У кладезя бездны. Адские врата - Александр Афанасьев

Приехали под вечер, практически сразу Ирлмайер приказал накрывать ужин. Мне он предложил быть своим гостем…

Подали, как и следовало ожидать, телятину. Но не ту, которую подают в некоторых областях Италии, отлично обработанную, с ягодами и травами, протомленную в печи. Здесь было просто мясо, пожаренное на решетке и с излишним количеством трав и пряностей. Тем не менее это было свежее мясо, и голод им утолить вполне было можно.

Ирлмайер ел истово, с аппетитом.

Что я о нем знал? В сущности, очень немного. Как и все люди, имеющие отношение к разведдеятельности, я следил за основными назначениями, но в последнее время – только по открытым источникам. В Берлине у меня были друзья… но Ирлмайер точно не был из их числа. Он явно был не из Берлина… выскочка откуда-то с территорий. Как и везде во власти, в Берлине существовала конкуренция между жителями столицы и выскочками с опасных границ Империи, талантливыми детьми провинции. Первые были лучше образованы, с детства готовились к своей стезе, часто происходили из заметных и уважаемых родов. Вторые были умны, хитры, знали реальную обстановку и готовы были грызться зубами за место под солнцем. Герр Ирлмайер относился как раз ко второй категории, вдобавок, судя по загару, он длительное время работал в Африке. А это дает беспардонность и пристрастие к кардинальным решениям, такие люди не склонны к долгим миттельшпилям, они предпочитают схватить доску и дать ею сопернику по голове, если шахматная партия пошла не так, как они задумали. Значит, с герром Ирлмайером мне надо быть особенно осторожным.

– Как мясо? – спросил начальник гестапо, безо всякого стеснения доставая деревянную зубочистку. Я про себя отметил, что мне надо привыкнуть к грубоватым манерам немцев. За столом они могут чистить ногти, зубы и даже, простите, испускать газы – что немыслимо везде, кроме Германии.

– Мясо как мясо… – сказал я, отодвинув тарелку, – хорошо, что свежее. Но его приготовление, увы, оставляет желать лучшего…

– Мы, немцы, люди простые… – сказал Ирлмайер, – мясо есть мясо. Там, где я долгое время нес службу, мясо на столе только недавно перестало быть роскошью…

– Давайте начистоту… – сказал я, – что вам от меня нужно?

– Хороший вопрос… – Ирлмайер бросил использованную зубочистку на тарелку. – Еще несколько дней назад мне от вас нужно было, чтобы вы умерли. Нет… я не имею против вас ничего личного… в сущности вы мне даже нравитесь. Но ваше присутствие, скажем так… исказило естественный ход истории.

– Воины-призраки?

– Что?

– Воины-призраки, – повторил я. – В Средневековой Японии были так называемые ниндзя. Профессиональные убийцы, имеющие корни среди простолюдинов, они убивали только самураев и аристократов из Эдо, в основном по заказу, но иногда и просто так… для тренировки навыков, скажем так. Они использовали именно такой термин, когда говорили про убийства. Устранение «людей, мешающих естественному ходу событий».

Было видно, что герру Ирлмайеру это неприятно.

– Я ничего не знаю про Японию, сударь. И, откровенно говоря, не хочу знать, – начальник гестапо перешел на русский[20]. – Если я сказал вам о том, что рассчитывал убить вас, вы также должны знать и о том, что распоряжением начальника РСХА мне категорически запретили убивать вас. А я придерживаюсь правила: если не можешь кого-то убить, попробуй переманить его на свою сторону. Я правильно говорю?

– По смыслу неправильно, – ответил я. – Вы пытаетесь меня перевербовать или как?

– Было бы неплохо, – также спокойно сказал Ирлмайер, – но это не соответствует требованиям обстановки. Мне нужна помощь от вас. Разовая помощь в конкретной ситуации.

– В какой же?

– В наведении порядка в Италии.

– Масштабно…

Судя по сузившимся глазам Ирлмайера – удар достиг цели.

– Вы интеллигент? Левак?

– Вы в своем уме? Я русский дворянин.

– Это не мешало некоторым из русских дворян злоумышлять на убийство вашего Императора. И ваш Кропоткин тоже был дворянином[21].

– С ними у меня нет ничего общего. Совершенно ничего общего, – подчеркнул я.

– Тогда какого черта вы делаете омерзительные интеллигентские намеки? Вы что, считаете, что порядок наводить не нужно?

– Нужно. В своей стране.

Ирлмайер резко выдохнул:

– Как считаете нужным, сударь. Могу заметить только одно – в восьмидесятом мы спасли весь европейский континент от расползания по нему коммунистической и анархистской заразы. И мы имеем право на некое уважение, черт бы вас побрал.

– Не упоминайте, – сказал я, – может и посетить в самом деле. Конкретно. Для чего я вам нужен?

