Время России - Владислава Груэ

… Офицер очумело тряхнул головой и вскочил на ноги. Кажется, с третьего раза он понял, как Буревой это делает. Значит, надо поднырнуть под руку… оу-у! Какие твердые на матке стены, оказывается… Командир в очередной раз стряхнул с себя жилистого, но легкого стрелка и целенаправленно развернулся к командному сектору.

— Убью! — пообещал он серьезно.

Офицер быстро огляделся. К свалке потихоньку подтягивались заинтересованные экипажи, но пока что не вмешивались. Разборки внутри команды — дело тонкое, некомпетентной помощью запросто можно все испортить, так считали все. Сами разберутся, короче, а матке какое-никакое развлечение…

Вдвоем со стрелком они все же сбили командира с курса и запихали в ремзону.

— Давно бы так! — выдохнул стрелок. — Берегись!

Буревой бешено развернулся — против него стоял маленький и очень злой пилот.

— Уймись! — раздраженно приказал пилот.

Командир захрипел и попер вперед. Мелькнули неуловимо быстро ботинки космонавта, самые прочные ботинки в мире, и Буревой загремел на пол.

— Я что сказал?! — рявкнул пилот. — Мало в штрафной летали?

Мелькнули ботинки, офицер сочувственно поморщился. Наверно, очень больно падать, когда весу за сто…

— Убью! — пообещал командир дико и пошел на прорыв.

И взлетел. Ну а потом, естественно, упал. Головой в пол, спиной об стену…

Потом они тащили командира в душевые. И обратно.

— В следующий раз, — стонал под тяжестью стрелок, — в следующий раз выберем легкого командира, верно? Вон кэп очень легкий, его даже я помножу на ноль!

— А легкие сразу за оружие хватаются, проверено! — проворчал пилот. — Знаешь, как кэп стреляет? Аж двух «Дьяболо» обнулил!

— Суки вы, — сказал командир внятно. — Лучше б я их убил.

— Кого — их? — не понял офицер.

— А всех, — угрюмо сообщил командир. — Директора матки. Замов его. Эскадренный штаб амазонок, вон они, шкуры, светятся… всех. Что придумали, шкуры: девчонок в бой посылать… девчонок!

И тяжело присел в курительную зону.

— Вот такая у него психушка, — вздохнул стрелок.

— А у вас что, другая?

— И у нас, — легко согласился стрелок. — Разве что у кэпа… кэптэн Джонс! У контриков как психушка проявляется?

— В виде военной полиции, — процедил офицер. — Вон они, на след встали…

— Убью, — пообещал командир.

Но до убийства не дошло. Полицейские осмотрели побоище с дистанции и благоразумно решили, что если там офицер, то офицеру и разбираться. Офицер с тоской посмотрел на тушу командира и присел рядом. Издалека они наблюдали, как выстраивается около дисколетов строй амазонок. Лихие пилотки, кудряшки и косички. Белые рубашки, золотые погончики, строгие юбки. Каблучки. Тридцать шесть экипажей юного очарования.

— Цветник! — проворчал пилот. — Принарядились, ножками сверкают. Как будто не знают, что по матке только в комбезах можно ходить. Или в скафандрах. На матке такая пыль, что мигом аллергическую экзему заработают. Какой урод придумал делать корпуса из местных материалов?

— Вали на Фридмана, он во всем виноват! — отмахнулся стрелок. — У матки собственная гравитация, ей особая прочность ни к чему. Можно из глины слепить, и не развалится. Пока экраны не сорвет. Вот и лепят…

— Мужики, вы из-за амазонки схлестнулись? — радостно поинтересовался издалека механик. — Ну вы дебилы!

Офицер молча достал пистолет. Механик переменился в лице и исчез.

— А я говорил, что легкие за оружие хватаются, — напомнил пилот. — Быстро вы, кэп, психушку накопили, за два вылета.

Офицер криво усмехнулся и убрал оружие. Издалека донеслось звонкое многоголосие — эскадра усиления приветствовала личный состав матки.

— Двойной состав! — проворчал пилот. — Все площадки забиты! О чем они думают, придурки? Ремонтировать как будем? Механиков самим не хватает! После первого боя половина в ремзоне останется! А ремзона и так тесная!

— Лучше подумай, сколько их останется в живых после первого боя, — пробормотал командир. — А если биться будем там, где я подозреваю, то вопрос, останутся ли вообще.

— А чего подозревать? — удивился стрелок. — Я не подозреваю, я точно знаю, что будет как в девяносто втором! Так же вот двойной состав загрузили и кэ-эк… кстати, кэп, а чего вы молчите? Ну задавайте ваши вопросы, а то мы ждем, ждем, аж неприятно! Вы же всегда задаете вопросы! Такие… идиотские. А?

