Чужак в чужой стране - Роберт Хайнлайн

— Мисс Бордмен, у нас имеется ордер на ваш арест. Открывайте или вам придется плохо.

— Я не «мисс Бордмен», и я сейчас же вызову полицию.

Голос не отзывался. Джилл подождала, пытаясь проглотить комок в горле.

Тут в лицо ей пахнуло жаром. Дверной замок покраснел, затем побелел. Что-то хрустнуло, в проеме показались двое мужчин, один из них, шагнув вперед, ухмыльнулся и сказал:

— Она, красотка! Джонсон, поищи-ка его.

— О’кей, мистер Берквист.

Джилл попыталась загородить путь, но Джонсон отшвырнул се в сторону и пошел в глубь квартиры. Джилл пронзительно крикнула:

— Где ваш ордер? Безобразие!

Берквист успокаивающе произнес:

— Не надо сложностей, цыпочка. Веди себя прилично, может, легко отделаешься.

Она пнула его в щиколотку. Он легко отпрыгнул в сторону.

— Гадкая девочка, — нежно упрекнул он. — Джонсон, нашли его?

— Здесь, мистер Берквист. Гол, как яйцо! Даю три попытки: чем они тут занимались?

— Неважно. Тащи его сюда.

Джонсон вошел в комнату, пихая перед собой Смита и выкручивая ему руку.

— Не хотел идти.

— Пойдет!

Джилл увернулась от Берквиста и бросилась на Джонсона. Он сбил ее с ног.

— И не пытайся, шлюха!

Он ударил Джилл не так сильно, как обычно лупил свою жену, до того, как она его оставила, и даже не так сильно, как избивал арестованных, не желавших говорить. До сих пор Смит молчал, лицо его ничего не выражало. Он просто позволял тащить себя. Он не разобрался в происходящем и потому ничего не предпринимал.

Увидев, как чужой нанес удар его брату по воде, он извернулся, освободился, протянул к Джонсону руку…

…Джонсон исчез.

Лишь стебельки травы, распрямившиеся на том месте, где только что были крупные ступни, подтверждали: да, он тут был. Уставившись на траву, Джилл почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

Берквист закрыл рот, открыл и хрипло произнес:

— Что вы с ним сделали? — Он поглядел па Джилл.

— Я? Ничего.

— Ну-ну, там люк или еще что?

— Куда он исчез!? — Джилл начало трясти.

Берквист облизал губы.

— Не знаю. — Он выхватил пистолет. — Не пытайтесь сыграть со мной ту же шутку. Стойте здесь — я уведу этого.

Смит пассивно ждал. Не понимая, что происходит, он сделал лишь необходимый минимум. Но оружие ему уже приходилось видеть в руках людей на Марсе; и ему совсем не понравилось выражение лица Джилл, когда оружие чужого уставилось прямо на нее. Он грокнул, что настал ключевой момент в росте существа, точка, в которой созерцание должно смениться правильным действием, чтобы стало возможно дальнейшее развитие. И он предпринял действие.

Старейшины не зря его учили. Шаг в сторону Берквиста, оружие немедленно повернулось в его сторону. Он протянул руку — и Берквист исчез.

Джилл закричала.

Лицо Смита до сих пор ничего не выражало, теперь же вид у него стал трагически сокрушенный. Он понял, что избрал неверное действие в ключевой момент. Умоляюще поглядев на Джилл, он задрожал, глаза его закатились, и, медленно опустившись на пол, он свернулся в позу зародыша и застыл.

Истерика Джилл немедленно оборвалась. Она была нужна больному. Не время думать, куда пропали люди, не время для эмоций. Упав на колени, она осмотрела Смита.

Ни дыхания, ни пульса. Она прижала ухо к его грудной клетке. Ей показалось, что и сердце не бьется. Но вот наконец она расслышала: «Тум-м… тум-м-м» — один раз в четыре-пять секунд.

Его состояние напомнило Джилл шизоидный транс, но никогда еще она не видела такое глубокое отключение, даже в классах по гипноанестезии. Она слышала о подобных состояниях, напоминающих смерть, в которые впадали факиры из Восточной Индии, но думала, что это обычное преувеличение.

В нормальных обстоятельствах она бы и не пыталась вывести больного из такого состояния, послала бы за доктором. Но обстоятельства были не те. Последние события еще больше убедили ее в необходимости спасти Смита, не дать ему попасть в лапы властей. Однако десять минут спустя, испробовав все, что умела, она поняла, что усилия тщетны.

В спальне Бена нашелся чемодан, слишком большой для ручной клади, но слишком маленький для кофра. Открыв его, она обнаружила диктофон, туалетный набор, одежду, все, что могло потребоваться репортеру, в спешке покидающему город, — даже аудиокарточку, позволяющую ему беспрепятственно пользоваться любой телефонной связью. Вытряхнув содержимое чемодана, она притащила его в гостиную.

