Время России - Владислава Груэ

— Какой ценой?! — рявкнул адмирал, не поднимаясь с места. — Начальник моего штаба! Что такое «уровень допустимых потерь»?

Один из секретарей начальника штаба быстро заработал на переносном экране.

— Не подсказывать! — гаркнул адмирал.

— Уровень потерь, превышение которого не позволяет успешно вести дальнейшие боевые действия, — угрюмо сказал начальник штаба. — Это знает любой младший офицер.

— Тогда о какой победе может идти речь? — удивился адмирал. — По плану мы должны были взять матку русских бескровно. У нас для этого все было: новые, неизвестные русским постановщики помех, троекратное превосходство в силах, установки невидимости на истребителях, усиленные корпуса, не пробиваемые трассерами русских «Чертей», фактор внезапности, прекрасное агентурное обеспечение, гарантированная секретность — короче, все! Русским нечем было защищаться! А мы изловчились и потеряли половину атакующего состава! Половину — при троекратном превосходстве! Я, господа, планировал операцию, исходя из ваших докладов о соотношении сил. И теперь хочу знать, кто выдал мне неверные сведения. Слушаю вас, господа. Решите сами, кому отвечать первому. И вообще — отвечать. Итак?

Офицеры окаменели на своих стульях, Буковски издалека даже пожалел их. Не хотел бы он оказаться на их месте.

— Буковски! — буркнул адмирал. — Не злорадствуй. Видишь, господа старшие офицеры отвечать не готовы. А ты всегда готов. Значит, это твоя ноша. Итак, что скажет наша разведка?

Капитан растерянно поднялся.

— Капитан, ты и на ринге так же теряешься от неожиданного удара? — полюбопытствовал адмирал.

— Нет, адмирал, — криво улыбнулся капитан. — На ринге я укладываю всех раньше, чем они что-то придумают.

— Молодец. Так и в жизни действуй. Итак?

Капитан помялся, открыл папочку и снова закрыл.

— Мы опросили всех, участвовавших в боевом вылете, — твердо доложил он. — Также были тщательно исследованы повреждения, полученные нашими истребителями в ходе боя. Выводы таковы: мы недооценили реальные возможности русских.

— А именно? — ласково спросил адмирал.

Буковски посмотрел на окаменевшие спины офицеров и поежился. Следующие его слова без вариантов породят парочку высокопоставленных врагов. Да что там парочку, крови капитана Буковски наверняка возжаждет весь штаб! Но отвечать-то надо, адмирал ждать не любит…

— Истребители русских имеют техническую возможность увеличивать поражающую способность трассеров в ходе боя, — решился он. — Мы этого не учли.

— Чушь! — тут же резко отозвался кто-то, как понял Буковски, его новый заклятый враг. — У нас имеется множество трофейных трассеров, и они совершенно неспособны…

— Продолжайте, Буковски, — зловеще сказал адмирал, и говоривший осекся на полуслове.

— Истребители русских несовершенны, адмирал. Но это позволяет перекинуть мощность по самодельным перемычкам от ходовой установки на электромагнитные пушки, в обиходе называемые трассерами, и разогнать поражающие элементы до совершенно немыслимых скоростей. Конечно, такое варварское отношение быстро выводит трассеры из строя…

— А также оставляет истребители без защиты и лишает маневра, — задумчиво пробормотал адмирал. — Но позволяет выбивать наши SS… дорогой ценой, но позволяет. Чертовы самоубийцы, как они мне надоели! Понятно. Что-то еще? Садитесь, капитан, не стойте столбом. И спасибо за отличную работу. А вам, господа, могу сообщить следующее: мы бездарно потеряли половину атакующего состава, и военное руководство решило приостановить операцию по захвату русских маток. Это, господа, разгром. С чем вас поздравляю и не смею больше задерживать. Идите — и работайте лучше, господа!

Офицеры покинули зал совещаний в полном молчании.

— Буковски? — поднял голову адмирал. — Ну, что ты еще хотел сказать? Добивай старика.

— Есть еще один доклад техников, — пробормотал капитан. — Я его засекретил. Часть наших истребителей была сбита… нашими же трассерами, сэр.

Адмирал остро прищурился:

— Предательство?

— Это «тринадцатый», сэр, — твердо сказал Буковски. — Сбитые экипажи отметили очень характерную манеру боя противника, и она нам уже знакома. Это он. Вооружился трассерами с нашего сбитого флагшипа.

— Наши трассеры принципиально несовместимы с российскими «Чертями»! — буркнул адмирал. — Принципиально, понимаешь это слово?

