Жизнь на каблуках - Маша Царева

За пятнадцать минут Денис успел сделать куда больше: заказать на несколько часов белый лимузин, забронировать номер с видом на Красную площадь в отеле «Националь», обзавестись бутылкой шампанского «Асти Мондоро» и двумя хрустальными фужерами, приобрести несколько целомудренно-белых роз, гладко выбрить щеки и приехать к моему дому без опоздания.

Розы, лимузин, шикарный отель. Ненавижу амплуа бедной родственницы, но в тот момент я почувствовала себя Золушкой в своих выцветших джинсах. Откуда мне было знать, что Денис питает слабость к эффектным жестам?

Это был самый красивый роман в моей жизни. Каждая девственная девятиклассница втайне мечтает о таком, и зря – потому что так не бывает. То, что произошло со мной, случается раз в миллион лет, это лишь исключение, подтверждающее само правило. Несколько месяцев фантазии в светло-розовых снах – ночи в пятизвездных отелях, и вышколенный официант приносит тосты с икрой прямо в постель. Ночные катания по Москве-реке на арендованном для нас двоих теплоходике. От ветра развевается кашемировая шаль на моих плечах, и я пьяно запрокидываю голову, огни набережных мелькают в глазах, а Денис смеется надо мной, разгулявшейся, и целует меня в ямку на подбородке. Рассвет на Воробьевых, и бессонные ночи, и особый блеск в глазах, и Зинкин завистливый взгляд исподлобья.

Не люблю я привыкать к людям. Любовь – это болезненная зависимость и постоянная готовность к бескорыстному превращению в коврик для вытирания ног. Я сочувствую влюбленным, но не уважаю их. А разве достоин уважения человек, на лице которого появляется бессмысленная улыбка при одном только взгляде на объект? Который готов умиляться храпу, издаваемому любимым? Которому не в тягость проснуться в половине седьмого утра, навести марафет, приготовить для любимого омлет с тройным сыром и организовать ему, праздно спящему, завтрак в постель? Нет, таких людей я определенно не уважаю.

Хотя, что говорить, сама такой была.

Я оглянуться не успела, как влюбилась. Меня совершенно не смущали опасные симптомы. Он звонил мне из Парижа в половине шестого утра, а я, вместо того чтобы хрипло вскричать: «Какого черта?!» – нежно шептала: «Доброе утро, милый!» Он забывал позвонить, а я по три раза подряд набирала его телефонный номер и бросала трубку, так и не дождавшись гудка. «Достаточно ли близко мы знакомы, чтобы я звонила ему сама?» – думала я.

Я перестала носить распущенные волосы, потому что Денис сказал, что ему не нравится, когда я прячу за локонами лицо. Я анализировала каждую фразу, перед тем как ее озвучить, потому что не хотела показаться ему легковесной дурой.

В общем, вела себя как клиническая идиотка, причем сама это прекрасно понимала, но ничего поделать с собою, влюбленной, не могла.

Я всегда считала себя независимой, феминистски настроенной особой, снисходительно посматривающей на тактические матримониальные игры окружающих. А тут мне вдруг самой захотелось замуж. Спонтанно, но всерьез.

Я (дура из дур) решила, что мне наконец встретился человек, самим фактом своего существования полностью опровергающий все эти жалкие теории брошенных женщин о том, что все мужики – беспринципные подонки. Встретила мужчину, на которого не жаль молодость потратить. Да что там молодость – бок о бок с ним я готова была провести целую жизнь.

Надо сказать, его поведение располагало к построению радужных планов. Он был самым нежным, самым заботливым, самым милым, остроумным, сексапильным, понимающим, самым-самым мужчиной на Земле. Мы виделись почти каждый день, тем не менее он не торопился снять мне квартиру или пригласить меня переехать в его по-холостяцки небрежную «однушку». Я по-прежнему жила с Зинкой, но тогда это меня совсем не настораживало.

Мне казалось, что все идет своим чередом – а куда спешить, если впереди вся молодость?

А он… Он говорил, что любит, а сам умело держал меня на расстоянии.

Давно заготовленная им бомба рванула под Новый год, когда я как раз начала привыкать к роли самой незаслуженно счастливой женщины на Земле.

Новый год мы, естественно, планировали встретить вместе.

Долго обсуждали, каким он должен быть, наш первый Новый год. Снежным ли московским, сдержанно европейским парижским или солнечным, тропическим, с гирляндами цветов, обвивающими пальму, и экзотическими туземными плясками.

Я купила в бутике новогоднее платье. Под Новый год у меня всегда появляются свободные деньги. Праздники – хлебное время для артистов, даже для таких, как Вилли Федоркин. Нашу группу приглашали выступать на бесконечных корпоративных вечеринках. Платили по особому тарифу, праздничному. Я вполне могла себе позволить наконец купить хорошую стереосистему, о которой давно мечтала, и зимние ботинки, которые присмотрела в бутике на Манежной, и еще осталось бы на нормальный отпуск с морем и пахнущим апельсинами пляжем.

Но вместо всего этого я приобрела в роскошном магазине в Столешниковом переулке платье – неоправданно дорогое платье цвета полевого мака. Мне хотелось выглядеть шикарно, мне мечталось, что Денис взглянет на меня и поймет, каким сокровищем ему повезло обладать. Это было столь же романтично, сколько и глупо, потому что одежда имеет весьма сомнительное отношение к любви.

Вечером двадцать девятого декабря Денис позвонил мне, и по тому, как звучал его голос, я сразу поняла: что-то не так.

– Варенька, ты только не расстраивайся. Мне надо срочно лететь в Нью-Йорк. Одной моей модели, Миле Ковальчук, предложили годовой контракт на сто тысяч долларов. Я не могу не поехать, малыш, это такой шанс для агентства. Может быть, удастся впарить америкосам еще какую-нибудь девицу.

И я сказала, изо всех сил стараясь не расплакаться прямо в трубку:

– Конечно, Денис. Я все понимаю. Работа есть работа.

– Не расстраивайся так, Варенька. – Его голос дрогнул, и на минутку мне даже стыдно стало. В конце концов, он же не виноват ни в чем. – Я вернусь числа десятого. Встретим старый Новый год вместе. Пойдем в «Прагу» или в «Сирену», потом закажем лучший номер в «Метрополе». Договорились?

– Лучше я сделаю салатик «Оливье» и посмотрим «Старые песни о главном», – невесело пошутила я.

– Все, что ты захочешь, Варенька.

И он улетел за океан. Мы даже толком не попрощались. Тридцать первого утром улыбчивый курьер доставил мне нарядную коробочку – новогодний подарок от Дениса. Часы «Лонжин» с плавающими бриллиантиками на циферблате. Зинка, повертев их в руках, резюмировала, что часики стоят не меньше тысячи долларов. А я вот не успела вручить Денису подарок, который для него приготовила. Конечно, у меня нет денег на тысячедолларовые побрякушки. Но я надеялась, что ему придется впору серый кашемировый свитер, который я приобрела для него в магазинчике на Кузнецком Мосту.