Чистосердечно привирая - Керстин Гир

– Ну, честно говоря, нет, – призналась я. Сегодня понедельник, и будет нормально, если я накропаю тестчатовскую историю к среде. Я сделала четыре шага до своего стола и достала парочку листов бумаги из принтера. – Я как раз написала колонку о предметах мебели, выставляющих людей в невыгодном свете. Ну вы знаете, диваны с глубокими сиденьями, которые одаривают сидящих на них индивидуумов вторыми подбородками, кресла с обивкой из искусственной кожи, которая присасывается к ногам и издаёт неприличные звуки. И, разумеется, мебель, ножки которой длиннее моих. Не хотите ли прочитать?

– Детка, – сказала Марианна и загоготала. – Кому интересно читать про журнальные столики?

– Я, собственно, имела ввиду барные табуреты, – не слишком находчиво ответила я и неуверенно заморгала. Уже второй раз за сегодняшний день я получаю укол по поводу своей фигуры. То есть в первый раз это был, собственно, не укол, а просто-таки прямой выпад.

У меня была небольшая стычка с Хеленой, которая несмотря на нашу договорённость всё ещё не свалила в свой фабричный корпус. Сегодня утром в поисках майки с черепом и чёрных джинс-дудочек она заявилась на кухню в одних чёрных трусах.

– Где мои вещи, эй? – спросила она недружелюбно, и я так же недружелюбно ответила:

– Они висят на бельевой верёвке в соседней комнате.

– Что, эй?

– Я их нашла в прихожей, они там просто валялись, и я подумала, выстираю-ка я из них грязь.

– Эй, вот дерьмо, эй, что мне теперь надеть? – сказала Хелена, неблагодарная фея смерти, и я ответила:

– Естественно, ты можешь одолжить мои вещи.

– Что, эй? – взвизгнула Хелена. – Что мне делать с твоими шмотками, эй? Поставить палатку? Вот дерьмо, эй, в этих слоновьих одеждах я и носа на улицу не высуну!

Я стала себя уговаривать, что кто-нибудь вроде Хелены не может – эй – действительно не может – эй – оскорбить меня, но я, естественно, всё же чувствовала себя задетой – как и сейчас, когда Марианна прошлась насчёт журнальных столиков.

Единственным утешением было то, что Бирнбаум её реплике не засмеялся. Но с другой стороны, это могло быть и не таким уж утешением, если он на самом деле считал мои ноги короткими.

– Что вы, собственно, творите с этим шоколадным батончиком? – спросил он Марианну. – Это же отвратительно.

Марианна бросила батончик в мусорную корзину.

– Я не то чтобы их ем, мне просто нужно периодически ощущать вкус шоколада во рту. Это подстёгивает креативность.

– Тогда будем надеяться, что это подействует, – сказал Бирнбаум, взял листы текста из моих рук и пробежал глазами мою колонку. Пока он читал, я скромно уставилась в пол и на Бирнбаумовы туфли. Они были хорошо вычищены, вероятно ручного пошива и итальянского дизайна (но кто, честно говоря, может сказать это наверняка?).

Его носки были, разумеется, тоже наилучшего качества, но оба разные – один чёрный, а другой тёмно-серый. Меня их вид как-то тронул.

– Вы, э-э-э… – сказала я.

– Всё в порядке, – откликнулся он, улыбаясь мне сверху вниз. – Что вы, собственно, делаете, чтобы подстегнуть вашу креативность, Йоханна?

– Сегодня это был мармелад и суфле «Шоколадный поцелуй», – откровенно ответила я. – И сандвич с тунцом. Но я всё честно съела, а не облизывала.

Марианна пробормотала что-то вроде «оно и видно».

– Кажется, это помогло – ваша колонка, как всегда, по-настоящему остроумна, – сказал Бирнбаум, не обращая на Марианнину реплику никакого внимания. – Вот, Марианна, берите пример, прекратите лазать по интернету за счёт издательства, усадите свою вялую задницу на стул и напишите что-нибудь! – Он глянул на часы. – Ну вот, уже поздно! Через полчаса я должен быть на поле для гольфа. У вас не будет поцелуя для меня, Йоханна?

Я ошеломлённо поглядела на него.

– «Шоколадного поцелуя», естественно, – пояснил он.

– Ах вот как, ну конечно. – Я протянула ему коробку. Он извлёк из неё пирожное и сразу запихнул его в рот.

– Так суфле не едят, – заметила я.

– Только так их и можно есть, – возразил Бирнбаум. – Иначе половина шоколада оказывается на полу, а белая масса липнет к лицу. Вы можете как-нибудь написать об этом колонку. – Он устремился в сторону двери. – Тогда до завтра. Старайтесь.

– И вам успехов в гольфе, – колко ответила я. – Кстати, на вас разные носки.

Бирнбаум сделал вид, что не услышал.

Марианна ничего не сказала, только глядела ему вслед.

– Он действительно сказал «полная задница»? – растерянно спросила она. – Мне? То есть если бы он имел ввиду тебя, я бы поняла, но я же провела все чёртовы выходные на тренажёре!

– По-моему, он сказал «вялая задница», – не без некоторого злорадства откликнулась я.

– Он не может позволять себе здесь абсолютно всё, даже если он спит с дочкой издателя, – сказала Марианна. Отношения Бирнбаума с Анникой Фредеманн больше не были ни для кого секретом, Карла давно всё разболтала. – Никто не имеет права говорить мне, что у меня толстая задница.

– Мне тоже, – откликнулась я. Мне сегодня ничего не хотелось пропускать в свой адрес.

Марианна удивлённо воззрилась на меня.

– Но у тебя толстый зад, Йоханна!

– Это как посмотреть, – возразила я.

– Нет, – ответила Марианна. – Это факт, извини. Но я не знала, что твой зад тебе мешает. Наоборот, я считала, что ты гордишься своим лишним весом.

Лишний вес. Это прозвучало как пощёчина. В этот момент зазвенел мой мобильник, чему я страшно обрадовалась. Больше не удостаивая Марианну вниманием, я вернулась к своему столу.

Это была Виви, которая сообщила мне, что её пригласили на интервью, и голос у неё был чрезвычайно довольный.

– Но ведь мы только в пятницу вечером бросили твои резюме в почтовый ящик, – удивлённо отозвалась я.

– Да, это рекламное агентство, и им срочно нужна телефонистка, – ответила Виви. – Я должна быть у них в среду утром. Собственно, они хотели, чтобы я пришла прямо завтра, но я сказала, что завтра у меня ещё одно интервью.

– Зачем?

– Ну ты знаешь, чтобы они не подумали, что у меня нету других предложений. И кроме того, мне ещё нужно привести себя в соответствующий вид. На завтрашнее утро я записалась в маникюрный салон, чтобы там обработали мои обгрызенные ногти. И новые туфли были бы кстати. Дорогие туфли, чтобы они не подумали, что я не могу себе позволить приличной обуви. Ну как, здорово? Рекламное агентство! Наконец что-то новенькое по сравнению со службами отопления и канализации или оптовой торговлей товарами для лошадей! Я имею ввиду, рекламное агентство! Это означает блеск и гламур! И подумай о толпах интересных, хорошо зарабатывающих мужчин!