Время России - Владислава Груэ

Страшно интересно, во что это разовьется, какую причудливую и непредсказуемую форму приобретет принцип подчиненности в веке двадцать пятом.

Я доживу, я увижу.

Я умирать не собираюсь.

— Не нравится мне это! — нервно сказал стрелок. — Не, мы мечтали, конечно, чтоб что-то изменилось — но почему именно с нас начали?!

Офицер до рези в глазах всмотрелся в свой сектор. На всякий случай проверил собственные наблюдения по приборам. Яснее не стало.

— Как вы там что-то понимаете? — не выдержал он. — Ничего не видно!

— И не должно быть видно, — сказал пилот. — Мы в гравитационном шлейфе летим, в зоне помех.

— А вы как видите? И… и почему тогда мы дежурим в этом шлейфе, если из него не видно?

— Мы же русские, вот и дежурим! Расходники экономим, чтоб комэск премию получил!

— И мы не видим, — пробормотал командир, не отрываясь от приборов. — Мы догадываемся… ой как догадываемся… что сейчас пойдут ракеты и… Серж, не выпендривайся, введи кэпа в курс, мне некогда.

— Нам не нравится, что матку перехватили в пустом месте, — серьезно сказал пилот. — Здесь не ходят конвои, тут нет зон интересов. Но нас перехватили. Это не трудно при нынешнем уровне предательств, но… смысла особого нет. Флоты стран не воюют на уничтожение, дорого это. Мы экономические интересы защищаем, то есть перехватываем конвои, грабим и защищаем от грабителей. Но европейцам оказались нужны именно мы. Это значит, что в мире что-то изменилось. Эпоха перемен, страшные времена, вот что начинается, кэп. И мы нарвались первыми, вот что обидно! Потому что если они здесь, то уверены, что с нами справятся. Значит, что-то у них против нас есть. Ясно?

— Ну, зачем мы им нужны, понятно, — пробормотал офицер. — Феномен «тринадцатого» не только нашему начальству, но и европейцам как кость в горле… А как они справятся с маткой? У матки лазеры!

— И сильно в прошлый раз помогли лазеры?

— В прошлый раз европейцы подошли в частичной невидимости на расстояние безусловного поражения! — возразил офицер. — И потеряли треть ракетоносцев на отходе! Но и этот номер больше не пройдет. Эскадра амазонок доставила новые установки контроля пространства!

— Значит, есть что-то еще. А мы из русского раздолбайства автоматы дистанционного слежения в шлейфе тащим, вместо того чтоб держать сферу. И сейчас нам за это кэ-эк дадут под хвост! Потому что ничему история не учит!

Офицер сглотнул. Воспоминания о последнем бое еще не утратили свежести, и ему стало дурно.

— И что делать?

— Кэп, кто у нас тактик? — укоризненно сказал пилот. — Ты у нас тактик. Даже занятия вел, помнится. Это ты должен сказать, что делать.

Офицер подавил предательскую дрожь в руках и попробовал сосредоточиться.

— Европейцы должны взять нас в сферу…

— Логично! — одобрил пилот.

— … и атаковать всеми наличными ракетами с дальней дистанции. Больше им ничего не остается, лазерную атаку надежно отражают экраны Фридмана, а подойти на дистанцию безусловного поражения не позволяют наши батареи.

— А мы в это время… — подсказал пилот.

— А мы принимаем охранение на борт, чтоб не нести неоправданных потерь, лазерами сбиваем все ракеты — для российской автоматики, самой надежной в мире, это пустяк, и… и все. Матки считаются неприступными — в реалиях современной войны.

Офицер растерянно посмотрел на пилота.

— Вот это нам и не нравится, — спокойно подвел итог пилот. — Еще не нравится, что про нас забыли, но это привычно, это нормально. Мы же не на боевом дежурстве, а так, в виде наказания болтаемся. Комэск сейчас как ошпаренный бегает, ему бы боекомплект успеть загрузить.

— Попробовать постучаться? — предложил стрелок. — Командир?

— Матка, матка, мой вопрос, — пробормотал командир. — Ждем приказ для дальнейших действий…

— «Семерка», вы еще снаружи? — оживился оператор. — Попробуйте выйти из шлейфа, а? Ну ни черта не видно!

— Совсем? Не врите, — буркнул командир.

— Ну да, звезды четвертой величины вижу. А нужен — противник. Но что-то новые установки его через помехи не берут… Так как, «семерка», сделаете?

— Куда выйти, к сфере европейцев, что ли? — неприязненно уточнил командир.

— А, ну да… ну хоть чуть-чуть, а?

— А автоматы отвести не проще?

— А подумать — не проще? На автоматах нет установок частичной невидимости, их сразу атакуют. А у вас есть, неделю назад на все истребители поставили.

— Хороший ты человек, капитан Курочкин, — вздохнул командир. — Добрый. Есть выдвинуться чуть-чуть.

— Рябушкин, а не Курочкин! Давайте, «семерка»! Через вас хотя бы один бок прикроем!

— Ах какая хорошая позиция, — проворчал пилот и взялся за управление. — Ах как мы всех прикроем… под прицелом собственных лазеров и убегая от ракет… ах как нас хватит секунд на двадцать…

Дисколет медленно двинулся прочь от надежного бока матки навстречу невидимому противнику. Офицер явственно представил, как перекрещиваются на них сотни прицелов, и облился холодным потом.