Офицер под тремя внимательными взглядами вытащил пистолет, рассеянно покрутил в руках, смутился и спрятал обратно.

— Ребята, вы вообще помните, какую должность я занимал? — сердито спросил он. — Я был замом по воспитательной работе! Здоровый психологический климат в военном коллективе — одна из моих прямых обязанностей. Я, ребята, стараюсь служить добросовестно, я по психушкам исследование писал. Думал, кому-нибудь в генштабе потребуется, наивный… А научное исследование, чтоб вы знали, это вам не рапорт о передаче дежурства и не байки о «тринадцатом», исследование на статистику опирается, на строгие факты и доказанные теории. Я статистику до сих пор наизусть помню, вот так-то. Вы сказали, у вас психушка одинаково проявлялась? Так вот, в российском космофлоте был зафиксирован всего один случай, когда психушка накатила одновременно на троих. Одновременно на троих, с одинаково выраженной реакцией у всех. Уникальный случай, я с ним специально разбирался. Как там… при виде погибших больные возбудились, сорвались, проникли в командный сектор, покалечили охрану, убили без применения оружия руководящий состав базы за исключением директора, успевшего укрыться в особо охраняемых лабораториях базы, затем совершили попытку прорыва к истребителям с намерением атаковать генштаб космофлота… нейтрализованы группой космодесанта, отданы под трибунал, приговорены к высшей мере с заменой на штрафную эскадру… Были они тогда инженерами летно-испытательного полигона на Луне-2, обкатывали «Чертей», на которых мы летаем. В примечаниях указано, что были хорошими специалистами и, что интересно, спортсменами. Борец, гиревик и акробат.

Офицер снова достал пистолет, крутнул на пальце.

— Только случилось все это в конце восьмидесятых, — сообщил он. — А вы, судя по личным делам, вступили в ряды космофлота три года назад. В конце восьмидесятых вас еще на свете не было — если судить по личным делам…

Экипаж завороженно следил за верчением пистолета.

— … следовательно, вы ими никак не можете быть, — заключил офицер. — Бессмертия человечество еще не открыло, так ведь? Ну упоминаете боевые события из восьмидесятых, ну и что? О восьмидесятых много показывают, могли узнать. Ну один из вас отличный борец, но спортсменов в космофлоте полно, я вот тоже… кстати, почему не ведешь занятия с желающими? И сам бы тренировался.

— Да пошла эта борьба, — проворчал пилот. — Это только считается, что спорт облагораживает. Он как раз наоборот, зверства добавляет. Я, пока тренировался, на любого встречного смотрел и прикидывал, как его поломать, представляете? И в драку тянуло постоянно. Только-только отошел и на человека стал походить…

— Значит, не будете спрашивать? — осторожно обрадовался стрелок. — Сдались? А мы думали, вы из контриков, а те так быстро не сдаются…

— Я спрашиваю, — криво улыбнулся офицер. — Я незаметно спрашиваю. А вы отвечаете — незаметно для себя. Только я пока что не понимаю ваши ответы. Но я пойму, обещаю.

Легкомысленная улыбочка сползла с лица стрелка.

— Что опять надо военной полиции? — пробурчал старшина. — В мурло, что ли? Щас оформим, настроение самое то…

Старший наряда сделал вид, что не расслышал, развернулся к офицеру и сухо доложил:

— Экипажу «семерки» приказано немедленно прибыть в штаб, в отдел военных дознавателей.

— Ну и на черта мы им понадобились?

— Опознание. Туда все экипажи собирают. Пленная будет смотреть, кто ее подобрал, там какая-то непонятная история.

— Вот и проявляй гуманизм, — растерянно моргнул стрелок. — Трибунал подкрался незаметно…

Под охраной полицейских они молча прошагали в командный сектор. Подождали своей очереди. И шагнули на дорогу к трибуналу…

Лючия Овехуна оказалась стройной высокой особой, что раньше под скафандром как-то не различалось. На гордо приподнятых плечиках — синие лейтенантские погоны, необычно высокое звание для пилота даже у европейцев. Черные глаза смотрят отстраненно и высокомерно.

— Эти? — словно издалека донесся голос дознавателя. — Mirar.

Девушка подошла. Внимательно оглядела. Прочитала опознаватели. Встретилась взглядом со стрелком. И отвела глаза.

— Но.

Офицер не запомнил, как вышел из комнаты дознавателей. Вроде только что умирал от страха там — и вот уже в коридоре, и даже не в штабном секторе, а очень далеко от него, и почему-то экипаж стоит, преграждая путь.