Расследование в «Трэвэлерс Рефьюдж» - Татьяна Галахова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И во сколько Крис приехал сюда?
– Думаю, уже за полночь.
– А вернулся домой?
– В половину первого.
– Откуда вы это знаете?
– Этель позвонила мне в это время и сказала, что Крис только что вернулся из пансиона. Она возмущалась и говорила, что не было острой необходимости гонять его в такое позднее время, что это могло подождать и до следующего дня. Сказала, что, если Брайан будет и в дальнейшем так издеваться над парнем, он перестанет помогать Форестерам. А когда утром я нашла хозяина мёртвым, то решила не говорить, что Крис виделся с ним ночью.
Женщина выдержала секундную паузу и продолжила со слезами и мольбой в голосе:
– Я уверяю вас, инспектор, Крис – очень добрый, хороший мальчик, и с Форестером он всегда ладил. Это первый случай, когда Брайан вышел из себя. Что же теперь будет?
Райли ответил кратко:
– Если Крис не виновен, ему ничего не грозит. Вы можете идти.
Дженнифер направилась к двери. Вдруг она остановилась и, развернувшись, спросила:
– А откуда вы знаете, что Крис был в пансионе в ночь убийства?
– Он сам сказал нам об этом, – ответил инспектор.
На лице женщины появилось выражение досады и недоумения. Она шевельнула губами, как будто хотела что-то сказать, но, не найдя подходящих слов, молча покинула кабинет.
Когда она вышла, Невилл с нетерпением спросил инспектора:
– И что вы думаете теперь о виновности Криса? Парень признался, что встречался с Форестером, и, судя по всему, был последним, кто его видел! Возможно, он и не имел корыстных намерений, а просто набросился на Брайана в порыве гнева. Ведь со слов Дженнифер, Форестер был очень зол на Криса. Он стал выговаривать ему, вот парень и взорвался. А когда пришёл в себя после совершённого убийства, то решил извлечь из случившегося выгоду. Он начинил конфеты мышьяком, а поскольку сильно волновался, сделал это весьма неаккуратно.
– Есть пара незначительных, на первый взгляд, деталей, сержант. Сами по себе они ничего не доказывают, но, вместе с тем, не вписываются в предложенную вами версию.
– Что же это за детали? – с любопытством спросил Невилл.
– Итак, деталь первая. Если Крис набросился на Форестера в порыве гнева, то откуда он взял верёвку, которой задушил его? Вы знаете, что убийства в порыве ярости совершаются спонтанно, под влиянием эмоциональных порывов. А значит, орудием убийства становятся предметы, находящиеся под рукой. Так как же нам быть с верёвкой? Деталь вторая. Если конфеты наполнил мышьяком Крис, зачем бы он стал стирать с банки отпечатки пальцев? Ведь именно он покупал этот пестицид по просьбе миссис Форестер, а следовательно, отпечатки его пальцев на банке вполне объяснимы. Однако эксперты ничего на ней не обнаружили. Это значит, что преступник тщательно её протёр.
Слова Майкла заставили Мэтью задуматься.
– Действительно, – протянул он.
– Я считаю, что вопрос наследования «Трэвэлерс Рефьюдж» уводит нас в сторону. Интуиция подсказывает мне, что мы ещё не установили истинный мотив преступления. А как говорил легендарный Шерлок Холмс, теоретизировать, не имея данных, опасно. Незаметно для себя человек начинает подгонять факты к своей теории, вместо того чтобы подтверждать теорию фактами.
– Возможно, кто-то из гостей пансиона имел зуб на Форестера. Когда он увидел его в пансионе, то решил отомстить, – высказал своё предположение сержант.
– Мне эта версия кажется неубедительной. Обычно отношения людей, знакомых лишь поверхностно, редко заканчиваются ненавистью друг к другу. Значит, Форестер должен был неплохо знать убийцу. Однако, как нам известно, он не был знаком ни с кем из постояльцев, кроме Эндрю Моргана, также как и никто из постояльцев не был знаком с Брайаном. Разумеется, кроме того же Моргана.
– Хорошо, но почему мы не рассматриваем Моргана как подозреваемого?
– Почему? Факты говорят о том, что и убийство, и попытку отравления миссис Форестер совершил один и тот же человек. Но коробка конфет появилась на стойке в холле уже после отъезда Моргана в Турифф, а следовательно, у него есть алиби. А если Морган непричастен к попытке отравления, то он непричастен и к убийству.
Невилл задумчиво потёр ладонью лоб и выдвинул ещё одну версию:
– Но ведь мотивом мог стать и шантаж. Допустим, Форестер располагал компрометирующими сведениями о преступнике и начал его шантажировать. Такое ведь возможно?
– Конечно, возможно, но всё же маловероятно.
– Почему? Вы думаете, что Форестер не мог пойти на такое, потому что он – порядочный человек?
– Нет, ни в коем случае. Мы, полицейские, должны исходить из мотива и возможностей, а не от характеристики человека. Не могу удержаться от того, чтобы не напомнить вам ещё одно меткое замечание Конан Дойла, сделанное его героем. Шерлок Холмс говорил, что нельзя допускать, чтобы личные качества человека оказывали влияние на наши выводы. Запомните это навсегда, Мэтью. Я не придерживаюсь версии о шантаже по той же причине, по которой исключаю и версию о мести. Чтобы иметь на руках компрометирующие сведения о человеке, нужно, как минимум, быть с ним хорошо знакомым.
И чтобы более не смущать сержанта, Райли переменил тему разговора:
– Сейчас вы должны дождаться Криса и забрать у него плёнку. Завтра утром её необходимо отвезти в полицейское управление – пусть как можно скорее распечатают фотографии. Пейзажи нас не интересуют: только снимки с изображением людей. А я тем временем побеседую с мистером Коннорсом.
… Альберт вальяжно сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Его локти стояли на подлокотниках, а выпрямленные пальцы обеих рук кончиками упирались друг в друга. В позе мужчины сквозило непринуждённое изящество, а во взгляде – уверенность в себе.
– Благодарим вас за приглашение подняться в вашу комнату. Мы ненадолго, – начал беседу Райли. – Собственно, у нас к вам один вопрос: как давно вы знакомы с Дорис Хейли?
Несмотря на то, что профессия антиквара научила Коннорса сдерживать свои эмоции, на этот раз ему не удалось сохранить бесстрастность и невозмутимость: на лице Альберта проступило выражение крайнего удивления. Однако он быстро справился с неожиданностью и спокойно заговорил:
– Полагаю, о нашем знакомстве вам рассказала мисс Хейли? Впрочем, это и так ясно. Я познакомился с Дорис в Лондоне года полтора тому назад. Она нуждалась в деньгах и зашла в мой магазин, чтобы предложить несколько антикварных вещиц. Нельзя сказать, чтобы они были особо ценными, но девушка просила за них недорого, и я их