Джилл привыкла переворачивать больных тяжелее ее вдвое, ей удалось запихнуть Смита в чемодан. Ей пришлось заставить его изменить положение. Мышцы его не поддавались нажиму, но ей удалось постепенно заставить его расслабиться, а затем принять удобное положение; казалось, что он сделан из воска. По углам она пихала одежду Бена. Она попыталась проткнуть дырки, но чемодан был сделан из стеклоламината. Она решила, что вряд ли он задохнется — дыхание на минимуме, метаболизм понижен почти до нуля.

Джилл удалось приподнять чемодан двумя руками, нести его она не могла. На траве остались безобразные следы от металлических уголков.

На крышу она не пошла. Нет уж, такси ей не нужно! Она вышла с черного хода, там никого не было, лишь какой-то молодой человек проверял доставленную еду. Повернувшись, он поглядел, как она выволакивает чемодан на улицу, и спросил:

— Эй, сестренка, что в сундуке?

— Труп, — огрызнулась она.

Он пожал плечами:

— Каков вопрос — таков ответ. Пора бы мне понять.

Часть вторая

Его нелепое наследство

Глава 9

На третьей от Солнца планете сегодня насчитывалось на 230 тысяч людей больше, чем вчера. Среди пяти миллиардов землян такой прирост был не слишком заметен. Королевство Южной Африки, член Федерации, вновь предстало перед Верховным Судом за преследование белого меньшинства. Модельеры, собравшиеся в Рио, оповестили, что длина юбок должна увеличиться, а пупки нужно прикрыть. Оборонные станции носились в небе, угрожая смертью всякому, кто осмелится нарушить покой на планете. Но покой нарушали лишь каналы рекламы, сотрясавшие атмосферу бесконечными восхвалениями производимых товаров. На пол миллиона больше передвижных домов осело на берегах залива Гудзон, чем снялись с места в то же время в прошлом году. Рисовый пояс Китая был объявлен зоной голода на ассамблее Федерации. Синтия Дачесс, известная как Самая Богатая Женщина в мире, откупилась уже от шестого мужа.

Преподобный доктор Дэниел Дигби, Верховный Епископ Церкви Нового Откровения (Фостеритов), заявил, что он выдвигает ангела Азрила, чтобы направить сенатора Федерации Томаса Буна, и что он ожидает Высшего подтверждения в течение дня. Газеты передали это сообщение в общем потоке новостей, опасаясь погромов со стороны фостеритов. У мистера и миссис Гарриссон Кемпбелл VI родился сын и наследник, его выносила другая женщина и родила в клинике Цинциннати, в то время как счастливые родители отдыхали в Перу. Доктор Горацио Квакенбуш, профессор изящных искусств в школе богословия Йейл, призвал к возрождению веры и к возврату духовных ценностей; скандал с заключением пари разразился в Вест-Пойнте, в него оказалась вовлечена половина профессиональных игроков в футбол; трех специалистов по бактериологическому оружию задержали в Торонто, их подозревали в эмоциональной нестабильности; они заявили, что обратятся в Высокий Суд. Высокий Суд возвратил дело, направленное из Верховного Суда Соединенных Штатов, в котором были замешаны участники федеральной ассамблеи. «Рейнберг против штата Миссури».

Его превосходительство достопочтенный Джозеф Э. Дуглас, Генеральный секретарь Всемирной Федерации Свободных Государств, давился завтраком и думал, почему человек не имеет права выпить чашку крепкого кофе. Утренняя газета, подготовленная ночными дежурными по информации, ползла по сканеру со скоростью, равной его скорости чтения. Когда он смотрел туда, по экрану начинали бежать строчки. Он и сейчас на них смотрел, лишь бы не встречаться взглядом с Боссом, сидевшим напротив. Миссис Дуглас газет не читала, у нее были свои способы узнавать новости.

— Джозеф…

Он обернулся, машинка остановилась.

— Да, дорогая?

— Тебя что-то тяготит.

— Почему ты так решила, дорогая?

— Джозеф! Я о тебе забочусь, штопаю тебе носки и помогаю избегать неприятностей вот уже тридцать пять лет — уж я-то знаю, когда тебя что-то беспокоит.

Черт побери, признал он, она действительно знает. Поглядев на нее, он снова подумал: как ей удалось запугать его и заставить заключить контракт на всю жизнь? В «добрые старые дни» она была его секретаршей, а он — одним из законодателей. Первый их контракт — соглашение на совместное проживание в течение девяноста дней, чтобы сэкономить на фондах компании: они жили в одном и том же номере в отеле. Оба согласились, что стоит пойти на это «удобства ради», что «совместное проживание» означает всего лишь сосуществование под одной крышей. Но даже в те времена его носки она не штопала! Он попытался вспомнить, когда же все изменилось.