Трое - Георгий Иванов Марков

— Любви нет! Нет! Есть только половое влечение, приукрашенное иллюзиями, которые человек создаст сам, чтобы удовлетворить свою потребность в разнообразии, придать элементарному животному чувству какой-то духовный, достойный человека смысл! Любви нет! Все на свете, если его увидеть в настоящей стоимости, ясно и просто, очень логично. Мы пасуем перед этой простотой, боимся ее, вот и выдумываем различные глупости! — и далее:

— Вот я солдат, отбывающий военную службу. Стою здесь и охраняю завод, потому что у моей родины, у всего нашего лагеря есть враги. Если бы врагов не было, я бы завода не охранял! Что романтичного или поэтического в этой простой истине? А какими только красотами она ни разукрашена? Командир батальона в состоянии прочесть целую лекцию в доказательство того, что наша войсковая часть — центр мира! Капитан считает, будто наше пребывание здесь делает из нас настоящих мужчин, а фантазеры, вроде Марты, готовы принять каждого стоящего на посту солдата с автоматом в руках за героя или, по крайней мере, за будущего героя. Да и нам самим тоже иногда кажется, что мы совершаем что-то особенное…

Поединок в небе кончился. Все вокруг утопает в мягком зареве заката. Окровавленные останки могучей тучи тонут за горизонтом и постепенно исчезают.

Иван думает о толщине слоя атмосферы, о космических лучах и о новых достижениях науки, о которых читал.

«Теория столкновения двух проходящих близко галактических систем так же произвольна, как и теория образования новых галактик. Мы не знаем, что происходит за пределами нашей системы. Что там есть? И раз не знаем, то еще долго будем воспринимать природные явления с внешней стороны, а не со стороны их действительной сущности! Если для разных сентиментальных душ закат символизирует какую-то поэтическую идею, если другие способны ахать от восторга при виде раскрашенного горизонта, то для меня это всего лишь изменение угла падения солнечных лучей вследствие вращения Земли вокруг своей оси. Отсюда и цвета неба. И ничего больше. И, если бы я так же рассуждал о моих отношениях с женой, если бы за красивой внешностью и драматическими состояниями смог бы увидеть сущность ее характера, я бы не обманулся и ничего бы подобного не произошло! Ну вот, опять она! Как все это противно!»

Дежурный по полку в сопровождении начальника караула делает проверку. Иван отвечает четко, громко, ясно, абсолютно по уставу. Дежурный, не ожидавший такого усердия от старого солдата, удивлен.

«Да, — думает дежурный, — серьезные люди в любом деле на месте!»

Только они отошли, как в глубине заводского двора показалась женская фигура. Иван узнал ее издалека.

Марта.

Сегодня она проходит в шестой раз и всегда, когда на посту Иван. Марта идет легко, покачивающейся походкой, словно движется в танце.

Вчера в заводской лаборатории вышел из строя металлограф. Инженеры испугались, засуетились, решили было разобрать его и отправить в Софию, но кто-то (может быть, Марта) заметил, что у военных есть физик, сотрудник научного института. Ивана сразу вызвали. Он пошел, осмотрел прибор и обнаружил неисправность. Это не было очень сложным делом, но Иван занялся им с радостью и долго работал. Вдруг ему стало приятно снова вернуться к своей прежней работе, почувствовать, что он может выполнить все это. Марта все время вертелась поблизости. Она всячески хотела напомнить, что они некоторым образом друзья, что он должен проявить внимание к ней: улыбнуться, восхититься. Но Иван поправил аппарат, испробовал его и ушел. В дверях она подала ему руку. Он пожал ее, будто знакомился впервые.

— Почему вы не смотрите на меня! — прошептала она.

Он не знал, что ответить. Ему хотелось сказать, что она его не интересует, что у него достаточно своих забот, чтобы обращать на нее внимание, но только посмотрел на нее. И снова почувствовал, как влекут его к себе ее милое лицо, глубокие прекрасные глаза. И сразу же рассердился. Она будто знала это и будто посмеивалась над ним.

— До свидания!

Он вышел. Ему казалось, что она смотрит вслед. У ворот он обернулся. Марта стояла на прежнем месте и смотрела на него. Она сняла халат. Издали в своем розовом платье она походила на маленький нежный цветок, неизвестно откуда появившийся на огромном серо-зеленом фоне зданий завода. Он вернулся в казарму в хорошем настроении.

Ему встретился командир роты:

— Ну как, поправил? — он вроде сомневался.

— Так точно, товарищ капитан! — каким-то новым голосом отрапортовал Иван.

Командир роты удивленно посмотрел на него. Эта молодежь очень уж непостоянна!

Через два часа им снова овладело прежнее чувство отчужденности, и он не преминул посмеяться над собой. Снова ему все опротивело, все, что прямо или косвенно связывалось с его историей…

Марта медленно проходит мимо него своей неизменной танцевальной походкой. Она старается встретиться с ним глазами.

«Зачем создавать новые иллюзии!» — думает Иван и не смотрит на нее.

Она останавливается в шаге от него, поднимает голову и с загадочной улыбкой говорит:

— До свидания!

Иван неопределенно кивает. «Иди своей дорогой, девушка! Найди кого-нибудь другого! Спасибо за внимание, но мне оно поперек горла. Попробовал и меду, и яду! Хватит с меня!»

Она опустила глаза, в которых мелькнула грустная улыбка. Словно поняла его состояние.

Поняла — ничего не поняла! Эти женщины всегда делают вид, что понимают, а никогда ничего не понимают.

Девушка уходит.

«Жизнь должна быть ясной и простой! — продолжает думать Иван. — Только тогда она может быть целеустремленной! Человек должен не разбрасываться, а сосредоточиваться. Так же, как очищают корабли, обрастающие десятками тонн морских водорослей и раковин, так нужно освобождаться и от ненужного балласта предрассудков, ложных чувств. Надо изменить условности, установленные человеком и обществом. Человек будущего освободиться от условностей и сохранит истину!»

Раздается глухой выстрел. Иван поворачивает голову. Из глубины двора к воротам бежит человек с портфелем и револьвером в руках. Он уже в десяти метрах. Низкорослый брюнет лет тридцати, с красивыми вьющимися волосами, смертельно бледным лицом и блестящими от страха темными глазами. На лице выражение отчаянной решимости, и это заставляет Ивана вздрогнуть.

— Руки вверх! — неистово кричит бегущий часовому, натравляя револьвер прямо на него.

В ту же минуту, справа, из другого цеха, выскакивают еще двое неизвестных, тоже в гражданском, с револьверами в руках. Иван не может разглядеть их лица.

Часовой понимает, что он может сделать только одно — закрыть ворота. Железные, обитые листовым железом ворота, с засовом снаружи. Как у него появилась эта мысль, как она превратилась в приказ и как он бросился вперед — Иван не помнил. Он знал только, что стрелять нельзя, потому