Орловский и ВЧК - Владимир Черкасов-Георгиевский

и красавец Саша де Экьюпаре отлично знает Мурочку. Ах, как же я не поинтересовался у него подробностями их взаимоотношений! Графиню знают и в Лондоне, и в Берлине, где даже кайзер захотел взглянуть на нее, а потом дважды оттанцевал с нею в Потсдамском дворце. Не эдакой ли обворожительной умницей являлась и ее прабабушка, подружка Пушкина? И кто-то ведь о Муре сказал именно в том смысле: «Искать примеров, как жить, не нужно, когда была такая прабабушка»… Она потягивается и жмурится как кошка, что все равно идет графинюшке, имеющей в то же время величественную внешность. Мур-ра…»

Поднял глаза Орловский и увидел, что та, неприметно войдя, уже стоит между столом и своим огромным диваном с подушками, заменяющими спинку, с валиками по бокам. Будто слыша мысли гостя, улыбается, уперев холеные руки в бедра, обтянутые желтым атласным халатом. Пламя свечей играло на всех его выступах и впадинах.

Потом Мура сложила руки на голой груди, лихо декольтированной бортами халата, хозяйски поглядела на него своими глазами, широко расставленными около по-русски «плавного» носа, и вымолвила, кивнув на бутылку:

— Одобряю, Бронислав, ваше поведение. Сейчас подам закуску посерьезнее. Вы простите, что я одета на легкую руку, по-домашнему.

Графиня быстро расставила тарелки, наклоняясь над столешницей так, что Орловский видел почти всю ее вызревшую в ласках и родах полную грудь.

Они ели ростбиф, сыр, и Мура, словно говорила с кем-то вроде умельца на все руки в политике, безапелляционно высказывалась:

— Почти каждой страной правит группа примерно из шестнадцати человек. У этой группы есть еще десятков шесть исполнителей ее воли. Они уже опираются на армию и флот. В нынешней России верхушку из шестнадцати дробят на две группировки бывший меньшевик Троцкий и большевик Ленин, ослабляющие друг друга. В результате, на арене советской власти может появиться кто-то третий со своей группировкой, которая, возможно, окончательно станет править страной.

Это взгляд на положение в России из недр британской дипломатии?

Мура посмотрела на него по-мужски твердо и усмехнулся берите глубже — из самого нутра британской разведки. Вы ведь на это намекаете? Не «делайте глухое ухо», — снова перевела она на русский буквально иностранный фразеологизм. Со мной, Бронислав, не нужно ни на что намекать. Говорите обо всем прямо, ежели сумеете. Сейчас, вроде, это особенно трудно, но так бывало во все времена. Она вздохнула и погладила груди через ткань халата. Ах, я так хочу спать. Совершенно не спала на Гороховой.

Орловский поднялся из-за стола и поклонился.

— Рад был, Мура, помочь сегодня, благодарю вас за угощение.

— О-о, вы уже ко мне по имени? Ну-у, — капризно протянула Мура, прижмуриваясь, — легко же вы хотите отделаться.

Она встала и взяла его под локоть, как у своей камеры в ЧеКе, и они чинно двинулись к оттоманке. Орловский чувствовал тяжесть и тепло ее бюста. Мура шевельнула бедром, и агентурщик так же невольно прикоснулся к нему. От женщины пахло резедой и лавандой, она склонила голову ему на плечо.

Орловский остановился с нерешительностью.

— Ну-у, — снова уже ближе к полустону отозвалась Мура.

Орловский схватил ее за горячую упругую шею у затылка и впился поцелуем во влажно приоткрытые губы. Графиня, потягиваясь, повела плечами, тронув рукой себя за пояс, и халат соскользнул с нее на пол, обнажив полную наготу.

Мура обвила Орловского, целуясь, закидывая голову с рассыпавшимися прядями волос по лопаткам, желобку между ними, летящему к шарам ягодиц.

Не размыкая объятий, Мура стала падать спиной на постель.

Его высокородие не дал ей упасть, мягко приземлив на покрывающий диван ковер. Орловский, склонившись над графиней, стоя на одном колене, будто при целовании полкового знамени, сорвал с себя одежду.

После разгрома «заговора Локкарта» русская станция» (отделение) британской разведки МИ6, которая в 1920-х годах станет называться Сикрет Интеллижденс Сервис (СИС — Секретная разведывательная служба), в конце 1918 года перебралась в финляндский Гельсингфорс. Оттуда продолжала действовать на Россию ее знаменитая курьерская служба, созданная капитаном Джорджем Хиллом, работавшим здесь под кодовым именем ИК8. Большинство русского отдела составляли белые офицеры, среди которых выделялся, например, граф Павел С увалов, участник офицерского восстания в Карелии. У него была своя агентурная сеть, ее курьером прославилась княжна Волконская, как барышня вызывавшая мало подозрений при частом пересечении границы.

К Орловскому ночью на Сергиевскую по дороге из Гельсингфорса в Москву заглянул курьер британцев Иван Иванович Морев, капитан Лейб-Гвардии Гренадерского полка, возрожденного в Добровольческой армии участием его командира с группой офицеров со своим знаменем в Ледяном походе. Резидент плотно задернул шторы и зажег свечу в гостиной, подав продрогшему гостю чай.

Огромного роста Иван Иванович, обжигаясь, поправляя длинные усы, отпивал из стакана, с признательностью кивал головой с аккуратно проведенным пробором. Потом начал рассказывать:

— В Гельсингфорсе сейчас, Виктор Глебович, некое вавилонское столпотворение мастеров агентурной работы. Помимо англичан, там много наших белых служб, таких, как разведки господ Савинкова, Гримма, Гессена, военно-морская — господина Вилькена. У французов руководство русской резидентурой пока сидит в московской Бутырке, американцы же в Гельсингфорсе представлены господином Перчем, он же Акимов, Перетц. Резидентура британцев размещается в посольстве Англии под видом паспортного бюро.

— Как там пришелся ко двору наш общий друг Александр де Экьюпаре? — направил Орловский разговор ближе к интересующему его вопросу.

— Превосходно! Но штабс-ротмистр не задержался, рвался в бой, переговорил с господином Эрнестом Бойсом и отправился к Деникину. Просил кое-что вам передать на словах, и, прежде всего, что вручил письмо вашей невесте, имел с ней встречу, она прекрасно выглядит.

— Он уточнил у Бойса насчет чекиста Гольгинера и Муры Бенкендорф? — снова деловито перебил Морева Орловский, не очеиь-то желавший лишних напоминаний о Лизе после происшествия на оттоманке у Муры.

Иван Иванович усмехнулся, повертел в пальцах изящную серебряную ложку.

— Не так просты англичане и их Бойс, вы же знаете. О Гольгинере он ничегошеньки не захотел откомментировать. Судите сами.

— Значит, ни да, ни нет? Тогда, выходит, все же «да». Ежели разведка не имеет к какому-либо человеку отношения, она смело отрицает с ним связи.

— Пожалуй, вы правы, Виктор Глебович. Бойс промолчал, а господин де Экьюпаре, видимо, сумел собрать о Гольгинере сведения из других гельсинг-форских источников. И он просил передать вам лично от него, чтобы по линии этого Гольгинера вы поискали в Петрограде бывшего офицера Флота Его Императорского Величества Андрея Петровича Знаменского.

— Ага! — с удовольствием воскликнул резидент, — спаси Христос нашего смекалистого штабс-ротмистра.

— Ну, а о графине Бенкендорф Бойс разговорился довольно оживленно. Когда она жила с Локкартом в Москве, то знала всех, кто приходил к