Запечатление - Анастасия Князь

Но, похоже, так думал только он сам. Когда Кай пересекал кухню, направляясь к двери, его окликнул скрипучий, кряхтящий голос Эла:

– И куда же ты собрался?

Кай вздрогнул от неожиданности и обернулся в прыжке. Старик сидел за столом, повернувшись к нему, вцепившись руками в трость, и буравил спокойным, но жёстким взглядом. Магу даже стало не по себе – снова вернулось ощущение, что он собирается сделать что-то нехорошее, а Эл застукал его с поличным. И это чувство, на котором он ловил себя, злило.

– Я проведу ночь в городе, у меня там встреча.

– Встреча? Уж не с девушкой ли?

Дракон оставался спокоен, а вот маг, наоборот, нахмурился.

– Какое вам дело до моей личной жизни?

– Личной жизни? Ты забываешься, мальчишка, твоя семья спит сейчас в башне. И ты спокойно уйдёшь, оставив их одних, зная, что они будут звать тебя и беспокоиться?

Слова старика оживили, придали сил старательно заглушаемой совести, которая без промедления начала душить Кая. Но в этот раз он не хотел поддаваться, уже начиная понимать, что Эл намеренно давит на его чувство долга. И это злило ещё сильнее.

– Я вовсе не собираюсь бросать их или связывать свою жизнь с кем-то сейчас! – Он слишком поздно заметил, что повысил голос, но, спохватившись, продолжил уже спокойнее: – Я прекрасно осознаю ответственность, что лежит на мне, но у меня есть определённые потребности. Или вы хотите, чтобы я избегал близости?

– Именно так, парень…

– Что?! Ну уж нет! Одну ночь без меня как-нибудь переживут.

– Не переживут.

Голос Эла звучал необычайно тихо, и именно это заставило Кая, уже схватившегося за ручку двери, остановиться и обернуться к нему. Старик больше не смотрел на него и выглядел подавленным.

– Что вы имеете в виду?

– Если ты начнёшь встречаться с девушками, то рано или поздно влюбишься и захочешь завести семью. – Эл всё же обернулся и теперь вновь смотрел твёрдо и даже решительно – жёлтые глаза так и горели в темноте. – Но вы связаны магическими узами. И если ты полюбишь и захочешь уйти, создать иную семью, они погибнут.

– Но почему вы… – Кай не договорил. Его и так одолевал ужас от мысли, что могло бы произойти, так и не узнай он об этом. И в голове никак не укладывалось, как Эл мог допустить его незнание, как мог так рисковать. В памяти всплыл их первый разговор, когда старик только увидел его, и осознание ситуации запылало в нём ярким пламенем, которое злым блеском отразилось в глазах. – Вы боялись, что я воспользуюсь этим! Что, будучи не в силах убить их голыми руками, я попытаюсь избавиться от них таким способом? Знаете, а ведь отличная идея! Пожалуй, именно так я и сделаю, мне надоело тащить на себе такую обузу.

– И ты действительно сможешь обречь малышей на столь болезненную смерть? Будешь спокоен, зная, что они медленно умирают от боли, природу которой ещё даже не способны понять?..

Эл говорил тихо, почти шёпотом, но Кай отчётливо слышал каждое слово. Он вновь замер, прислушиваясь к стискивающему душу чувству жалости и боли, что испытывал, представляя подобное. Нет, не сможет… Он понимал это ещё когда угрожал, но теперь совесть и жалость душили вдвойне сильнее. Кай застонал в отчаянии, подошёл к столу и буквально упал на стул, роняя голову на столешницу.

– Прекратите давить на мою совесть! Почему вы не сказали мне обо всем раньше?

– Потому что ты должен руководствоваться иными чувствами, нежели жалостью и моралью! Я наблюдаю за тобой каждый день и прекрасно вижу, как ты относишься к ним. И за всё это время ты так и не осознал главное: они не домашние зверьки и не дети, отданные тебе на воспитание, они твоя семья, идиот!

Эл разошёлся не на шутку и уже не мог сохранить обычно спокойный и сдержанный образ. Голос его так и дрожал от ярости, трость, что он держал в руке, тихо стучала по дереву, выдавая дрожь рук, а губы, и без того скрытые бородой, сейчас сжались в едва заметную линию. Глаза горели почти что злобой, и маг боялся даже опустить взгляд, не то что возражать ему.

– То, что они пока не умеют говорить, не делает их животными, – продолжал Эл. – Ты сам не заметишь, как скоро они начнут понимать гораздо больше, чем ты можешь себе представить! Сколь много разума заложено в их маленьких головках! Ни один человек не может похвастаться таким потенциалом, как они. И обращаясь с ними как со зверьём, ты принижаешь не только их, но и меня! Но это ещё не всё, в те редкие моменты, когда ты вспоминаешь, что рано или поздно они таки будут равными тебе – что тоже чушь собачья, ты никогда не будешь равен им, – ты воспринимаешь их как собственных детей. Запомни раз и навсегда, они никогда не будут видеть в тебе отца. Их чувства иные, они видят в тебе близкого друга, брата, но ни в коем случае не отца. Я надеялся, что ты сам поймёшь это, но, похоже, ты слишком туп!

– Но это немыслимо… – Кай почти скулил, пытаясь хоть немного оправдаться и, главное, высказать мысль, которая мучила его весь разговор: – Я не могу поговорить с ними, не могу сблизиться с ними, я даже увижу их человеческий облик только через двадцать лет, и вы думаете, я смогу полюбить их!? Более того, вы хотите, чтобы я поставил крест на своей личной жизни! Вы сами хоть представляете, что это такое – воздерживаться от близости всю жизнь?!

– Ты хотел получить бессмертие, парень, ты его получил. Теперь будь добр платить по счетам, – тихо, но чётко выговаривая каждое слово, произнёс Эл, всё так же прожигая взглядом Кая.

Тот не знал, что ответить, но старик и не ждал ничего. Молча поднялся на ноги и, громко стуча тростью по полу, удалился в свою комнату. Кай же так и остался за столом, ощущая себя как после грубого, резкого пробуждения. Сердце испуганно бьётся, и ещё не до конца понимаешь, отчего проснулся, а реальность уже холодит сознание, как ледяная вода. Мыслей было много, они создавали хаос в голове, и каждая пыталась перетянуть внимание на себя.

Немного жаль, что девушке, ожидавшей его сейчас, придётся бессмысленно провести вечер и, может, разочароваться в мужчинах из-за него, но ничего поделать с этим Кай не мог. Он вернулся в свою комнату только затем, чтобы снять мантию и забрать подушку с одеялом. Виктер и Янтил и