Стормберги - Лиза Марклунд

посмотрим на снимки, какие мы были маленькие.

Он взял альбом из рук Юсефин и сел на диван, Свен пристроился рядом.

Альбом о Викинге назывался «Моя первая книга», голубой с милыми картинками плюшевых мишек, троллей и футбольных мячей на обложке. На первой странице красовалась надпись «Моя первая фотография», а под ней – фото младенца с закрытыми глазами и торчащими во все стороны светлыми волосами.

– Малыш, – сказал Свен.

– Это я, когда был маленьким, – сказал Викинг.

– Ты был такой маленький?

Они стали перелистывать альбом. Одна страница – с указанием даты и времени рождения, весом и ростом при рождении. Фотография с крестин, мама и папа в свадебных костюмах. Его крестили в тот день, когда они венчались. Перечисление подарков на крестины. Локон после первого посещения парикмахера – он подозревал, что эту роль уже тогда выполняла Сив Юханссон. По крайней мере, почти все школьные годы его подстригала она – подчас с катастрофическими результатами. Указаны даты, когда у него прорезался первый зуб, когда он начал сидеть, ползать, ходить. Фото, на котором он делает свои первые шаги, – снято в ноябре 1963 года.

– Ты был такой маленький малыш, – сказал Свен.

Викинг погладил брата по щеке. Тот был слишком чувствителен к прикосновениям, но любил, когда Викинг обнимал или гладил его.

– А смотри-ка, что здесь, – сказал Викинг, открывая второй альбом. – Это же ты!

Свен засмеялся и захлопал в ладоши.

Юсефин втиснулась на диван рядом с Викингом.

– В детстве вы были ужасно похожи, – сказала она, коснувшись пальцем блеклой цветной фотографии.

Когда Свен родился, никто не заметил ничего необычного. Разве что ел он плохо. Когда он немного подрос, Карин показалось, что у нее нет того контакта со Свеном,

какой был с Викингом, да и в развитии моторики Свен сильно отставал. Диагноз ему поставили в Умео только в возрасте четырех лет. К этому моменту было

ясно, что у него нарушение функций. Грустно, конечно, но Викинг не променял бы Свена ни на какого другого брата.

– Эллиот тоже очень любит ваши альбомы, – сказала Юсефин. – Если они будут валяться просто так, то мы лучше заберем их себе.

– Эту книгу ты можешь забрать с собой, – сказал Викинг, протягивая Свену его фотоальбом. – Теперь она твоя.

Брат прижал альбом к груди.

– Ну что, посмотрим, что в спальне? – сказал Викинг и поднялся.

Там осталась одежда Карин, которой у нее было немного. В свое время Сив научила ее одеваться со вкусом, но после выхода на пенсию Карин раздала все деловые платья и костюмы, а после предсмертной уборки осталось только то, что она носила каждый день.

– Смотрите, – сказала Юсефин, доставая вешалку с маленькой вязаной голубой кофточкой и такой же юбкой. – Какая тонкая вязка! Явно ручная работа.

Это и было свадебное платье Карин.

– Может быть, распустить и связать что-то другое? – размышляла она.

Викинг взял у нее из рук вешалку и повесил обратно в шкаф.

– Ах, вот и драгоценности, – сказала Юсефин.

Она взяла с туалетного столика красную шкатулку Карин и села на кровать, положив шкатулку себе на колени. Подняла крышку, так что выехали обитые бархатом ящички. Достала обручальное кольцо Карин, надела на мизинец.

– Великовато, – сказала она, – но его можно уменьшить.

Викинг почувствовал, как в голове у него что-то щелкнуло.

– Подожди-ка, – сказал он. – Давай проясним один момент. Наследниками мамы являемся мы со Свеном.

Юсефин с удивлением подняла на него глаза.

– Но Карин говорила, что ее украшения достанутся мне.

Викинг сделал глубокий вдох.

– Карин позаботилась обо всем до мельчайших деталей. Если бы она хотела оставить что-то кому-то, кроме своих прямых наследников, то составила бы завещание. Однако она этого не сделала, и это означает, что все, включая украшения, должно остаться мне и Свену.

– Но я считаю, что…

И тут в голове у Викинга случилось короткое замыкание.

– ТЫ СЛЫШАЛА, ЧТО Я СКАЗАЛ? НЕВАЖНО, ЧТО ТЫ ТАМ СЧИТАЕШЬ! ПЕРЕСТАНЬ ВСЕ ХВАТАТЬ!

Подбородок у Юсефин упал, она побледнела. Маркус влетел в спальню и оттолкнул отца.

– Какого черта, ты совсем спятил? Угомонись!

Викинг отвернулся, закрыл лицо руками. Боже, что он творит! Пришли дети, встали в дверях с широко раскрытыми от страха глазами.

– Прости, – сказал Викинг Эллиоту. – Дедушка вышел из себя. Иди смотри телевизор.

– А что случилось? – спросил ребенок.

– Я рассердился, – ответил Викинг. – Это очень глупо, но иногда это тем не менее случается.

– Я тоже иногда сержусь, – сказал мальчик.

Юсефин громко всхлипнула. Демонстративно бросила обручальное кольцо на покрывало, отставила шкатулку, так что та перевернулась, и пошла к выходу.

– Дорогая… – проговорил Маркус, идя за ней.

– Оставь ее, – сказал Свен. – Она просто дуется.

Маркус замер на месте, с изумлением уставившись на своего дядю.

– Скоро успокоится, – сказал Свен.

Маркус взял детей за руки и сердито посмотрел на Викинга.

– Надеюсь, ты уверен, что оно того стоило, – сказал он, кивнул в сторону рассыпанных украшений и потянул детей за собой к двери.

– Ты сам это говорил, – сказала Алиса. – Смерть и похороны пробуждают в человеке самые худшие стороны.

Викинг сидел, поставив перед собой на журнальный столик шкатулку, вертел между пальцев обручальное кольцо Карин. Тонкое золотое колечко, внутри гравировка с их инициалами и датой свадьбы. ГС КЛ 29/9–62. Со дня смерти Густава она не носила его.

– Очевидно, что и во мне все это пробудило худшие стороны.

Алиса кивнула, Викинг развел руками.

– Но ты бы видела ее, когда она ходила и перебирала вещи Карин, словно это гребаная бесплатная барахолка!

– Все заметили, что ты очень раздражен на нее, – сказала Алиса, вертя в руках тетрадный листок с почерком Густава. – Вы выяснили, что это такое?

– Понятия не имею, – ответил Викинг и положил обручальное кольцо обратно в шкатулку.

Он схватился руками за голову.

– Ну вот, теперь сын и невестка меня на порог не пустят, а опись имущества некому заверить.

Он выпрямился.

– Кстати, может быть, ты могла бы подписать?

Она покачала головой.

– Чем меньше я оставляю следов, тем лучше.

– Почему? Какое это имеет значение? Ведь здесь только мы, и мы вместе?

– Чем меньше связей между нами можно найти, тем лучше.

Отставив шкатулку, он поднялся и отошел к окну. Она подошла, обняла его.

– Поедем со мной, – сказала она. – Мы уедем отсюда вместе, туда, где у нас не будет прошлого.

Он убрал от себя ее руки, посмотрел в окно, по которому барабанил дождь. Что, строго говоря, держит его здесь? Уж точно не благоприятный климат.

– Тогда нам придется рассказать детям, кто ты такая.

– Ты знаешь, что это невозможно.

– Я не могу оставить их, не объяснив, почему.

– Миссия человека не в