Фламандская петля - Наталья Николаевна Ильина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он размышлял: «Если бы я, тьфу-тьфу, собрался кого-то на ней тащить, точно понимал бы, что веревку стоит взять подлиннее, а не вязал бы узлы, рискуя тем, что они оборвутся в самый неподходящий момент». Он даже остановился, пытаясь поймать ускользнувшую мысль. Достал телефон, открыл фотографию того самого узла и неожиданно засомневался: «А может, и не порвался бы. Может быть, убийца знал, что делает!»
Ускорив шаги, он поспешил к дому и, не переодеваясь, устремился к компьютеру, задав в строке поиска: «узлы». «Яндекс» вывалил ему кучу ерунды о вязании, спицах, макраме и даже вологодских кружевах. «Сложные узлы», – не сдался Дима, и поисковик вознаградил его, предложив «узлы морские». Уже на пятой картинке оказалось похожее плетение. Оно носило загадочное название «фламандская петля».
«Морской, блин, узел! Час от часу не легче. Весь поселок – сплошные мореходы, ага». Проклятый узел запутал дело еще больше.
Если убийца доставил Нику в лес по реке, то следовало искать лодку. Лодок в поселке было целых три. Две бесхозные тихо догнивали под мостом. Третья, плоскодонка, принадлежала старику Митричу – запойному пьянице, пребывавшему всегда только в двух состояниях: или под хмельком – и тогда он был приставуч и разговорчив, или в дупель – тогда не выползал из однушки на первом этаже дома в Панельках. На своей плоскодонке Митрич удил какую попадется рыбешку и скармливал бродячим котам, которые постоянно вились у него под окнами и бесили соседей по подъезду. Вот и все «мореходы» Малинников. В способности Митрича вязать морские узлы Дима сомневался, как и в том, что семидесятипятилетний алкаш мог жестоко изнасиловать молодую и физически крепкую Нику Бойко.
Кликнув по ссылке на «Википедию», лейтенант с удивлением узнал, что как раз в морском деле фламандская петля практически не используется из-за того, что ее сложно развязать, но зато этот узел вовсю вяжут альпинисты, удлиняя страховки, и зовут по-простому – «восьмеркой».
«Еще хлеще! – покачал головой Дима. – Моряков было недостаточно, теперь нужно и к местным альпинистам присмотреться, прямо Агата Кристи сплошная». Но пометку в блокноте сделал и решил, что завтра первым делом расскажет о своей находке майору Шонкину.
* * *
Витюню Жлобина – здоровенного лба, уютно устроившегося на шее отца с матерью, – на допрос в участок привела мать. Разговаривать с участковым «по душам», в неформальной обстановке, они категорически отказались. Майор оформил повестку без возражений – он хорошо запомнил неудачную беседу с главой семейства Жлобиных, а у Витюни в отличие от отца алиби не имелось.
Раздосадованная тем, что не может присутствовать на допросе совершеннолетнего – тому шел двадцать первый год – сына, Жлобина под окнами громко грозила жалобами в прокуратуру. Ее сынок, оказавшийся без поддержки, хоть и развалился на стуле перед лейтенантом, вытянув на полкабинета длинные ноги, обтянутые узкими, неровно продранными на коленях и бедрах джинсами, чувствовал себя не слишком уверенно. Он шнырял светло-голубыми глазами по стенам и нервно облизывал пухлые, как у младенца, губы. Чахлая испанская бородка, рыжеватая, как обычно бывает у блондинов, чуть заметно подрагивала вместе с нижней челюстью.
Дима внимательно изучал его паспорт страницу за страницей.
– Хорошо, – добравшись до корочки, начал он. – Виктор Станиславович, я хочу услышать подробный рассказ о том, что вы делали третьего августа, начиная с шестнадцати часов.
– А я чо, помню? – мгновенно набычился Витюня.
– Страдаете провалами в памяти? – участливо поинтересовался лейтенант под одобрительным взглядом майора, пристроившегося на скамейке с толстой папкой в руках. – Тогда позвольте напомнить: вас видели в Старом поселке, на улице Ленина, приблизительно в половине шестого вечера. Вы передвигались на мотоцикле «хонда» синего цвета, государственный регистрационный номер… И позже, уже около семи тридцати – на мосту, когда вы возвращались в Панельки, простите, в район Заречной улицы.
– Кто это меня видел? – проявил угрюмый интерес Витюня.
– Свидетели. И они подписали свои показания.
Парень подобрал ноги и развернулся лицом к участковому:
– Не знаю ничо. Даже если и видел меня кто – хочу и еду. Права у меня есть!
– Конечно, – кивнул Дима. – Права вам уже вернули, я проверил. Напомните, кстати, за что вы их лишались?
– А чо? Там, где проверяли, разве не написано? – буркнул Витюня.
– Я тебе похамлю, придурок, – мягко ответил лейтенант, понизив голос. Его коробило от отвращения. – Быстро выложил, где был и что делал, пока я тебя в клетку не засунул как подозреваемого в убийстве несовершеннолетней, совершенном с особой жестокостью.
Майор кашлянул и громко зашуршал бумагами, но Дима не обратил на него внимания.
– Кто подозреваемый? – прозрел Витюня. – Да вы чо? Я эту Нику и пальцем не трогал! Мне хватило того раза…
Тем разом был эпизод полуторагодовалой давности, когда, хлебнув пивка, Виктор Жлобин оседлал мотоцикл и отправился в Березняки к дружкам. На Тележной улице он не справился с управлением и свалился. Мотоцикл пролетел несколько метров и задел идущую из школы Нику Бойко, которая упала и сломала запястье. Лидия Семеновна написала на Витюню заявление, и старшему Жлобину пришлось задействовать все свои связи, чтобы сынок ограничился только лишением прав на год.
– Да не видел я ее в тот день! – с плаксивой ноткой в голосе продолжил Жлобин. Теперь он выглядел по-настоящему испуганным, растеряв все свои понты. – Был у Любки, можете проверить, – признался он.
– У какой? Адрес?
– Ленина, восемь. Трегубова Любка.
– И что ты делал у этой Трегубовой?
Витюня хотел было ухмыльнуться, даже губы дрогнули, кривясь на сторону, но, покосившись в сторону молчаливого майора, передумал и простодушно выдал:
– Трахались, чо еще-то?
– Это мы проверим, – с угрозой в голосе сказал лейтенант. – Вот, подпишите показания, гражданин Жлобин.
Не утруждаясь чтением, Витюня поставил закорючку. Дима вздохнул. Папаша Жлобин, хоть и был оборотистым дельцом, а сынка своего прошляпил конкретно.
– Здесь тоже подпиши, – подтолкнул лейтенант второй лист к руке парня.
– Эт чо? –