— Ему как-то удалось! Ему все удается. Да, и он ушел. Прикрыл отход эскадры русских амазонок и ушел вместе с ними.

— А что группа преследования? — вскинулся адмирал. — Я же специально вывел это отдельным пунктом плана!

— А группа преследования прекратила бой, как только превысила уровень допустимых потерь, — пожал могучими плечами капитан. — Трассеры нашего флагшипа — очень эффективные трассеры. «Тринадцатый» отбивался как одержимый. Сэр.

— Буковски, меня окружают идиоты, — вздохнул адмирал. — Теперь ты понял, почему я вызвал тебя на совещание? Ты работаешь на победу, а мой штаб… шайсе… Как ты думаешь, куда они направились, эти чертовы русские?

— У русских «Чертей» небольшой ресурс автономного существования, сэр. Им недодают расходники. Так что — только на базу российского космофлота. Причем кратчайшим маршрутом. И то не дотянут. Не понимаю, на что они надеются. Разве что на «тринадцатого»…

— Как думаешь, «тринадцатый» — кто он? — задумчиво спросил адмирал. — В чем суть странной силы русских, позволяющей им побеждать из века в век, побеждать несмотря на постоянную техническую отсталость, при их тупом руководстве, при совершенно немыслимом беспорядке, воровстве и продажности?

Буковски честно подумал.

— Разведотдел придерживается версии, что «тринадцатый» — экспериментальная секретная разработка русских! — четко доложил он. — И нами не обнаружено фактов, противоречащих данному допущению! А русские побеждают, заваливая врага телами своих бойцов, всегда так побеждали. Россия совсем не беспокоится о потерях, потому иногда на отдельных участках добивается временного преимущества. Но в долгосрочной перспективе безусловно проигрывает. Сэр.

Адмирал задумчиво побарабанил сухими пальцами по подлокотнику кресла, не проявив к ответу разведчика никакого интереса.

— Нет, «тринадцатый» слишком мешает! — решил он. — А если, не дай бог, он еще… Без расходников, говоришь? Буковски, будь добр, верни офицеров. Надо догнать русских и решить наконец проблему.

— А приказ военного руководства о приостановлении операции? — не понял Буковски.

— А пошли они в задницу!

— Есть вернуть, есть догнать, есть решить проблему!

 — Кэп, неправильно, — лениво заметил пилот. — Мы не на базу летим, а к черту в задницу. И амазонок за собой тащим. Я отсюда вижу, что не на базу.

Пилот лежал между компенсаторами, заложив руки за голову, и любовался звездной панорамой.

— Отставить критиковать действия офицера! — слабо сказала сержант Милая из пилотского компенсатора. — И научитесь читать сигнатуры! Ваш командир — лейтенант!

— Борух, она ничего не понимает! — возмутился стрелок. — Только-только одного обучили, и снова? Может, выкинем ее в космос? Амазонки подберут…

— Сержант, под трибунал захотел?

— Командир, оне еще и грозятся!

— Кто — командир? Старшина?! Ну у вас и порядки! Лейтенант стрелком летает, старшина командует!

— А у вас? Какой-то сержант аж целый комэск-один!

— У подразделений амазонок свои чины! — донеслось гордое. — Сержант женского спецназа соответствует летному капитану! Понятно?

— Ух ты! — оживился пилот. — Настоящий живой капитан? Госпожа капитан, как старшая по званию, укажите курс на базу! А то наш кэп считает, считает, а пилот говорит, не туда летим!

Госпожа живой капитан не ответила.

— Не умеете? — участливо вздохнул стрелок. — Вот и у кэпа пока не получается…

— Все у меня получается! — проворчал офицер и наконец оторвался от приборов. — Просто вы меня заразили паранойей. Мы к базе идем не оптимальным курсом. Знаете, если за нами гоняется матка европейцев, то пусть она гоняется на кратчайшем маршруте, а мы огородами, огородами, как говаривал главный герой видеомира «Батя Нестор»…

— Расходников не хватит, — меланхолично заметил пилот.

— Не хватит, я считал, — признался офицер. — Часть маршрута полетим по инерционной. И обязательно с включенными установками невидимости. От них, конечно, гравитацию дергает, но лучше устать, чем сгореть. Я так считаю.

— В пустом космосе — под невидимостью? Кэп, это паранойя! — обрадовался стрелок.

— А я о чем говорю?

— Идем по инерционной, — подал голос командир. — Под невидимостью. Оля, передай приказ на эскадру, пожалуйста.

Установилась внимательная тишина. Экипаж крайне заинтересованно уставился в спину командира.