Я – Товарищ Сталин 2 - Андрей Цуцаев

28 июля Рябинин встретился с Хосе Диасом, лидером Компартии Испании, в кафе «Ла Гранха» на улице Алькала. Зал, с деревянными столами и запахом кофе, был полон рабочих и студентов, спорящих о революции. Диас, с усталым лицом, одетый в тёмную рубашку, сказал:

— Сеньор Лефевр, наша республика на грани. Фалангисты и монархисты готовят путч. Нам нужны винтовки, пулемёты, инструкторы. Армия ненадёжна, Франко сейчас в Марокко, а СЕДА предаёт рабочих.

Рябинин, одетый в серый костюм, поправил очки и спросил:

— Сколько у вас бойцов, Хосе? Есть ли у вас склады, где вы можете спрятать оружие? И скажите, насколько вы сплоченные? Кто ваш враг внутри левых?

Диас, потирая виски, ответил:

— В Мадриде у нас примерно 20 тысяч сторонников, в Барселоне примерно 10 тысяч, еще в Валенсии около 5 тысяч. У нас есть склады в Толедо и Сарагосе, но нам нужны 8000 винтовок, 70 пулемётов, и 15 тысяч гранат.

Правым группировкам уже помогают иностранцы. Немцы везут ящики в Кадис, я видел их маркировку — Krupp.

Что касается левого движения, то анархисты из CNT и POUM раскалывают нас. Нин хочет своей собственной революции и славы, он троцкист и этим все сказано.

Рябинин, делая заметки в блокноте, спросил:

— Что нужно, чтобы объединить левых? Москва не даст оружие без плана.

Диас, ударив кулаком по столу, заявил:

— Оружие и деньги. Вот что нам нужно. Если Москва даст 10 миллионов песет и 5000 винтовок, мы заставим Нина подчиниться. Но нам нужно торопится. Франко близко, он может вернуться в любой момент, а его шпионы и так в Мадриде.

29 июля Рябинин прибыл в Барселону. Собор Санта-Мария-дель-Мар, с его стрельчатыми арками и витражами, возвышался над домами. На Рамбле торговцы продавали розы и фиалки, художники рисовали портреты, а анархисты из CNT раздавали листовки с надписями: «Долой буржуазию!» Фабричные рабочие, с мозолистыми руками, шептались о забастовках, женщины в ярких платьях пели в тавернах, где пахло ромом и жареной треской. Фалангисты рисовали свастики на стенах, а коммунисты призывали к единству.

Рябинин встретился с Андреу Нином, лидером POUM, в портовой таверне «Эль Пескадор». Зал, с деревянными балками, где ели рыбу и пили ром, был полон моряков и рабочих. Нин, сидел напротив в потёртой куртке. Он сказал:

— Сеньор Лефевр, Испания сейчас на краю пропасти. Компартия подчиняется Москве, но мы хотим революцию рабочих, а не диктатуру. Фаланга получает технику от Германии, я видел их в порту. Нам нужны минимум 4000 винтовок, 30 пулемётов, нам нужны инструкторы.

Рябинин сказал:

— Москва изучит вашу просьбу. Но вы раскалываете левых. Почему вы не с Диасом?

Нин занервничал, его голос стал резче:

— Диас — это марионетка Сталина. Мы не хотим диктата Москвы над Барселоной. Мы хотим дружить с другими левыми, но не быть их марионетками. Дайте оружие, и мы свергнем буржуазию сами.

Рябинин нахмурился:

— У вас есть бойцы, готовые взять оружие? Есть склады для оружия?

Нин, немного помолчав, ответил:

— У нас 6000 бойцов по всей Каталонии, есть склады в Таррагоне и Жироне. Чего у нас нет, так это времени, ведь фаланга готовит удар.

Рябинин отправил шифровку: «Коммунисты готовы, но они расколоты. Нужны 10,000 винтовок, 100 пулемётов. Фаланга вооружается Германией».

29 июля Николай Ежов был избит следователями. Его лицо, покрытое синяками, кровоподтёками и ссадинами, опухло, левый глаз заплыл, кровь стекала по разбитым губам, а рубашка пропиталась потом и кровью. Камера, с бетонными стенами, пропахшая сыростью, освещалась тусклой лампой, качавшейся на проводе. Следователь Пётр Левин, кричал, ударяя кулаком по железному столу, от чего у Ежова звенело в ушах:

— Предатель, ты организовал взрыв Тухачевского! Назови сообщников!

Ежов, хрипя, сплюнул кровь на пол, его голос дрожал от боли:

— Ложь! Немцы, японцы, поляки — их шпионы, они все в Генштабе! Тухачевский был предателем. Я предупреждал товарища Сталина!

Левин, схватив Ежова за ворот, ударил его по скуле, кровь брызнула на стол:

— Кто работал на тебя? Кто твои сообщники в ЦК?

Ежов, говорил задыхаясь, его тело дрожало:

— Я искал врагов! Я защищал партию!

Левин разозлился, его лицо покраснело от гнева. Он ударил Ежова в живот, тот согнулся, кашляя кровью:

— Завтра будет хуже! Назови имена, или мы сломаем тебя! Кто ещё в заговоре?

Ежов, упав на колени, прохрипел:

— Я не виновен! Иностранцы убили Тухачевского! Товарищ Сталин ошибся, арестовав меня!

30 июля в камере нашли повешенным Льва Троцкого. Его тело, с верёвкой из рваной простыни на шее, висело у ржавой трубы, лицо посинело, глаза были открыты. Охрана доложила: следов борьбы нет, камера была заперта. Следователь Левин докладывал Сергею в кремлёвском кабинете:

— Товарищ Сталин, Троцкий повешен. Охранники ничего не видели. Это самоубийство.

Сергей, стоя у карты СССР, сжал кулаки. Тухачевский, теперь Троцкий — смерти множились, но ведь Ежов был в камере. Кто же их убивал? Немцы? Японцы? Заговор в ЦК? Он вызвал Глеба Бокия, который был сейчас наркомом ОГПУ:

— Глеб, проверь охрану Лубянки. Найдите виновного. Кто-то действует за моей спиной.

Сергей прошёлся по кабинету. Тухачевский был нужен ему, хоть он и не доверял ему до конца, Троцкий был угрозой раньше, но он был в тюрьме и не мог больше навредить. До этого еще Каменев. Их смерти не укладывались в логику. Ежов, избитый, твердил о шпионах. Если он прав, то кто в ЦК предатель? Если лжёт, почему смерти не прекращаются? Сергей чувствовал, что найти ответ будет не просто.

Глава 9

10 августа Вернер Кох, был повышен до полковника вермахта. Его новый мундир, с золотыми погонами, блестел, когда он вошёл в ресторан «Adlon», где подавали жареную утку и шампанское «Миттельрейн». Кох был горд и доволен собой:

— Хельга, повышение — это моя награда. Я так рад, что моя верная служба не осталась незамеченной рейхом. И кстати, Манштейн хочет видеть тебя. Ты ему очень интересна.

Мария улыбнулась:

— Полковник Кох, поздравляю! Вы заслужили это по праву. А почему Герр Манштейн хочет меня видеть?

Кох, отпивая шампанское, сказал:

— Потому что ты умна, Хельга. Манштейн ценит тех, кто понимает политику. Ты произвела на него большое впечатление на наших встречах.

11 августа Мария встретилась с Эрихом фон Манштейном в его офисе на Тиргартенштрассе. Кабинет, с дубовыми панелями, пах натуральной кожей и табаком. Карты Европы и Африки