Горький привкус любви - Борис Александрович Титов

С тех пор Дина регулярно и под разными предлогами приглашала его к себе и каждый раз разыгрывала сцену обольщения невинной девушки, где она исполняла роль жертвы, робкой и стыдливой. Глебу нравилась эта игра, она невероятно возбуждала его. Каждое свидание с Диной дарило ему новые ощущения, с ней все всегда было как будто впервые. Он понимал, что впадает в сексуальную зависимость от нее. Эта связь угнетала и истощала его. Дина, похоже, вовсе не собиралась скрывать от коллег их отношения, а напротив, всячески их демонстрировала. Он начал понимать, что эта женщина способна вывернуть всю его жизнь наизнанку. С грохотом, с истериками, со скандалами.

И кто знает, чем бы все закончилось, если бы не трагическая гибель Дины.

***

Университет процветал. Многие, почувствовав вкус легких денег, пустились во все тяжкие. Жажда наживы затягивала. Алчность, ненасытность, корыстолюбие и скупость – эти верные спутники сребролюбия – стали разъедать души слабых людей.

Как-то в кабинет ректора зашел проректор по административно-хозяйственной части. Закрыв дверь на ключ, он с заговорщицким видом подошел к столу и выложил из портфеля большой сверток и бутылку коньяка.

– Закуска не жирная? – поинтересовался удивленный такой фамильярностью Сергей Павлович, указывая на пакет. – А то потом не дай бог на деловых бумагах пятна появятся.

– Еще какая жирная! – многозначительно улыбаясь, ответил Валерий Иванович.

Он развернул пакет, и ректор обомлел: там оказалось несколько толстых пачек с пятитысячными купюрами.

– Что это? – в полном недоумении спросил Сергей Павлович.

– Деньги.

– Я вижу, что деньги. Откуда?

– Это нам реставраторы по окончании работ в знак благодарности оставили.

– Какие реставраторы, какая благодарность?! – возмутился Сергей Павлович. – Это провокация, сейчас сюда войдут обэповцы и арестуют нас за взятку, уберите все сейчас же!

– Не арестуют. Я их две недели дома держал – сам боялся, что придут. Но теперь уж точно знаю, что нет: реставраторы уже приступили к работам на новом объекте.

– А как они справились с нашим объектом? – рассеянно спросил Сергей Павлович, продолжая как завороженный смотреть на купюры и подсознательно желавший уйти от неожиданно возникшего денежного вопроса.

– Отлично! Все пять актов надзирающих организаций с положительной оценкой.

– Вот и славно, а деньги уберите.

– Куда? – искренне недоумевая, спросил Валерий Иванович.

– Куда хотите, главное – с глаз моих долой.

– Не понесу же я их обратно, да и реставраторы не остались в накладе. У них мастера-позолотчики получают в три раза больше, чем вы.

– Как это?

– А вот так. Вы что, не помните, во что нам реставрация обошлась? Деньги сумасшедшие заплатили! А это их благодарность.

Наступила томительная пауза.

– Голова кругом идет, давай наливай, – нарушил гнетущую тишину Сергей Павлович. – И сколько здесь?

– Пять процентов от совокупной оплаты.

– Можешь просто назвать сумму? Мне сейчас не до подсчетов.

– Двенадцать миллионов.

– Да нас же посадят! – побагровел Сергей Павлович.

– Не посадят, потому что этих денег как бы не существует. Документы в полном порядке, отчетность копейка в копейку. Я могу их все вам отдать.

– Нет уж, давай пополам. Ты ведь мог промолчать и оставить все себе.

– Мог бы, но это было бы неправильно.

Валерий Иванович откупорил бутылку, разлил коньяк по стаканам и провозгласил тост:

– За успех предприятия! – И, не чокаясь, выпил его залпом.

***

Из дневника Глеба:

На кафедру вернулась загадочно исчезнувшая умница Полина. Все эти годы я почему-то чувствовал себя перед ней виноватым – мне казалось, что я чем-то ее обидел.

