Операции английского флота в мировую войну - Джулиан Корбетт

Еще 1 декабря адм. Пирс, исполняя приказания адмиралтейства о переходе со штабом из Бомбея в Суэцкий канал, вновь поднял флаг на Swiftsure, стоявшем в Суэце, и вступил в командование станцией. Порученная адмиралу новая станция, в дополнение к ост-индской, была образована вследствие ожидавшегося вторжения в Египет. Однако, в этот момент опасность грозила на другом конце Красного моря. Турки снова заняли Шейх Сеид и восстанавливали форты, разрушенные в ноябре крейсером Duke of Edinburgh и десантом с эскортировавшихся им индийских транспортов. В случае установки на них крупных орудий форты командовали бы над Перимом, а перед нами стал вопрос, не следует ли повторить нападение и снова овладеть Шейх Сеидом. Адмиралтейство было готово предоставить для этой цели л. к. Ocean, который, после взятия Курнаха, был отозван из Персидского залива в Египет. Но учитывая обстановку в Месопотамии, правительство Индии, считаясь с необходимостью не волновать арабов, отказалось от этого предложения. Мы только что опубликовали декларацию о невмешательстве, и всякие операции на побережье, с точки зрения политики, считались недопустимыми, пока арабы не проявили явно враждебных действий. Поэтому было решено, помимо занятия островов Farisan и восстановления маяков, брошенных турками, ограничиться установлением дозора в южной части Красного моря и тщательным наблюдением за Шейх Сеидом.

На побережье Сирии Пирсу представлялась полная свобода действий. Когда он прибыл в Египет, угроза вторжения как будто потеряла свою остроту. Арабы, перешедшие Синайскую границу, отступили, и хотя французские гидросамолеты обнаружили скопление войск в Беершеба, главные силы экспедиционной армии, повидимому, продолжали свое обучение в Дамаске. Благодаря задержке в объявлении Турцией войны, укрепления Суэцкого канала удалось закончить. Кроме австралийских и новозеландских войск, с начала декабря находившихся в Египте и проходивших курс полевого обучения, в Суэце высадились войска Индийской армии, доставленные на транспортах, приведенных Swiftsure. Они были расположены вдоль канала. В Измаилии стоял французский корабль береговой обороны Requin, а в Акаба и Эль-Ариш — легкие английские крейсеры Minerva и Doris, охранявшие фланги нашего расположения.

Воздушная разведка не обнаружила никаких признаков передвижения неприятеля, и затишье соблазняло предпринять вдоль побережья Сирии операцию против коммуникационных путей турок.

Операция началась 11 декабря по получении адм. Пирсом инструкций адмиралтейства. Ему предписывалось, если хватит кораблей, установить наблюдение за портами Сирийского побережья и в особенности за Александреттой, Бейрутом, Хайфой и Яффой с целью прекратить подвоз к Геджасской железной дороге.

Свободными были крейсеры Doris и Аскольд, недавно присланный русским правительством в распоряжение нашего адмирала. Первым был отправлен Аскольд с приказанием произвести разведку Александретты, что он и выполнил, по пути лихо отрезав германский пароход, выходивший из Хайфы. Doris пошел после того, как воздушная разведка выяснила, что в районе Беершеба никаких значительных сил противника не наблюдается. Выполняя задачу, его командир широко использовал свои полномочия, начав операцию с обстрела окопных работ близ Аскалон, причем была высажена подрывная партия. Партия была встречена огнем противника, засевшего в горах, но быстро разбежавшегося после нескольких выстрелов с крейсера.

Разведка у Яффы не обнаружила признаков сосредоточения неприятельских войск. Далее к северу, в четырех милях к S от Сидон, была снова высажена подрывная партия, которой удалось без всякого сопротивления разрушить телеграфную и телефонную линии в Дамаск на протяжении более двух миль. Затем Doris пошел в Александретту, а Аскольд возвратился в Порт-Саид.

В Александретте было обнаружено сосредоточение значительных войсковых частей и замечена оживленная деятельность на железной дороге, часть полотна которой проходила вплотную к берегу.

Подойдя с наступлением темноты в ночь на 18 декабря, командир Doris высадил, несмотря на сильное волнение, десант в двух с половиной милях на S от Баб-и-Юнус. В полной тишине, удачно избежав внимания турецких патрулей, десант снял рельсы, перерезал телеграфные провода и, никем не обнаруженный, возвратился на крейсер. Час спустя прошедший с севера поезд потерпел крушение. Утром повергся обстрелу другой поезд, который успел уйти обратно, так как не удалось разрушить артиллерийским огнем находившийся позади поезда железобетонный мост.

