Холодный Яр - Юрий Юрьевич Городянин-Лисовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что говорят в трилесской волости, товарищ военком? – спросил Чучупак у Козаченко.
– У нас, товарищ атаман, всё молчит – ибо благоденствует[153]. Мужики разверстку выполняют, аж чубы трещат. ЧК под боком, что не так – сразу к стенке… Донесут, что в прошлом году воевал с коммунистами – пуля, тайник отыщут с оружием или хлебом – пуля, дезертируешь из Красной армии – тоже пуля, еще и хату сожгут.
Плачут по всей волости, но взяться за оружие не способны. Во-первых, народ запуган и деморализован, во-вторых, вздохнуть не дают местные большевики, которые наживаются теперь на крестьянах. Если начать подготовку восстания, пронюхают и доложат по начальству. Стихийная вспышка вполне может случиться – особенно, если поднимутся другие волости. Активного, сознательного элемента много, в первую голову из молодых. Но пока что клыки показывать не надо, чтоб людей зря не подвести под топор.
Волревком охраняют семнадцать «красноармейцев». Я отобрал туда таких, которые победнее, но настроены по-нашему. В милиции тоже свои люди окопались. Теперь веду дело к тому, чтобы мне дали оружие и разрешили сформировать отряд по борьбе с дезертирством и бандитизмом, человек на сто. Если выгорит, навербую туда подходящий личный состав. Ну а весной волревком и партячейку поставим к стенке и переберемся в Холодный Яр…
Положение в селах других атаманов, которые признавали авторитет Чучупака и его штаба, было известно, и мы перешли к вопросу о местных советских учреждениях. Снова заговорил Петро.
– Как вы все знаете, в соседних районах, где уже провозглашена новая власть, на деле она только зарождается. Организацией её заведуют присланные к нам коммунисты, главным образом русские и евреи. Они любой ценой стараются привлечь местных большевиков, в первую очередь, к работе по заготовке продовольствия. Про чиновников и технический персонал нечего и говорить – нанять их можно только здесь.
Во-первых, «товарищам» нужно, чтобы советская власть хотя бы чуточку походила на подлинно украинскую власть. Во-вторых, чтобы овладеть ситуацией, им нужны люди, которые знают обстановку и население. Они направо и налево раздают партийные билеты шкурникам, которые лезут наверх ради собственной выгоды, и не смотрят на их буржуйское или кулацкое происхождение. Начальники понимают, что на идейность тут нечего рассчитывать и что рвачи сроднятся с ними на крови украинского народа, а потом деваться будет уже некуда – в случае переворота им первым достанется пуля.
Мы используем этот момент таким способом: пропихнем во власть побольше наших людей, преданных и целеустремленных. Кровь из носу мы должны подсадить своих хлопцев в административные учреждения. Зачем – понятно. Про любые большевицкие козни нас предупредят заранее. А если решим проявить инициативу сами – агенты подскажут нам, куда лучше ударить, и станут нашим передовым отрядом в логове врага.
Крайне важно внедрить повстанцев в милицию и чрезвычайку. Драться с большевиками честными средствами невозможно. Мы их будем бить их же оружием, которое прекрасно изучили в прошлом году.
На вещи надо смотреть просто. Украинцу, который любит свою землю, тяжело, конечно, наблюдать за казнью собрата, а тем более быть подручным у палачей – пусть и невольным, проливающим только чернила. Но такой липовый чекист может предупредить вовремя об опасности многих людей, полезных для украинского дела. А если начнется большое восстание, эти агенты окажут Холодному Яру неоценимые услуги.
Поэтому, если у кого из вас отыщутся надежные люди в Черкассах, Бобринской, Смеле, Каменке, Александровке, Знаменке, Елисаветграде, Златополе, Новомиргороде – или такие, которые могут устроиться там на какую-нибудь должность – не теряйте зря времени. Передайте каждому из них, чтобы шли служить большевикам и держали с вами связь. Конспирация, понятное дело, должна быть строжайшей.
До коцуровского мятежа Чигирин казался красным их цитаделью в нашем уезде. Теперь обстановка изменилась, и они, безусловно, решат захватить город во что бы то ни было, не потерпят, что Чигиринщина не входит в Украинскую советскую республику. Атаман объяснил уже, почему нам это выгодно и почему, если придется, мы даже посодействуем «товарищам». В итоге мы воссоединим нашу казацкую землю, которую химерная судьба Украины расколола на два враждебных лагеря.
Теперь о Каменке. Это ближайшая к Холодному Яру станция, и если наше показное затишье никого не убедит, то очень может быть, что она станет исходной точкой операций против холодноярской организации[154]. Случись общее восстание, бронепоезда из Каменки и Фундуклеевки отрежут нас от сел по ту сторону железной дороги. А после недавних событий в Чигирине в Каменку могут перенести уездный центр. Поэтому там следует обустроить форпост покрепче.
Председатель Каменского волревкома Вишневецкий был когда-то офицером 3-го Гайдамацкого полка[155], боротьбистом. Сейчас он образцовый большевик и верный слуга красной России[156]. Начальник волостной милиции Лесько-Лещенко тоже боротьбист[157]. Он не просто воевал против своих теперешних хозяев, но и здорово провинился перед ними. ЧК про это ни сном ни духом, а вот у нас имеются надежные улики. Мы в любую минуту можем пристроить его в расстрельный список. Пару дней назад я с ним потолковал и он согласился на кое-какие наши предложения. Предать нас он побоится, а давать деру ему неохота – влюбился по уши в одну барышню. У той в Каменке богатый дом и родители, от которых она не хочет уезжать. На Красную горку у них свадьба. К тому же, Лещенко не уверен, что красные пришли навсегда, поэтому старается услужить и нам. Сделает всё, что ему прикажут – лишь бы «товарищи» ничего не унюхали. В случае опасности непременно предупредит наших агентов.
В общем, Андрий, – обернулся он к Чорноте, – бери с собой обоих галичан, Оробко и Гуцуляка, Соловия, Середу, Андрийченко, Петренко, донского казачка Андрюшу, Юхименко и Брушнивского. Ни тебя, ни этих парней в Каменке не знают. Зинкевич подбросит тебе кадров из Грушковки: двоих Демиденко, Семена Зализняка,
