Тайна гибели Лермонтова. Все версии - Вадим Хачиков

Заметив, что «…по крайней мере две недели (!), с 17 мая и по 2 июня, Васильчиков провел во Владикавказе», Алексеев далее делает очень важный для нас вывод: «Васильчиков появился в Пятигорске не ранее 4… а поселился бы в доме плац-майора В. И. Чилаева в этот же день или позже». Это обстоятельство заставляет пересмотреть предположение о сроках квартирования Лермонтова и Столыпина в доме Чилаева.

Если полагаться на составленный, как считается, самим Чилаевым «Имянный список квартировавшим у меня лицам, с показанием полученных денег за помещения», с 1836 по 1841 г., где Лермонтов и Столыпин записаны после Васильчикова, то следует полагать, что они поселился у плац-майора не ранее 5 июня. Но, с другой стороны, пометка в начале этого списка: «Из памятной тетради Маиора Василия Ивановича Чилаева» свидетельствует о том, что выписка, вероятно, сделана летом 1870 г. Чилаевым по просьбе П. К. Мартьянова или самим Мартьяновым (сравнение почерков не проводилось), и необязательно в порядке очередности прибытия жильцов в курортный сезон 1841 г. Мартьянов утверждал, что Лермонтов и Столыпин приехали в Пятигорск 23 мая и уже на следующий день наняли у Чилаева весь средний дом, то есть, получается, прежде Васильчикова (!), которому достались три комнаты в «Старом» доме. Конечно, майор, составляя список квартирантов, мог отдать предпочтение князю Васильчикову (нечасто живали у него князья и сыновья председателя Кабинета министров), а не Лермонтову, к которому относился в то время весьма предубежденно.

По этому поводу можно сказать следующее. Факт поселения у Чилаева Лермонтова и Столыпина после Васильчикова подтверждается не только порядком записей в памятной тетради хозяина, но и его же словами, сказанными приезжим офицерам о том, что «Старый» дом уже занят князем. К тому же, если Лермонтов и Столыпин пришли смотреть квартиру 23 мая, то почему они выбрали «Средний» дом – по существу, турлучную мазанку? Ведь «Старый» дом, более солидный и удобный для жилья, был тогда еще свободен.

Что же касается соображения насчет того, что Чилаев, переписывая для Мартьянова свои старые записи, отдал приоритет князю перед Лермонтовым, то ведь это же было сделано в 1870 году, когда слава Лермонтова обрела уже всероссийский масштаб, и никакой князь не мог соперничать в этом отношении со знаменитым поэтом! К тому же со временем Чилаев уже коренным образом изменил свое отношение к Лермонтову, а своего титулованного постояльца явно недолюбливал – и то и другое явственно прослеживается в его рассказах Мартьянову.

Ну а где же могли жить Лермонтов и Столыпин до поселения у Чилаева? Обратимся еще раз к сообщению Алексеева: «Э. А. Шан-Гирей утверждала, что Лермонтов по приезде в Пятигорск сначала жил некоторое время у Хастатовых, но это обстоятельство не находит пока документального подтверждения, хотя и не может быть отвергнуто». Давайте посмотрим, что пишет Эмилия Александровна: «Не знаю, когда жил Лермонтов у Найтаки. Михаил Юрьевич и Столыпин по приезде их в Пятигорск жили несколько дней в доме родственника Лермонтова Хастатова. Там же жила семья бывших крепостных Хастатова, Чаловых, из которых один вместе с мещанином Чухниным привезли тело Лермонтова с места дуэли. Александра Чалова была прачкой Михаила Юрьевича; она женщина и теперь еще бодрая и хорошо помнит его. Рассказывает, как Михаил Юрьевич рисовал карикатуру с нее, погоняющей волов, и старухи, ее матери, прикладывающейся к стаканчику родительской. Михаил Юрьевич, показывая им эти листки, спрашивал: „Узнают ли они себя?“ Но скоро Лермонтов и Столыпин переехали в дом Чилаева, где жили другие их товарищи…»

Думается, что подобное утверждение, содержащее колоритные детали, которые мемуаристке совершенно незачем было придумывать, само по себе может служить документом. К тому же его можно подкрепить следующим соображением, учитывающим сложности, которые возникли у наших друзей с разрешением лечиться в Пятигорске.

Известно, что 8 июня начальник штаба войск Кавказской линии полковник Траскин, узнав из рапортов Лермонтова и Столыпина пятигорскому коменданту об их незаконном появлении на Водах и посчитав приложенные к рапортам медицинские свидетельства за №№ 305 и 306 неубедительными, направил Ильяшенкову предписание – немедленно отправить обоих по назначению в отряд или в Георгиевский военный госпиталь. Получив это предписание 12 июня, комендант вручил его друзьям и даже распорядился сделать в их подорожных отметку о выезде из Пятигорска.

Но тремя днями ранее, 9 июня, Лермонтов приобрел еще 10 билетов на ванны. Поэтому, получив предписание о выезде, они со Столыпиным обратились к ординатору пятигорского госпиталя Барклаю-де-Толли, который 15 июня выдал им свидетельства о необходимости продолжать лечение минеральными водами в течение всего лета. 18 июня Ильяшенков получил об этом их рапорты и довел до сведения Траскина, что в ответ на предписание о высылке Лермонтов и Столыпин сослались на его дозволение остаться и предъявили медицинские свидетельства. Траскин вынужден смириться с этим.

Вернемся теперь к «квартирному вопросу». Скорее всего, оказавшись по приезде в довольно неопределенном положении (неясно, разрешат им лечиться в Пятигорске, отошлют в отряд или отправят в георгиевский госпиталь), Лермонтов со Столыпиным не рискнули связывать себя наймом квартиры, предпочтя какое-то время пожить у своих родственников Хастатовых, имевших в Пятигорске усадьбу с двумя домами. Известно, что в 1839 году управляющим домами Хастатовых был крестьянин Лепилин – возможно, что он оставался в этой должности и в 1841 году. Надо полагать также, что ему было известно о родстве приезжих с его хозяевами, и он предоставил им комнаты в большом доме «о шести жилых покоях», явно свободные в начале сезона.

Вполне вероятно, что провели они здесь довольно длительное время, ожидая, пока не появится надежное основание остаться в Пятигорске. Ведь в случае вынужденного внезапного отъезда, что вполне могло случиться, гораздо удобнее было покинуть «своих», чем чужих людей, с которыми пришлось бы вести очень неприятные разговоры о возвращении денег (пятигорские домовладельцы всегда брали квартирную плату вперед за весь срок проживания!).

Не стоит забывать и о том, что жить у Хастатовых было очень удобно для лечения – усадьба их, расположенная в верховьях Горячеводской долины, находилась в непосредственной близости к основному питьевому источнику, а также к Сабанеевским и Варвациевским ваннам, которые только и принимал Лермонтов, согласно записям о приобретении билетов на процедуры. Когда вопрос о возможности остаться в Пятигорске все же решился положительно, они сняли уже постоянную квартиру. Стало быть, если самым ранним возможным сроком переселения к Чилаеву может быть пятое или шестое июня, то наиболее поздняя из возможных дат поселения там приходится на середину июня – уже после получения надежных медицинских свидетельств от Барклая-де-Толли.