– Конкретно… В сущности, я мог бы посадить вас под замок. И продержать вас под замком столько, сколько нужно… до тех пор, пока ваше вмешательство уже ничего не сможет изменить. Но я считаю это контрпродуктивным. Да… контрпродуктивным. К тому же – ваш опыт, ваше чутье, ваша информация может в значительной степени помочь Рейху.

– И что вы предложите взамен? Неужели деньги?

– О нет, не деньги. Ваше преимущество в том, что они вас не интересовали и не интересуют. Но есть кое-что, что я могу вам предложить. Вы, кажется, кого-то ищете в Италии?

– И кого же? – спросил я.

– Скажем, генерала Абубакара Тимура. Вам он нужен? Я отдам вам его в качестве платы за содействие, мне он не нужен.

Я прикинул.

– Как можно отдать то, чего у вас нет, сударь?

Попадание. Шансы на то, что офицер безопасности стал бы держать взаперти террориста такого уровня, никому не сообщая, – один к десяти. Ирлмайер мог бы на это пойти. Я знаю таких людей. Они делают то, что нужно, ломятся напролом – но то, что нужно, всегда определяют сами. Но нет… непроизвольная реакция на мои слова показала, что генерала Тимура в руках немецкой разведки нет…

– Генерал Тимур, – сказал Ирлмайер, – устроил здесь лежбище. Во многом потому, что Ватикан позволил ему это сделать. Ватикану нужен такой человек. Когда наш Кайзер сказал: а сколько дивизий у Ватикана, чтобы остановить вторжение[22], – он был неправ, наш Кайзер. У Ватикана есть нечто гораздо более опасное, нежели эскадры стратегических бомбардировщиков и дивизии солдат. У него есть распухшая засаленная книга с кучей рецептов бессмертия, которую все считают за абсолютную истину. И эта книга дает этим людям право учить весь мир, как ему следует поступать. А мы – покорно следуем к алтарю, как жертвенные бараны, и даже не задаем вопросы – а кто судьи, и кто дал им право судить нас. Генерал Тимур существует только потому, что здесь ему дали деньги и укрытие. Но все это – только до тех пор, пока не найдется некто, кто наведет порядок. Залить керосином гнездо – не будет и шершней…

– Один момент. Даже два.

– Начинайте с первого.

– Первый… меня все же интересуют деньги. Те деньги, которые украдены у Персии и Польши. Они принадлежат нам, и я хочу их вернуть. Это более важно, чем убить генерала Тимура. Эти деньги дают ему возможность финансировать террор. Не будет денег, не будет и террора.

– Я должен доложить в Берлин, – сказал Ирлмайер.

– Второе – я тоже должен связаться с Санкт-Петербургом.

Долгое время нам говорили, что немцы друзья и дружба России и Германии есть залог мирного существования европейского цивилизационного пространства. Но дружбой тут и не пахло… скорее были два хищника, которые решали – то ли идти вместе на охоту, то ли сначала сцепиться между собой, чтобы прояснить вопрос о принадлежности охотничьих угодий.

– Хорошо… – решился Ирлмайер, – вам дадут такую возможность…

– И третье… – сказал я.

– Вы говорили только про два обстоятельства.

– Есть и третье. Вы расскажете мне все, что знаете, – в ответ на информацию от меня. Банкуете вы – но я должен знать ваши карты не меньше, чем вы – мои. Раз уж мы играем на пару.

Ирлмайер подумал, потом неохотно кивнул. Наверное, подумав про себя, что ему хватит ума обвести вокруг пальца этого проклятого русского.

– Хорошо.

– Тогда, может, начнем прямо сейчас? – решил додавить я. – Как вы во все это влипли?

Лето 2004 года

Абиссиния

Рейхскомиссар безопасности Абиссинии, рейхскриминальдиректор, доктор Манфред Ирлмайер исчез совершенно внезапно – и вряд ли кто-то, кроме такого же аса сыска, как он, смог бы точно выяснить, как именно он скрылся и куда направился.

В своем холостяцком жилище он проснулся в пять часов утра по местному времени, когда еще не рассвело. Без будильника, еще со службы в рейхсвере у него осталась способность чувствовать время и просыпаться именно тогда, когда нужно. Какое-то время – несколько минут – он полежал, тихо и недвижимо, пока не вспомнил до мельчайших деталей все, что он должен был сделать, и не понял, что ему никто и ничто в данную минуту не угрожает.

Он принял душ – неизвестно, когда у него еще будет такая возможность, потом прошел на кухню и позавтракал, не зажигая свет. Позавтракал он местным грубоватым хлебом и кровяной колбасой, которую ему прислали из Рейха: мясо – это хорошо, мясо дает силы, а ему нужно будет много сил. В холодильнике у него оставалось немного от окорока антилопы – он съел и это, а холодильник отключил. Неизвестно, когда он сюда вернется – и вернется ли он сюда вообще. Запив все это крепчайшим, приготовленным на спиртовке кофе с корицей, он прошел в комнату и принялся одеваться.