Легкое поведение - Линда Джейвин

В Тяньцзине восставшие «боксеры» выпустили в концессионеров больше снарядов, чем обрушилось на южноафриканский город Ледисмит за время его четырехмесячной осады в ходе англо-бурской войны того же года. Роскошный «Астор Хаус» тоже получил свою порцию разрушений, но сейчас был восстановлен в своем прежнем великолепии. Благодаря экономической мощи иностранных концессий и репарациям, которые пришлось заплатить униженному китайскому правительству, стены отеля сохранили куда меньше боевых отметин, нежели участок, Великой стены у Головы дракона.

Оставив Куана разбираться с рикшами, Моррисон через обрамленный пальмами в кадках парадный вход зашел в элегантное лобби, поскрипывая сапогами по паркету из липового дерева. Менеджер, мистер Морлинг, поднялся из-за стойки администратора под королевской лестницей, и удивление в его взгляде тут же сменилось почтением.

— Доктор Моррисон? Какая радость снова видеть вас!

— Я тоже рад.

Сгорая от нетерпения, Моррисон проследовал за гостиничным служащим по лабиринту коридоров, покрытых деревянными панелями, к своему номеру с видом на парк Виктория. Обстановку комнаты составляли пара кресел, обитых той же цветастой тканью, что и шторы на окнах, маленький столик, который украшала фарфоровая ваза с цветами из шелка, комод, гардероб и широкая кровать с одеялом из гагачьего пуха. Кровать была в португальском стиле — на четырех столбах с резьбой в виде нанизанных деревянных шаров. Конечно, это был не самый большой и роскошный из номеров «Астор Хауса», но лучший из того, что мог себе позволить Моррисон. Пока Куан распаковывал вещи, Моррисон набросал несколько записок, которые Куану надлежало разнести по адресам знакомых Моррисона, извещая их о приезде. К сожалению, Дюма возвращался в город лишь завтра.

Покончив с записками, Моррисон вышел из отеля и под бледными лучами весеннего солнца направился к дому своего приятеля и соотечественника, майора Джорджа Филдинга Мензиса.

В Тяньцзине Мензис был уважаемым человеком и тоже наслаждался славой героя. Во время осады города, когда британские подданные и китайские христиане укрылись в подвалах «Астор Хауса», Мензис взял на себя командование обороной. Под его руководством новообращенные возвели баррикаду длиной в целую милю вдоль Банд-роуд. Строили из всего, что попадалось под руку, — пакетов из-под сгущенки, клубков верблюжьей шерсти, даже меха. Ныне он служил в армии имперского наместника Юань Шикая — человека, которым Моррисон восхищался. При всем при этом Моррисон втайне считал своего соотечественника непроходимым тупицей. В дневнике он жаловался на то, что Мензис был самым большим занудой во всем Китае: «У меня открывается носовое кровотечение, когда в доме появляется Мензис…»

Мензис даже не догадывался о том, что находится в такой немилости у Моррисона. Как и большинство австралийцев, Мензис до сих пор испытывал благоговейный трепет перед подвигом Моррисона, в молодости повторившего пеший маршрут великих исследователей Бёрка[14] и Уиллса[15]. Впрочем, в этом у майора был личный интерес: Роберт О’Хара Бёрк приходился ему дядей. Так что его патетическим благодарностям в адрес Моррисона не суждено было иссякнуть. «Да благословит тебя Господь за твою доброту, — написал он однажды. — Я в вечном долгу перед тобой за все, что ты сделал в память о моем дяде. И делом постараюсь доказать тебе свою преданность».

Внутренне поморщившись от собственного лицемерия, Моррисон постучал в дверь дома Мензиса. Пора было истребовать должок.

— Джордж Эрнест! — Лицо Мензиса выражало удивление и восторг. Он тепло пожал руку Моррисона. — Чем обязан такой чести? — Голос у Мензиса был таким же звучным и глубоким, как у Моррисона.

Моррисон нацепил маску добродушия:

— Я хотел попросить тебя об услуге.

Меньше чем через час мужчины стояли у ворот резиденции Рэгсдейлов на территории американской концессии, по соседству с британской. Моррисон расправил полы пиджака и пробежался рукой по волосам. Рядом с ним Мензис вытянулся в струнку, словно перед военным смотром, — это должно было усыпить любые подозрения миссис Рэгсдейл в отношении истинных намерений Моррисона.

A-Лонг, старший бой Рэгсдейлов, открыл дверь. Забрав визитные карточки, он провел их в гостиную, вышел, вернулся с чашками жасминного чая и только после этого удалился сообщить дамам о приходе гостей. Моррисон, пылая от волнения, попытался успокоить себя изучением декора. Его взгляд задержался на копии известной картины конца девятнадцатого века «Доктор» — портрет хирурга, осматривающего больного ребенка, кисти Люка Филдеса. Моррисон сделал мысленную пометку для Дюма: оба они давно заметили, что те, кто пытается убедить окружающих в своей респектабельности, обязательно вешают у Себя в гостиной копию именно этой картины.

Мензис проследил за направлением взгляда Моррисона.

— Великолепное полотно, — с надеждой в голосе прокомментировал он.

— В самом деле, — с непроницаемым лицом ответил Моррисон.

На лестнице послышались женские шаги. Моррисон поспешил накрыть крышкой свою чашку, и она задребезжала. Мужчины встали. Шаги приближались. Но они явно не были легкой поступью молодой женщины.

— Миссис Рэгсдейл. Спасибо, что приняли нас. Я полагаю, вы хорошо знакомы с майором Джорджем Мензисом.

Миссис Рэгсдейл сделала вид, что очень рада видеть обоих. Однако, когда Моррисон осведомился о мисс Перкинс, на лице миссис Рэгсдейл отразилась такая скорбь, что на какой-то миг Моррисон с ужасом подумал, что Мэй либо умерла, либо вернулась домой в Калифорнию, и у него сжалось сердце.

— Мисс Перкинс крайне нездорова, — сообщила миссис Рэгсдейл. — Боюсь, она слегла с гриппом.

Моррисон, испытав облегчение, тут же предложил свои услуги:

— В конце концов, я доктор медицины.

Миссис Рэгсдейл всплеснула руками:

— Да благословит вас господь, доктор Моррисон! Но она спит. Думаю, не стоит беспокоить ее.

— Конечно, — согласился он, с волнением представив ее в постели.

— Я наложила ей на горло компресс с гусиным жиром, — заверила его миссис Рэгсдейл. — И отпаиваю ее чаем с лимоном.

Моррисон с трудом выдавил из себя улыбку:

— Вижу, она в надежных руках. Пожалуйста, передайте ей наши искренние пожелания скорейшего выздоровления.

— Я все-таки надеюсь, что вы, джентльмены, в любом случае придете отобедать с нами сегодня вечером. Для нас с мистером Рэгсдейлом это будет огромная честь.

Мензис вежливо отклонил приглашение, правильно угадав, что уже исполнил свою миссию. Моррисон согласился прийти.