Да. Я позвонил Нилу минут в десять девятого. Чтобы еще раз напомнить о долге. Я не собирался спускать это на тормо­зах. – Он внезапно помрачнел, а голос задрожал от сдерживаемой ярости: – Естественно, старина Нил уверял, что денег у него нет, что он ждет, когда сможет вступить в права наследования.

– Вы не верите, что он не мог заплатить?

– Ни на минуту! Знаете, Дезире, я всегда был полным олухом, когда дело касалось людей. Вечно попадал впросак. И вечно набивал шишки и на собственных ошибках узнавал, что они в действительности из себя представляют.

Билл умудрился улыбнуться, но мрачное настроение, похоже, усиливалось.

– А после телефонного звонка? Чем вы занимались потом?

– Как только повесил трубку, отправился под душ. Затем оделся, схватил пальто и поспешил в «Шанахан», это такая маленькая ирландская пивнушка на углу Восемьдесят девятой и Амстердам-авеню. По понедельникам там подают отличную солонину с капустой, вы небось такого и не пробовали.

– Сколько времени вы там провели?

– До закрытия. Я плотно поел и затем расслабился за спиртным.

– А закрываются они в…

– В два часа ночи.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Официантка. Ее зовут Корал Карлайл. Моя добрая знакомая.

Я поморщилась. Не понравилось мне, как прозвучало это «моя добрая знакомая». Совсем не понравилось. Разумеется, я понимала, что веду себя как подросток, умственно отсталый подрос­ток. Кто его знает, может, все-таки этот ссохшийся маленький человечек и есть убийца?!

Мерфи совершенно ошибочно интерпретировал мои гримасы.

– Она не настолько хорошая знакомая, чтобы лгать, когда речь идет о расследовании убийства, если вы об этом подумали.

Я заверила его, что не об этом. И сказала чистую правду.

– Обещаю, последний вопрос – и все. Уж извините.

– Не стоит извиняться, – улыбнулся он. – Мне даже нравится этот допрос, честное слово, нравится.

– Я хотела спросить, – странно, но голос мой почему-то тоже вдруг начал дрожать, – вы когда-нибудь слышали о женщине по имени Агнес Гаррити?

Билл с полминуты размышлял.

– По-моему, нет… А что, должен был слышать?

– Не обязательно. Это старушка, которая жила в том же доме, что и Нил Константин. Ее убили за неделю до его смерти.

– Точно! То-то мне имя показалось знакомым! Наверное, что-то такое читал в газетах.

– Но никогда с ней не встречались? Вы ведь раньше часто бывали у Константина?

– Возможно, за столько лет и видел ее пару раз в лифте, но не уверен. Простите… Жаль, что не смог оказаться более полезен…

Только на улице ко мне вернулась способность здраво мыслить. Господи, сказать, что я вела себя совершенно непрофессионально, – ничего не сказать! Меня не то что лицензии надо лишить, а в психушку упрятать! Сыщица выискалась…

– Поделом тебе, если Билли Мерфи действительно окажется убийцей, – сурово рявкнула я на себя. И назидательно добавила: – И прострелит тебе башку, глупая ты курица!

Глава семнадцатая

В воскресенье вечером мы договорились со Стюартом вместе поужинать. В половине четвертого раздался телефонный звонок:

– Есть какие-нибудь мысли, куда бы ты хотела пойти?

– Когда-нибудь слышал об ирландской пивнушке под названием «Шанахан»?

Вскоре я уже отмокала в ванной, погрузившись по подбородок в благоухающую пену. Мысли мои как заведенные вертелись вокруг имени «Корал Карлайл». Оно будоражило в моем воспаленном воображении всевозможные образы, один мерзопакостнее другого. Корал Карлайл – блондинка, уж как пить дать. И наверняка имеет отношение к шоу-бизнесу. С таким имечком люди не рождаются. Они им обзаводятся в корыстных целях. А официанткой эта вертихвостка трудится только потому, что ей еще не предложили выгодного контракта. И уж точно она высокая и стройная, дюйма на три выше Мерфи, не меньше. А еще она наверняка дьявольски чувственная! И уж говорить не приходится, что ноги у нее растут прямо от шеи, а на ее совершенном теле нет ни капельки жира! И, понятное дело, ей нет и тридцати! Вот мерзость-то, правда?!

И что с того, что какой-то час назад я призывала прострелить мне башку? Я не из тех людей, кто внемлет предупреждениям доброжелателей. Да и безрассудная страсть совсем не в моем духе. Когда речь заходит о моей личной жизни, я хладнокровна как удав. А тут на тебе, ревную к женщине, которую в глаза не видела, да к тому же еще и субъекта, которого видела всего однажды!

– Так чье алиби ты там собираешься проверить? – осведомился Стюарт, когда мы сели в такси.

– Бывшего партнера жертвы. Покойный Нил Константин задолжал ему кучу денег, и Мерфи – так зовут партнера – перестал, мягко говоря, испытывать к нему дружеские чувства. Слушай, если заведение нам не понравится, мы можем там только выпить, а ужинать пойдем в другое место. Но Мерфи рассказывал, что там подают замечательную солонину с капустой.

– Ты купила меня с потрохами! Знаешь, ведь, я с ума схожу по солонине с капустой.

– Прекрасно знаю, но, к сожалению, у них это блюдо только по понедельникам.

– Вот зараза!

«Шанахан» оказался совсем крошечным заведением, типичной пивнушкой, где столы покрыты скатертями в красную клетку, стены обиты темными деревянными панелями, а пол посыпан опилками. В заведении толпился народ и стоял оглушительный шум. Мы заранее заказали место, и нас провели к столику в дальнем конце зала, прямо напротив кухни.

Не успели мы сесть, к нам тут же подскочил маленький официант с гнусавым голосом. Судя по всему, он только-только достиг возраста, начиная с которого можно иметь дело со спиртными напитками.

– Два перье, – заказал Стюарт.

Когда официант унесся прочь, я поискала взглядом других работников. Между столиками сновали еще два человека. Мужчины. Но вот дверь кухни распахнулась и вышла официантка. В руках у нее покачивался огромный поднос, уставленный дымящимися блюдами. С моего места разглядеть ее лицо было нелегко – его закрывали тарелки, зато я с удовлетворением отметила костлявые ноги, торчавшие из-под видавшей виды юбки. Все, что выше пояса, было далеко не костлявым, а совсем наоборот. Коротенькое бесформенное тельце, посаженное на тощие кривые ножки. Официантка опустила поднос. Остальное оказалось не лучше: выцветшие серо-голубые глаза, тусклые волосы и усталое, потрепанное лицо. Бедная…