Девушка и талисман - Наталья Евгеньевна Маркелова

Испытуемых собрали в главной зале Дворца Короля. Кроме Рэута присутствовали ещё десять магистров и главный королевский маг. Все величайшие двенадцать магов Королевства Снежных драконов собрались на небольшом возвышении наподобие сцены. Они сидели в удобных креслах и смотрели на нас. Я стояла среди толпы, но всё равно мне казалось, что смотрят магистры только на меня. Жук обманул: проходить обучение у магистров перед Испытанием было совсем не обязательно. Здесь свои силы мог попробовать любой. Сначала мне сделалось обидно, ведь Жук наврал мне ради каких-то жалких процентов. Но затем я осознала, что вовсе не сожалею о тратах, хотя для меня они были довольно существенными. Общение с Рэутом многому меня научило. Я представила, как чувствовала бы себя здесь, не имей я опыта, полученного во время занятий в доме с синей кошкой, и поёжилась. Та девочка, что ушла из Замка Седых земель, сейчас дрожала бы под взглядами сильнейших. Я же была почти спокойна. Почти. Рэут здорово изменил меня. Я кивнула старику, он кивнул мне в ответ. Это не укрылось от главного королевского мага, который тут же язвительно улыбнулся.

– Испытание начинается, – сказал Рюк, и в зале погас свет.

Мы оказались в абсолютной темноте. Ничего не происходило. Испытуемые нервно посмеивались и переговаривались. Кто-то громко поинтересовался, не боится ли кто-нибудь из собравшихся темноты? И многие ли уже выбыли? В ответ раздались смешки. А потом вдруг вспыхнул свет.

И я увидела Священный лес. Красные деревья стояли неподвижно. Пахло смертью. Было такое ощущение, словно я только очнулась ото сна, в котором мне снился Великий город, Рэут, Испытание. И тут же забыла об этом сне. Я вновь была на охоте с отцом и Рони.

Отец спешился, опустился на колено и провёл рукой по земле.

«Зверь был здесь совсем недавно, – сказал он. – Дная, скачи к ручью».

«Зачем?» – удивилась я.

«Мы погоним зверя на тебя. Верно, Рони?»

«Я не вижу следов, – ответил брат, – я не чувствую зверя».

«Ты опровергаешь мои слова?» – рявкнул отец.

«Нет». – Брат опустил голову, он должен был подчиниться.

Я видела, что с Рони творится что-то странное. Он был бледен. На лбу выступили капельки пота. Брат нервно сжимал кулаки.

«Почему зверь побежит обязательно к ручью?» – спросила я отца. Мне не хотелось оставлять брата в таком состоянии. Волнение Рони передалось и мне.

«Знаю, и всё. Выполняй!» – жёстко велел отец.

Я увидела, как исказилось от страха лицо брата, но всё же послала коня к ручью. Ведь это был приказ отца.

Уже на месте меня нагнал крик брата. Я так натянула поводья, что лошадь захрапела, попятилась и встала на дыбы. Не удержавшись в седле, я рухнула на землю и не успела увернуться от удара копытом. В глазах потемнело. А потом я почувствовала тяжёлый неприятный запах. Открыв глаза, увидела зверя – его окровавленная пасть была совсем близко.

«Нет, – закричала я, – нет!»

Страх был готов затопить меня, подчинить, лишить рассудка. И вдруг я чётко осознала, что всё это неправда, потому что наяву я не видела зверя, а просто потеряла сознание. Зверь приходил ко мне во сне, я верила в то, что он был, но в реальности его не видела. И тогда я вспомнила, кто я, где нахожусь, зачем пришла сюда. И очнулась. Я стояла посреди залы, тяжело дыша, а рядом со мной ученики дрались с невидимыми противниками, корчились на полу от боли, кричали, срывая голос. А магистры с усмешкой следили за нами. Для них это было лишь спектаклем, захватывающим представлением, не больше. Только Рэут был безучастен, его лицо не выражало ничего. Старик смотрел на происходящее пустым, остекленевшим взглядом дракона. И я готова была поклясться, что этот взгляд был обращён именно на меня.

Ещё раз всмотревшись в лица магистров и не найдя на них и тени сочувствия, я крикнула величайшим из магов:

– Как вам не стыдно?!

Они все посмотрели на меня. Да, сочувствия в их глазах не было, но вот удивление проступило довольно отчётливо. Ну хоть что-то! И только глаза Рэута вспыхнули, и я прочла в них некую гордость и радость.

«Неужели он гордится мной?» – пронеслось у меня в голове.

– Зачем вы мучаете нас? – спросила я магистров.

– Затем, – ответил за них Рэут и облизнул губы, чем вновь напомнил мне дракона, на сей раз собравшегося пообедать, – что маг должен в первую очередь побороть собственный страх. Более того, отличить ложь от правды. Поздравляю, Дная, вы справились. Хотя я и удивлён. Но это только первая часть. Тех, кто смог побороть страх, ждёт боль. Вы любите боль, Дная?

– Нет, – ответила я честно.

– А должны полюбить. Лишь мертвецы не чувствуют боли. Любите боль так же, как вы любите жизнь. И то и другое даёт вам силы.

– Рэут, откуда вам знать, что чувствуют мёртвые? – вмешался в разговор какой-то старый маг, по сравнению с которым даже Рэут казался юношей.

– Дорогой Таут, не мешайте нашему уважаемому Рэуту умничать и поучать молодёжь. Все мы время от времени в этом нуждаемся, – усмехнулся Рюк. – Иначе зачем бы мы вообще стали магистрами? Давайте продолжим Испытание. Кроме того, в словах Рэута столько мрачной поэзии. Может быть, всем пора узнать, что чувствуют мертвецы? Приступим?

После этих слов Рюка реальность вновь растворилась передо мной. Пол залы разомкнулся, и я рухнула в пропасть. Я упала, больно ударившись, прямо в снег лицом и ненадолго потеряла сознание. Когда я очнулась, вокруг были лишь пустота и тишина. Снег. Белое ничто. Вначале мне показалось, что на мне ничего нет. Тонкая шёлковая рубаха почти не ощущалась. Она не только не грела, а, казалось, усиливала холод. Каждая упавшая на моё тело снежинка впивалась в кожу острыми гранями. Это была настоящая пытка. Я знала, что это лишь испытание, но это не помогло: боль была реальная. Я сжала зубы, чтобы не закричать, понимая, что магистры следят за каждым моим движением. Они не видят снега и льда, но меня-то видят. Нет, я не доставлю им удовольствия – не заплачу. Я поднялась на ноги. Возможно, Рэут хотел мне помочь, говоря о любви к боли. Я силилась улыбнуться, хотя губы мои дрожали. Но слёзы предательски выступали на глазах и тут же замерзали, едва скатившись из них. Превращаясь в маленькие льдинки, они падали к моим ногам, снег у которых уже окрасился алым. Мои раны кровоточили всё сильнее. А с неба падало