Летучий корабль - Фанфикс.ру rain_dog

- Чем?

- У некоторых повязки, нет, платки, как у пиратов на картинках, у некоторых шляпы, даже беретка была.

- А одеты во что?

- Все в черном.

- Только мужчины? — Кингсли усмехается, видя растерянное выражение на лице Эйли. — Ну, по фигуре же можно распознать.

- Я не разглядел.

- Вы ведь не учились в Хогвартсе, Эйли?

Редж согласно кивает. Действительно, у него какая-то странная история, его семья в самом начале войны с Волдемортом, еще до его исчезновения, уехала, кажется, в Бельгию. Он учился дома, потом год в школе Авроров в Брюгге, а, когда они вернулись, поступил сразу на второй курс уже здесь, в Англии.

- Потом сольете свои воспоминания в думосбор, посмотрим, может быть, Поттер и Уизли кого-нибудь опознают. Что дальше?

- А дальше все было очень быстро — они забрали какие-то вещи, картину вон с этой стены, шар темный такой с каминной полки — еще много чего. И так же быстро исчезли, будто по команде. А потом был страшный грохот, и в доме как будто стены ломались.

- Они дали залп из пушек. Думаю, просто для острастки. Дом для разнообразия решили на этот раз не жечь.

Эйли судорожно вздыхает.

- А сову отправил садовник. Он прятался, его чуть не убило, когда они деревья стали из земли выворачивать.

- А…, — Кингсли, видимо, хочет спросить про деревья, но вспоминает, что Эйли не мог этого видеть.

- Мистер Шеклболт, сэр, разрешите мне сказать. Мы с Гарри видели похожий развороченный сад в доме, где жила семья Флинтов. Но ведь Флинты в тюрьме…

- В тюрьме отец и два старших брата. Там еще были младший и дочь. Спасибо, Уизли, это может помочь. Если они, действительно, мстят, то это бессмысленное разорение сада выглядит логичным… Спасибо, Эйли, сейчас можете быть свободны, из Англии пока никуда не уезжайте как важный свидетель. А документы из школы авроров можете забирать — это не для Вас. Не обижайтесь.

Потом прибывают люди из Аврората, чтобы забрать тела. Я смотрю на седую шевелюру мертвого Боуда, выбившуюся из-под покрывала, когда его укладывают на носилки. Мерлин, почему я ничего не чувствую? И другие двое — совсем молодые, из местного отделения. За что они так бессмысленно умерли этим чудным майским вечером? За барахло господина первого заместителя? За туи и рододендроны? За его прекрасный дом? За все то, за что умирать в принципе не стоит. Так что, когда ближе к полуночи в дом прибывает сам Уоррен Хэмсфилд, я стараюсь даже не смотреть на него. Рон и Блэкмор идут с ним по дому делать опись имущества, я слышу, как Хэмсфилд голосит по поводу каждой обнаруженной пропажи… Трое людей погибли сегодня за его вазы, картины, темный шар на каминной полке, вывезенные из Китая лаковые шкатулки, несколько магических артефактов. Едва ли это справедливая цена… Хорошо, что в темноте он не разглядел сада.

- Гарри, пойдем, посмотришь со мной воспоминания Эйли, — командует мне Кингсли, обнаружив меня сидящим все в том же холле без дела. — Думаю, то, что они напали именно сегодня, уже не оставляет никаких сомнений в том, кто они. Хотелось бы теперь знать, кто конкретно ходит под черными парусами. Может быть, ты или я кого-нибудь узнаем.

И через пару минут мы оба склоняемся над думосбором, где уже кружатся белесые полупрозрачные нити воспоминаний Реджинальда, так и не ставшего аврором. Все выглядит именно так, как он рассказывал, только теперь я, глядя на все как бы со стороны, замечаю и флаг, под которым они ходят. Веселый Роджер… Как предсказуемо. Они и вправду играют в пиратов. А потом я ощущаю страх и ужас Эйли в тот момент, когда он думал, что его сейчас убьют. Голос, молодой голос, остановивший того, кто уже готов был произнести смертельное проклятие…

— Сэр, — говорю я, как только мы выныриваем из воспоминаний Эйли, — этот голос, голос и фигура… Сэр, мне кажется, это Драко Малфой.

8. Любопытство

Если бы кто-то раньше сказал мне, что в том, что у Рона был плохой почерк, явно прослеживается рука судьбы, я бы просто рассмеялся. Или покрутил пальцем у виска. Или вежливо улыбнулся бы, вспоминая про себя незабвенную Трелони. Но теперь я и сам могу сказать со всей определенностью: то, что у Рона был плохой почерк, оказалось тем орудием, посредством которого судьба нанесла нам если не первый, то весьма чувствительный удар, хотя мы тогда ничего и не почувствовали. Нет, это больше было похоже на укол шпаги, говорят, бывают такие, которых сначала даже и не ощущаешь, но они оказываются смертельными.

