Летучий корабль - Фанфикс.ру rain_dog

А вот и я на трибуне — не смей улыбаться, пытаться шутить — корреспонденты Пророка не оценят глупого поведения Героя. Я всегда теряюсь, когда должен что-то говорить, мне кажется, девятнадцатилетний мальчишка, произносящий какие-то заученные вещи с трибуны, выглядит смешно. А как говорить искренне при таком скоплении людей, многие из которых съехались просто из соображений престижа или любопытства — я не знаю. Маленький ручной герой Министерства… И я не помню ничего из своей речи — надеюсь это именно то, что мы еще позавчера написали и разучили вместе с Джинни. Мне аплодируют, хлопают по плечу, когда я спускаюсь — значит, все в порядке.

До начала приема в Министерстве есть еще пара часов, так что мы принимаем приглашение Мак Гонагалл, посетить нашу бывшую школу, и здесь нам удается улизнуть хоть на полчаса от пристального внимания, к сожалению, преимущественно к моей персоне, и побродить по пустынным сейчас коридорам, зайти в классы. Я провожу ладонью по темной столешнице одной из парт — нереально, как будто все это было не с нами. Остается только посетить неработающий туалет и поприветствовать Плаксу Миртл…

- Гарри, — Джинни опять тянет меня за руку, может быть, подозревая, куда я только что намеревался отправиться, — пойдем в Большой Зал, там же сейчас начнется праздничный концерт. Если тебя не будет, ты же понимаешь, все обидятся.

Да, все и вправду обидятся. Это просто неприлично, если я не займу свое место в первом ряду и не стану с растроганной улыбкой слушать выступление школьного хора и речь директора. Надеюсь, хоть никто не написал стихов о победе над Волдемортом, а то в прошлом году на словах «Славим славного героя» я чуть со стула не упал. Я надеюсь зря…

Поэтому помпезный министерский прием, призванный стать достойным завершением этого дня, я воспринимаю чуть ли не с облегчением. Здесь все намного проще — мы стоим плотной группой, однако вполне открыты для общения, охотно фотографируемся. «О, герои подросли!» — это Рита Скитер. Снимок для «Ежедневного Пророка»? Никаких проблем. А теперь с господином Министром. Как чудесно, Министр Магии в окружении молодежи! Глава Аврората и его юные подопечные — Гарри Поттер и Рональд Уизли! Уже первое серьезное задание? Кто бы мог подумать! Почему-то, наверное, из-за утреннего сна, представляю себе Снейпа-Довилля и Малфоя, мающихся утром с похмелья и читающих английскую магическую прессу. То-то им станет худо. Мне бы тоже стало, но я сам в этом участвую, не обессудьте.

К началу вечернего бала я явно начинаю ощущать, что действие бодрящего зелья, принятого нами еще утром, ослабевает. Еще пара часов, уговариваю я себя, просто вальс с Джинни, а потом можно отойти в уголок, выпить шампанского, ну, можно еще потанцевать с Гермионой, стать незаметными, маленькими шажочками, короткими перебежками — все ближе к вожделенному выходу из зала приемов. И исчезнуть, наконец, отсюда, отговорившись усталостью и пережитым волнением. С утра же еще отправляться в Нору, и там тоже нечто среднее между поминками и праздником… Только выспаться уже дайте.

И я, занятый мыслями о том, как мы сейчас бочком-бочком начнем выбираться из зала, пропускаю ключевой момент сегодняшнего дня и опоминаюсь, только когда Рон настойчиво пихает меня локтем в самые ребра.

- Ты что, охренел совсем!

Я еще пытаюсь возмущаться, но рот мой как-то сам собой закрывается, когда я вижу, как первый заместитель Министра Магии Уоррен Хэмсфилд с весьма озабоченным видом отвязывает письмо от лапы своей совы. Неслыханное дело, прямо посреди праздничного банкета. И тут же бледнеет, бросает быстрый взгляд на Кингсли, который торопится к нему с другого конца зала — и я понимаю, что произошло. Но Хэмсфилд уже взял себя в руки, на лице вновь маска холодной заинтересованной вежливости, письмо поспешно убрано в складки мантии. Мало ли, может быть, просто что-то личное… Это версия для тех, кто успел хоть что-то заметить. Неспешно направляется к выходу из зала, да, конечно, бывают такие письма, которые требуют немедленного ответа. Но он же должен предупредить Фаджа, если это то, о чем мы подумали. И Кингсли тоже идет к выходу, да, перехватывает мой взгляд и кивает. Все правильно, так и есть.

Мы аккуратно обходим группки мирно беседующих гостей, извините, ах, да, прекрасный прием, господин Министр, как всегда, на высоте, еще раз извините. Всё, мы у выхода, проскальзываем за дверь один за другим, незаметно. Бессмысленно, все всё равно узнают, но только не сейчас, в самый разгар праздника!