Днем 19 декабря, в соответствии с 9-й конвенцией второй Гаагской конференции, был отправлен ультиматум с требованием под угрозой бомбардировки сдать все паровозы и военные припасы. Дабы предупредить возможность увода паровозов, город ночью освещался прожекторами.

Ответ турок гласил, что за каждого оттомана, убитого при бомбардировке, будет казнен один или даже несколько британских подданных из числа взятых в городе заложников. Ответ исходил от главнокомандующего войсками Сирии Джемаль-паши, и командир Doris поспешил его заверить, что если подобное намерение будет приведено в исполнение, то в условия будущего мирного договора с Турцией войдет требование выдачи Джемаля и его штаба Великобритании для наказания. Срок ультиматума был продолжен еще на несколько часов, в течение которых опять высадили десантную партию, но этот раз в устье Дели-Чай близ Дурт Иол. Отогнав охранение, наши люди перерезали телеграф, разрушили мост через реку и железнодорожную станцию. Служебный персонал дороги, состоявший из армян, упросил взять их с собой, в благодарность за что дал весьма ценные сведения о передвижении турецких войск.

Приостановив железнодорожное сообщение между Александреттой и Аданом, Doris в 9 час. 22 декабря, к моменту истечения срока ультиматума, вновь появился перед Александреттой. Ультиматум был принят. Однако, под прикрытием разыгравшегося сильного ветра и дождя, ночью военные склады были тайно вывезены, и осталось только 2 паровоза. Губернатор охотно соглашался их уничтожить, но просил отпустить для этой цели динамит. За неимением на крейсере динамита, командир предложил взамен его пироксилин и отправил на берег подрывную партию под командой минного офицера, но тут возникло новое затруднение. Турецкое самолюбие не допускало возможности производства взрыва руками наших матросов, мы же, со своей стороны, не могли доверить дело туркам. На заявление, что пироксилин представляет опасность для лиц, незнакомых с его употреблением, губернатор согласился, чтобы патроны были заложены англичанами, но поджечь шнур должен был обязательно турецкий офицер. Спор разрешился при помощи американского вице-консула, который официально на этот день произвел в чин турецкого офицера лейтенанта минной роты. Дальнейшие задержки произошли из-за упрямства паровозных машинистов, и вся комедия закончилась поздно вечером, когда оба паровоза, окруженные взводом кавалерии, были, наконец, приведены к месту взрыва, где и взлетели на воздух, освещаемые прожекторами Doris.

Из Александретты Doris пошел поперек залива в Айае, где, по полученным сведениям, стоял неприятельский торговый пароход. Там действительно находился новый пароход с левантской линии — Одесса, принадлежавший германской компании, брошенный командой и затопленный на 2½-саженной глубине. При осмотре парохода полевая батарея на берегу открыла огонь, но была быстро приведена к молчанию. Поднять его не представлялось возможным, и 24 декабря его взорвали. Затем Doris прошел в Мерсину, но там все было на-чеку, и он возвратился в Порт-Саид.

Аскольд после 22 декабря опять был в крейсерстве. В первый день рождества он зашел на о. Руад и высадил к югу от Триполи разведочную партию. Встреченный огнем, десант тем не менее нигде не обнаружил значительных передвижений войск. После этого русский крейсер пошел в Порт-Саид, а французский крейсер d'Entrecasteaux прибыл в Ларнака для продолжения прибрежных операций.

В Египте попрежнему было тихо. 19 декабря регент был провозглашен султаном под протекторатом Великобритании. Разъединение Египта с Турцией было принято благоприятно, и результаты этой меры сказались не только в самом Египте. В связи с решительным поведением командира Doris мера эта произвела заметное влияние на настроение в Сирии. Тем не менее, продолжение дальнейших операций на побережье встречало затруднения. Американский посол в Константинополе сообщал, что после инцидента в Александретте все британские подданные, проживавшие в Дамасском вилайете, арестованы, содержатся в тюрьме, и турецкие власти угрожают их казнить в случае бомбардировки Александретты или другого незащищенного порта. Такое поведение турецких властей было по меньшей мере нелогично уже хотя бы потому, что турецкие корабли до объявления войны подвергли обстрелу незащищенные города Крымского побережья. Озабочиваясь устранением неминуемой опасности, грозившей французским и английским мирным гражданам, наше министерство иностранных дел в то же время послало в Каир верховному комиссару Египта инструкцию, где указывалось на нежелательность сокращать действия или поддаваться турецкой угрозе.