Она и раньше была весьма привлекательной особой, а сейчас расцвела и стала просто неотразимой. Замужество и рождение ребенка явно пошли ей на пользу.

Студентки подражают ей во всем. Преподавателей, похоже, начинает раздражать их бесконечное «а Полина Георгиевна сказала…».

На литературных вечерах мужчины наперебой стараются привлечь ее внимание, подчас теряя чувство меры.

Ну прямо всенародная любовь какая-то!

А мое отношение к ней?

Это любовь?

Это внимание?

Это забота?

Что это?

Мужское тщеславие вроде удовлетворено. Она не вызывает страсть, но притягивает к себе.

В чем же ее сила?

***

Настало время очередной аккредитации университета. Реформа высшей школы, осуществляемая менеджерами, отличившимися в успешной продаже сапог и колготок, тем временем набирала силу. К бесконечной череде ненужных бумажек, исчисляемых тысячами, прибавилось тестирование студентов.

Наряду с вопросами типа: «Какого цвета платье было на Наташе Ростовой, когда она пришла на свой первый бал?», призванными определять степень компетентности студентов, тесты изобиловали вопросами, правильные ответы на которые содержались в трех из пяти предложенных вариантов.

Тестирование было задумано так, чтобы даже самый успешный студент непременно провалился. Его коварство заключалось в двух моментах.

Во-первых, на пробном тестировании студентам предлагались примитивные задания, что расслабляло их и давало ложное представление о простоте теста. Ну а затем они сталкивались с вопросами, ответов на которые у науки нет, а если и есть, то они весьма и весьма приблизительные. Особенно по «Концепциям современного естествознания». Дисциплина входила в учебные планы всех профилей и поэтому была неотъемлемой частью тестирования студентов.

Во-вторых, можно было ответить правильно на восемьдесят процентов задания и все равно не пройти тестирование, так как в каждой группе был ключевой вопрос, неправильный ответ на который перечеркивал девять правильных на предыдущие.

В результате после тестирования студенты выходили из аудитории, свято уверенные, что благополучно прошли тест, дав шестьдесят или более процентов правильных ответов. И каковы же были их разочарование и недоумение, когда они узнавали, что провалили его!

Чтобы успешно пройти тестирование и гарантированно дать девяносто-сто процентов правильных ответов, за спиной каждого студента должен был стоять профессор и подсказывать верные решения, что, безусловно, не допускалось.

Один за другим тестирование проваливали самые элитные вузы. Выход был один: изолировать представителя министерства на время его проведения.

Обычно в университет в качестве председателя аккредитационной комиссии приезжала милая, доброжелательная и авторитетная дама, хорошо знавшая все сильные и слабые стороны вуза. Члены комиссии не столько проверяли, сколько помогали, указывая на огрехи и ошибки. В результате работа вуза после проверки совершенствовалась с учетом новаций, появившихся в системе образования.

В этот раз с председателем комиссии приехал молодой человек лет двадцати шести-двадцати восьми, который должен был следить за ходом тестирования.

Щупленький, с бегающими глазами и беспокойными ручонками, он с порога объявил:

– Я внимательно изучил результаты вашего предварительного тестирования. У вас очень плохие результаты.

– Как это плохие? – удивился проректор по учебной работе. – У нас средний балл семьдесят восемь процентов – вы нас явно с кем-то путаете.

– Не все так просто, – уклончиво ответил молодой человек и начал с деловым видом перебирать бумажки в портфеле.

Напуганный паникой, возникшей в вузах, где инновационное тестирование привело к печальным последствиям, проректор отвел председателя в сторону и растерянно спросил:

– Лариса Петровна, что нам делать?

– Мне противно об этом говорить, но тестирование проходят лишь те вузы, которые дают взятки этим ушлым молодцам.

– Дожили, – обреченно вздохнул Юрий Николаевич.

– Я жду не дождусь пенсии, чтобы уйти из министерства. Без слез на