У окна бледный, трясущийся Хэмсфилд, мгновенно растерявший свой министерский лоск, протягивает Кингсли письмо, а говорить сам от избытка чувств, кажется, не может. Вопросительно смотрит на нас.

- Не волнуйтесь, Уоррен, — успокаивает его Кингсли, — ребята как раз работают по этому делу. Они в курсе. Уоррен! — Кингсли чуть повышает голос, видимо, душевное состояние господина первого заместителя внушает ему некоторые опасения. — Жене пока ничего не говорите. Пусть танцует, меньше будет подозрений. Фаджа надо незаметно предупредить — только он может хотя бы на некоторое время блокировать нежелательные публикации в Пророке. Я не знаю, откуда все узнают журналисты, но в подобных случаях у них есть потрясающая способность прибывать на место раньше авроров. Мы немедленно отправляемся. Я вызову подкрепление. Уоррен, Вы слышите меня? Возьмите себя в руки и скажите, куда нам аппарировать.

Хэмсфилд кивает в такт каждому его слову. И Кингсли поворачивается к нам.

- Вы оба, быстро обратно в зал.

Мы непонимающе смотрим на него.

- Поттер, Уизли! Я не стану повторять дважды. Вы оба сейчас открываете бал, непринужденно вальсируя с супругами, объясняете им, что вас вызвали на задание, после чего быстро, но не привлекая к себе внимания, отбываете. Попросите Джинни или Гермиону изобразить крайнюю усталость, пусть кому-то станет дурно — завтра в Пророке напишут, что супруга героя беременна.

Мы с Роном оба, не сговариваясь, делаем протестующий жест.

— Плевать, — продолжает Кингсли, — пусть это будет Гермиона, журналистам это не столь интересно. Жду вас в имении.

И он протягивает нам написанные на клочке пергамента координаты, с помощью которых мы можем попасть в дом Хэмсфилда. Графство Норфолк, неподалеку от Нориджа, почти на побережье. Опять море, только на этот раз это юго-восток Англии.

Открытие бала мы проводим безукоризненно. Я нежно обнимаю Джинни, и в тот момент, когда ее головка оказывается у меня на плече — да, конечно, получатся прекрасные колдографии для Пророка, если завтра это еще будет кому-то интересно — я шепчу ей в ушко, что мы сейчас, радость моя, должны незаметно покинуть столь блистательное мероприятие, и чтоб она не делала сейчас большие глаза и не вздумала кричать на весь зал, потому что ее муж — бравый аврор, и есть вещи в мире, которые никто не в силах отменить. Как, например, мое нынешнее задание, о котором я пока не могу ей ничего рассказать. И она меня не подводит, ее волшебные глаза даже не наполняются слезами. И рядом с нами столь же легко скользит по паркету другая пара, и Гермиона сейчас выслушивает от мужа то же самое, что я только что сказал Джинни. Только у Герми есть еще одна миссия, к выполнению которой она переходит, как только утомленным танцами героям приносят шампанское — она совершенно внезапно, будто надломившись, беззвучно падает на руки Рону, причем настолько реалистично, что, если бы я не знал, в чем дело, я бы всерьез испугался за ее здоровье. Нам срочно надо на воздух, в коридор, ведь здесь так душно. Все смотрят на нас с пониманием, а на Рона еще и с явным одобрением. Только вот пополнения в их славном семействе они дождутся еще очень нескоро…

Когда мы оказываемся в коридоре, Гермиона еще некоторое время позволяет Рону нести себя на руках. Потом хитро приоткрывает один глаз и произносит:

- Ну, как?

- Впечатляет, — синхронно откликаемся мы с Роном.

И мы незамедлительно отправляемся на Гриммо, где мы с Роном, избавившись от парадных мантий, аппарируем по координатам дома Хэмсфилда. А девчонки остаются ожидать нашего славного возвращения. Как еще могут вернуться герои?

* * *

Мы прибываем в Норидж, точнее, в Хэмсфилд-холл, когда еще не успело стемнеть, ведь в мае солнце заходит поздно, а сейчас только десять часов. Сегодня ясный, немного прохладный вечер, с моря дует легкий ветерок, и кажется, что ничто не нарушает идиллию, так как имение, перед воротами которого мы с Роном стоим, на первый взгляд кажется совершенно неповрежденным. Наверное, летом плющ или виноград обвивают изящную кованую ограду, заканчивающуюся невысокими, сложенными из красного кирпича входными столбами, каждый из которых увенчан белой каменной вазой с уже высаженными подросшими петуниями. А к дому ведет вовсе не дорожка — под нашими ногами, словно пушистый ковер, раскинулся аккуратно подстриженный газон, обсаженный по бокам туями, которым умелые руки садовника придали форму пирамид. И цветущие кусты рододендрона — два белых прямо у ворот, а там дальше, ближе к дому, уже можно различить лиловые и алые.