Стормберги - Лиза Марклунд

– Мне всегда не везло с женщинами, – проговорил он. – Они нанесли мне столько ран. Упрямые, неверные. И ни одна не осталась со мной. Но я никогда не жаловался.

Он поднялся, надел шапку.

– Послушайте, мальчики, – сказал он. – Судьба девчонки мне не безразлична. Мне бы не хотелось, чтобы ее имя полоскали в грязи на суде. Но если вы считаете, что это необходимо, исполняйте свой долг, я не буду мешать правосудию.

Сделав несколько шагов к двери, он остановился и обернулся. Посмотрел на них, переводя взгляд с одного на другого.

– Как там с этим делом, содомия уже не считается преступлением? Но в психушку за нее по-прежнему сажают?

Надев перчатки, он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Густав и Ларс-Ивар долго сидели, глядя ему вслед. Большой Нильс был прав, гомосексуализм считался диагнозом.

– Отведем девочку в амбулаторию? – спросил наконец Ларс-Ивар.

Густав сжал кулаки.

– Из-за чего? Из-за шишки и пары синяков?

– Чтобы зафиксировать повреждения.

Густав посмотрел в окно. Стоял вечер, синий час уже миновал. В темноте угадывались очертания сухого русла реки, позади нее темнела гора Стормбергет.

– Думаю, надо поговорить с Турдом и Эрлингом, – произнес он.

Лето 2021 года

Викинг приехал заранее. Поставил машину перед онкологическим отделением больницы Сундербю на полпути между Лулео и Буденом и заранее оплатил парковку на 4 часа. Правда, до времени приема оставалось всего пятнадцать минут, но теперь он как прошедший лечение оказался в самом низу иерархии, и ему пришлось дожидаться своей очереди.

Платком, повязанным вокруг шеи, он вытер пот со лба. Небывалая жара, как чугунная крышка, придавила весь север страны. Поскольку для защиты от солнца ему приходилось носить платок, он чувствовал себя как в горячке. К тому же в отделении ему пришлось надеть маску.

В холле было ненамного прохладнее, чем на открытой парковке.

На этот раз он попал в кабинет, прождав всего девяносто минут.

Онколог оказался молодым человеком, с которым Викинг раньше не встречался.

– Как обстоят дела с зависимостью? – спросил врач, перелистывая бумажную карточку Викинга. – Разве такими до сих пор пользуются?

– С зависимостью? – эхом повторил Викинг.

– Вам ведь давали фентанил? Синдром отмены уже смягчился?

– Я его не принимал. Меня отговорила дочь, она медсестра.

Молодой человек поднял на него глаза, брови над маской сошлись у переносицы.

– Безответственно с ее стороны. У вас могла возникнуть прорывная боль.

Викинг стиснул зубы. Элин несколько лет проработала в «Радиумхеммет» в Стокгольме, ухаживая за тяжелыми онкологическими пациентами. По ее словам, громадной проблемой являлось то, что многие попадали в зависимость от анальгетиков, страдая больше, чем от самой болезни и лечения. Понятие «прорывная боль», по ее словам, выдумано в отделе продаж фармацевтической фирмы «Purdue Pharmas», чтобы продавать больше опиоидов. Он не знал, правда ли это, но отказался от фентанила.

Врач закрыл его карточку, включил компьютер.

– А как вы себя чувствуете в целом? – спросил он, одновременно вводя пароль.

– Вялость, – ответил Викинг. – Боль в горле. Сухость во рту. Головные боли. Зубная боль.

Он ни словом не упомянул о том, что его преследует страх. Тени гонятся за ним по ночам, кто-то дышит в затылок.

– Вас проинформировали, что вам не следует обращаться к обычному зубному врачу? – спросил молодой человек.

Викинг кивнул. Он знал, что челюсть у него теперь как из стекла, пористая и хрупкая после облучения. Больше ему нельзя подвергаться облучению, даже обычный рентген делать запрещено. Если рак вернется или если выяснится, что болезнь все же не поддалась лечению, остается только химиотерапия.

– Специализированная стоматологическая помощь есть в Лулео, Йелливаре и Питео, – сказал доктор. – Я выпишу направление. Вы живете… в Стенстрэске?

– В Стентрэске, – поправил Викинг.

Ему дали направление в Лулео.

– Я вижу, что вы потеряли в весе. Пятнадцать килограммов. Вам удалось хоть немного прибавить?

Викинг посмотрел на свои колени, такие костлявые, что это заметно даже через джинсы.

– Ну да, пару килограммов.

– Вы защищаетесь от солнца? Рана от гастростомии зажила, как положено?

Викинг инстинктивно тронул рукой живот. Гастростомия – двадцатисантиметровый катетер, вставленный через отверстие прямо в желудок, – снабжал его питанием в течение трех месяцев. В остальное время он жил за счет капельниц. Из вены под мышкой к сердцу провели полуметровый пластмассовый шланг. Питательные капельницы ставили на двенадцать часов. Во время всего лечения он жил на диване в гостиной у Элин в районе Сёдермальм в Стокгольме, поскольку в Норрботтене такого лечения просто не было. О нем заботилась бригада высокоспециализированной медицинской помощи на дому. Все работало отлично, он был им очень благодарен.

– Рана от катетера зажила, – сказал Викинг.

Хотя, на его вкус, выглядело все это ужасно. Как будто у него вырос второй пупок.

– Хорошо. Я выпишу больничный до конца года. И вы будете регулярно посещать своего… как зовут вашего отоларинголога?

Он снова взялся за карточку.

– Доктор Чанг, – подсказал Викинг.

Несколько долгих минут доктор сосредоточенно читал бумаги.

– Материнскую опухоль так и не нашли?

Викинг сглотнул, мечтая о стакане воды.

– Нет, только метастазы. Поэтому мне и назначили максимальную дозу облучения и химиотерапии.

Врач недовольно причмокнул, поднялся и положил его карточку в общую кучу.

– Увидимся через три месяца, – сказал он.

Викинг усомнился в его словах. К тому времени эстафетную палочку наверняка уже подхватит какой-нибудь другой врач.

Зайдя в кафетерий больницы, он купил бутылку минеральной воды, затем выкинул маску и поехал прямиком в участок в Стентрэске. Припарковался на своем парковочном месте, вошел через служебный вход и направился в кабинет Роланда Ларссона. Дверь в его собственный кабинет была закрыта. Там все осталось без изменений, хотя он отсутствовал почти год. Пока начальника не было, обязанности шефа полиции исполнял Роланд Ларссон и, насколько понял Викинг, прекрасно справлялся.

Когда Викинг постучал и вошел, коллега сидел за своим рабочим столом. Сняв очки, он отложил в сторону документ, который изучал.

– Ну, что сказал доктор?

Викинг откашлялся. Разговаривая с Роландом, он обычно садился на его стол, но сейчас это показалось ему неуместным. Поэтому он притянул к себе один из стульев для посетителей и уселся по другую сторону стола. Получилось тоже как-то странно.

– Меня оставили на больничном до конца года.

Роланд Ларссон задумчиво кивнул, но ничего не ответил.

– Вопрос в том, имеет ли смысл занимать должность, – сказал Викинг. – Может быть, мне стоит от нее отказаться, чтобы дать дорогу другим.

Коллега продолжал кивать.

– Можно и так рассуждать. Но никакой спешки нет. Тебя пока замещает Фатима, а она, насколько мне известно, никуда не собирается. У тебя впереди еще много лет в профессии, если ты того захочешь.

Викинг сделал глубокий вдох.

– Инсульт