— Борух, опознаватель не забыл отключить? — нервно поинтересовался стрелок.

— Да вот как раз об этом думаю. Отключить не проблема. Проблема — какой включить. Мы вообще что предпочитаем — сгореть от самого мощного в мире российского лазера или от противно меткой европейской ракеты? Кэп?

— Я жить предпочитаю, — сознался офицер. — А если никакой не включать… то есть как это — включить? У вас что, разные опознаватели стоят?!

— А если никакой не включить, то получим с двух сторон, — буркнул командир. — Матка сожжет, европейцы подорвут, что останется.

И что-то включил.

— Пошел сигнал! — радостно сообщил оператор. — Ребятки, продержитесь там, а? Ну очень прошу! Есть засечка целей! Сейчас мы их…

— Пошли ракеты, — напряженно сказал командир. — Нас пока не видят. И ладушки, и хорошо, и дальше б так…

Заполыхало и засияло со всех сторон.

— Ай хорошо! — прокомментировал командир. — Ай дураки наши канониры… Матка, цели!

И забормотал скороговоркой наводку по координатной сфере.

— Не видим! — нервно ответил далекий оператор. — «Семерка», не видим!

— Они аппаратно не берутся! Визуально держу! Бейте по координатам, может, зацепите!

И снова посыпалась скороговорка цифр.

— Что… — встрял офицер, но тут же получил тычка.

— Не отвлекай! — прошипел стрелок. — Борух цели ведет!

Полыхнуло так, что они чуть не ослепли. На далекой матке радостно завопили. Полыхнуло еще раз. Радостные крики в динамиках смолкли.

— Что это? — растерянно спросил оператор. — Ничего не вижу… совсем ничего…

Командир вгляделся в сферу.

— А мы предполагали подобное, — напомнил он пилоту. — Помнишь? Еще в девяносто девятом предполагали. Но европейцы успели быстрее, как всегда…

— «Семерка»?

— Матка, определяем мощное облако помех, — сообщил командир. — Не попали вы, это постановщики помех произвели самоподрыв. Все, матка осталась без лазеров, ребята. Сейчас на вас пойдут SS с ракетами на дистанцию безусловного поражения. Выпускайте заслоном «Чертей» и уходите в отрыв, вот мой совет директору. Да когда б он слушал чьи советы, дебил…

— Это точно. Прощай, «семерка». Уходите, пока не поздно, под мою ответственность. Я приказываю, слышите? Пишите переговоры для трибунала и уходите в отрыв!

— Ты будешь смеяться, но мы своих не бросаем. А ты наш, капитан Рябушкин, хороший ты человек. «Семерка» принимает бой.

— У них есть еще вариант, — заметил пилот. — Выключить экраны Фридмана. Без гравитационного шлейфа облако помех можно сбросить. Не сразу, но…

— Нет у них вариантов, — оборвал командир. — Матка европейцев где-то тут висит. Она только и ждет, чтоб сбросили экраны. Так, ребята, наша задача — обнулить все SS! Пока нас не видят — крошить! Не сможем обнулить — хотя бы связать боем! Может, наши успеют выпустить «Чертей»! Олег, сколько укрупненных трассеров поставил?

— Пять! — радостно отозвался стрелок. — Снял с флагшипа, которого мы в позапрошлый раз завалили! И все кассеты под завязку, как знал!

— Молодец! Перекинь парочку кэпу. Кэп, не тормозишь? Сергей, начали!

«Семерка» крутнулась и кинулась в бой.

Сфера дисколета в очередной раз отозвалась на работу трассера мелкой вибрацией. SS полыхнул выбитыми хордами и ушел по инерционной.

— Молодца, кэп! — похвалил стрелок. — Но сокращай очереди. Кассеты не бесконечные.

«Семерка» прыгнула и завертелась. Сфера дрогнула — это сработал стрелок. Очередное полыхание сгорающей ходовой, очередной победный мат стрелка.

— Минус, сорок пять, двадцать! — рявкнул командир. — В облако!

— Не ори, делаю! — огрызнулся пилот.

«Семерка» занималась тяжелым и неблагодарным военным трудом — убивала врагов. Пилот ухитрился затянуть карусель боя к облаку помех, под его прикрытием и держались. Пока что держались. Офицер наконец вник в манеру пилотажа и что-то начал понимать в боевой суматохе. Экипаж «семерки», как понял офицер, лихим виражам предпочитал скачки бешеного психопата. Дисколет прыгал на запределе туда-сюда, проявлялся неожиданно в разных местах, замирал на мгновение, плевался трассерами и снова прыгал. Европейские истребители кружились раздраженным хороводом, но психопатов на «запределе» поймать пока что не могли. В результате, как догадывался офицер, просто гоняли их в ожидании, когда у придурков сорвет компенсаторы, самые надежные, мать их, российские компенсаторы в мире. Офицер тоже поначалу ожидал, обмирал от ужаса, а потом ничего, просто попрощался раз и навсегда с жизнью, плюнул на будущее и принялся крошить SS. И вот, даже заслужил одобрение стрелка. Хотя да, очереди стоило делать покороче. Трех-четырех зарядов вполне хватало, чтоб выбить хорды противнику. Главное — попасть куда надо. И он попадал. Не зря же столько тренировался на симуляторах.