Так вот, мы не спали полночи в имении Уоррена Хэмсфилда, практически не ложились и в ночь накануне, вымотались за целый день бесконечных празднований, плавно перетекший в расследование очередного нападения. И после этого Рон должен был помогать Блэкмору составлять опись похищенного, причем сам Сайрус Блэкмор только вежливо поддакивал Хэмсфилду и задавал осторожные вопросы, слушая излияния первого заместителя министра. А Рон плелся на полшага сзади с пером и пергаментом и записывал все с выражением собранности и усердия на лице, которого и ожидают от стажера Аврората. Ну а перо так и ходило в его руках, да еще и пергамент он держал на весу. Так что, когда мы на следующий день, вновь не выспавшиеся, да еще и после занятий в школе (да, Кингсли погнал нас на следующий день на уроки, сказав, что и без нас разберутся, а бумажки подождут до обеда!) сели разбирать вчерашние записи и протоколы, Рон, взглянув на свои каракули, только почесал в затылке и озадаченно крякнул.

Я сначала даже внимания на это никакого не обратил, потому что в моих руках был свежий номер «Ежедневного Пророка», только что взятый с газетной стойки на входе в Аврорат, и я был полностью поглощен чтением, нет, даже не чтением, а… Я размышлял над тем странным фактом, что новость о нападении на дом Уоррена Хэмсфилда была вовсе не на первой странице. С передовицы на меня глядели празднично-торжественные Фадж и прочие официальные лица, ну и я сам собственной персоной. С одной стороны, это было вполне логично — вчера прошло празднование второй годовщины победы над Волдемортом, можно сказать, врагом Магической Британии номер один. Там присутствовал сам Министр Магии, выступал с речью, было отснято множество колдографий, которые надо теперь кому-то демонстрировать, не даром же репортеры вчера переводили на все эти торжества пленку. А вот с другой стороны… Небольшое сообщение на второй странице, сухие соболезнования семьям погибших авроров — не мало ли это? Никаких интервью, как это было в прошлый раз с леди Лоуди, никаких истерик на первой странице. И что самое интересное — ни слова о корабле, который на этот раз появился при свете дня и был виден совершенно отчетливо. Если они не пишут о корабле, выходит просто криминальная хроника — бандиты напали и разграбили имение первого заместителя министра в Норидже, есть жертвы. «Какой ужас!» — скажет, наверное, моя теща, ставя чашечку чая, а то и кладя надкушенный кусок пирога прямо поверх газеты. А затем перелистает страницу и станет читать про выставку тюльпанов и других выращенных магами немагических растений в Эксетере. Потому что о нападении рассказано именно так, что оно становится в один ряд с тюльпанами, новинками у мадам Малкин и безвременной кончиной автора рецепта Оборотного зелья на 155-м году жизни. Родные скорбят… А как чувствуют себя сейчас родные Боуда и еще двух авроров, погибших вчера? Ни за что погибших. Почему не пишут о корабле?

Рон заглядывает мне через плечо и тоже недоуменно хмыкает.

- Не подскажешь, Гарри, чем мы с тобой вчера полночи занимались? — спрашивает он иронично.

- Да, друг, лучше бы тюльпаны выращивали. Толку и почета было бы больше. И никто бы не пострадал!

- Знаешь, Гарри, — Рон неожиданно смеется, — насколько я помню по школе, у нас с тобой такие руки-крюки, что без жертв среди тюльпанов бы не обошлось… Они не пишут о корабле…Странно…

На самом деле, совершенно понятно, почему тогда Пророк подавал все так, будто налет на имение Хэмсфилда — дело рук неизвестных грабителей. Мне сейчас это абсолютно ясно, если бы сейчас кто-то предложил Юэну Эвансу стать Министром Магии, а я бы согласился, то поступил бы точно так же, как и Фадж в том далеком мае. И так же, как Кингсли и Блэкмор накануне ночью (мы тогда этого, разумеется, не знали) стер бы свидетелям память. И предложил бы Эйли с Сарой наплевать на все и отправиться в романтическое путешествие по Европе. А всей прислуге Хэмсфилдов немедленно подыскал бы новое место не ближе, чем в Ирландии. Желательно, в Северной… Просто нам с Роном тогда было…, да, ему только-только исполнилось двадцать, а мне до двадцатилетия было еще целых три месяца. И казалось, что в жизни все ясно: вот тебе черное, а вот белое, и на их границе нет серой зоны взаимопроникновения. Есть хорошее и плохое, правильное и ложное — и никаких компромиссов. Честно говоря, я не пойму этого еще очень долго, не говоря уже о Роне. Не уверен, что он и сейчас в курсе… А мне это объяснили таким образом, что иногда я думаю, что лучше было бы мне навсегда остаться не знающим сомнений юным героем с горящими глазами.