Две звезды - Ребекка Уинтерз

Она встала и поймала вопросительный взгляд мадам Филу. Учительница поняла — что-то не так, и кивнула.

Захлопав в ладоши, Кристал пошла следом за Вивидж. Когда та открыла дверь в зал, раздался вопль Филиппа:

— Ты вернулся!

Он отпустил руку Кристал и буквально влетел в объятия Рауля.

Одна из матерей улыбнулась Кристал:

— Ваш сын, должно быть, обожает такого отца. Я никогда ничего подобного не видела. Вам повезло.

Кристал улыбнулась, но в душе ее царило смятение. Она тоже никогда не видела ничего подобного. Эти двое стояли, крепко обнявшись. Это не были простые объятия дяди и племянника. Филипп пережил серьезный стресс. Его дядя, человек, которого он знал с рождения и который заменил ему отца, ушел в горы на спасательную операцию.

С годами их связь стала неразрывной, и уже нельзя было отрицать очевидное. Все то время Эрик был отцом лишь наполовину. Основные родительские обязательства взял на себя Рауль. Так он постепенно и стал для Филиппа папой.

— Филипп, дорогой, твоя учительница зовет тебя присоединиться к остальным.

— Хорошо.

Появление дяди вновь обратило Филиппа в прелестного ангелочка.

Рауль отпустил его:

— Мы будем из зала на тебя смотреть.

Кристал послала сыну воздушный поцелуй и поспешила вслед за Вивидж. Они прошли в зал, где уже собрались остальные члены семьи. Кристал села рядом с Жюлем, а Вивидж сбоку от нее. Бернард включил камеру.

Краем глаза Кристал увидела, что Рауль сел рядом с матерью. С лица Жюля не сходила улыбка. Весь следующий час они наслаждались чудесным рождественским спектаклем. Все ребята выступили отлично, и Филипп тоже, будто бы он весь год учился в этой школе.

Когда запели песню «Тихая ночь», для Кристал она звучала как насмешка над ней и чувствами, бушевавшими у нее в душе. За минуту до конца представления она повернулась к Вивидж:

— Мне надо выйти. Захватишь Филиппа? Увидимся дома.

— Конечно.

Она метнулась сквозь толпу зрителей и первой вышла из зала. Села в машину и в спешке обогнала остальных выезжающих с парковки. Дома, поднимаясь наверх, она думала, что ее вот-вот стошнит, но, когда она зашла в туалет, ей стало лучше.

Умывшись, она хотела было уже спускаться вниз, чтобы встретить сына, как в дверь постучали. И это был не Филипп. Открыв дверь, Кристал увидела на пороге мрачное лицо Рауля.

Он зашел внутрь, ногой захлопнув за собой дверь:

— Куда ты сорвалась под конец спектакля?

— Все то время, что тебя не было, Филипп отказывался выступать. Я перенервничала, и в итоге у меня разболелся желудок. Но сейчас я в порядке.

— Черт побери! Что-то случилось?

Она не умела ничего скрывать от него.

— Нет, Рауль. Я… я просто обрадовалась, что ты вовремя пришел, — ответила она дрожащим голосом.

— Настолько обрадовалась, что плохо себя почувствовала?

Ей стало трудно дышать.

— Филипп испугался, что ты погиб.

Его лицо озарилось неотразимой улыбкой.

— А ты? Ты тоже испугалась? — Когда Кристал ничего не ответила, он нежно обнял ее за плечи. — Скажи мне правду!

— Я старалась не думать о плохом, потому что… потому что не перенесла бы этого.

— Чего именно?

— Твоей смерти. — Она опустила глаза. — Твои родные не пережили бы еще одной трагедии.

Рауль глубоко вздохнул:

— Так, значит, дело только в этом? И ничего личного?

— Рауль! — с болью воскликнула она.

Но это было единственное, что она успела сказать до того, как он склонился над ней и их губы слились в поцелуе, таком обжигающем и страстном, что она задрожала всем телом, чувствуя, как вот-вот расплавится в его объятиях.

Кристал уже горела огнем и не могла больше сдерживать себя. Рауль стал целовать ее еще сильнее, и она ясно услышала его страстный стон. Их обоих накрыло волной желания, такого неистового…

Ей хотелось парить от наслаждения, о котором она так давно мечтала. Когда он неожиданно разомкнул губы и отпустил Кристал, она пришла в себя и, тяжело дыша, отступила от него на шаг назад.

Что она только что совершила?..

— Ты… Тебе не следовало этого делать, Рауль, — сказала она дрожащим голосом, слегка покачнувшись.

Губы все еще горели от его поцелуя.

Его глаза угрожающе сверкнули.

— Можешь ненавидеть меня сколько хочешь, но не говори, что тебе не понравилось!

Ее щеки пылали, словно у нее был жар.

— Да, мне понравилось, — призналась она. — После Эрика меня никто не целовал. Я и забыла, как это может быть восхитительно…

— Точно так же ты забыла, как сильно любишь лыжный спорт, — настойчиво продолжил он. — Видишь, что бывает, когда снова начинаешь чувствовать вкус жизни?

Собравшись с духом, Кристал призналась:

— Да, и все благодаря твоему предложению. Я долго думала над этим и готова дать ответ прямо сейчас.

Рауля прошиб холодный пот. Вот он, ответ, которого он так долго ждал!

Сидя на краю кровати, Кристал обхватила колени руками, словно нуждалась в опоре.

— Я тебя не задержу.

— Продолжай, — сказал он, приблизившись к ней.

— Я рассмотрела твое предложение со всех сторон. Оно очень заманчивое.

Он замер. Если его теория была неверной и Кристал примет его предложение, то это будет означать одно — у нее нет к нему чувств.

— И я знаю — это уникальная возможность. Поэтому я могу показаться чудовищно неблагодарной. Но, боюсь, я вынуждена отказаться, потому что приняла решение начать новую жизнь с Филиппом в Брекенридже.

Кровь громко запульсировала у него в висках.

— Когда мы вернемся, я планирую открыть лыжную школу. А еще куплю дом для нас с Филиппом и запишу его в какую-нибудь секцию вроде карате. Кроме того, возьму в аренду фортепиано в надежде, что он захочет заняться музыкой. Для меня очень важно, чтобы мой сын получил хорошее образование. В детстве я не любила уроки по фортепиано, но все же научилась играть и думаю, это важно.

Кристал могла говорить все, что угодно… Рауль был слишком обрадован, чтобы слушать ее. К тому же он не верил ни единому ее слову.

— Я знаю, ты просил меня все обдумать и дать ответ, когда буду готова. Честно говоря, я хотела сразу сказать «нет», как только ты сделал это предложение, но это было бы слишком грубо с моей стороны…

Он пошатнулся, пытаясь сдержать нахлынувшие на него эмоции:

— Ты не умеешь быть грубой, Кристал. Если ты чувствуешь, что лыжная школа здесь — это не твое, я больше не буду настаивать. Я лишь хотел помочь тебе и Филиппу всем, чем могу.

— Ты всегда помогал нам.

— И я всегда буду рядом, — кивнул он.

Она невольно провела руками по своим бедрам, и этот жест был полон очарования. Его невестка, которую он знал столько лет, никогда еще не была так взволнована.