Экспедиция на Бермуды - Александр Левченко

Я вежливо благодарю водителя и, сойдя на обочину, смотрю вслед автобусу до тех пор, пока он не скрывается из виду за поворотом. Ну что же, вздыхаю, возможно, это последние люди, которых я вижу. С такой мыслью спускаюсь к небольшой речке и иду вдоль неё по узенькой полоске выцветшей травы. По обе стороны от русла берега круто поднимаются вверх, и чем дальше я отхожу от дороги, тем все выше и выше становятся они, и кое-где из них начинают выпирать огромные каменные глыбы. Через несколько сот метров речка круто поворачивает вправо, потом уже плавнее влево, и я удовлетворенно улыбаюсь сам себе: лучшего места для осуществления задуманного даже не придумаешь.

Я останавливаюсь, достаю из кармана установку и медленно опускаюсь на теплую травку. Фольга отстает не то чтобы легко, но и без особых с моей стороны усилий, и на едва выпуклой черной поверхности остается гореть каким-то неестественно ярко-красным цветом небольшой кружок. Я осторожно кладу коробку на траву и долго-долго смотрю в голубое летнее небо, сдерживая дрожь в теле. Наконец перевожу взгляд на установку, закрываю глаза и опускаю большой палец правой руки на красный кружочек.

Я ощущаю контакт лишь на какое-то мгновение, после чего мой палец продолжает двигаться дальше, пока не упирается во что-то горячее. Не понимая, что произошло, я открываю глаза и вижу на земле перед собой тоненький слой черного порошка. Я смотрю на него, не в силах отвести взгляд, и изображение внезапно теряет четкость, расплывается, размывается небольшими капельками влаги, которые потом медленно стекают по щекам и падают на траву. Все, Влад, я выполнил свое обязательство перед тобой, твоей Цивилизацией и… самым собой…

Когда я возвращаюсь в город на попутном грузовике, начинает уже темнеть. Люди, утомленные очередным, ничем не примечательным рабочим днем, заполняют своими горячими телами автобусы, троллейбусы, такси, стремясь кто побыстрее попасть домой, кто в гости к родственникам или знакомым, а кто просто куда-нибудь развлечься перед завтрашними хлопотами. Для меня же сейчас существует лишь одно место на земле, где я хотел бы очутиться. И я втискиваюсь в переполненный троллейбус, отвозящий все дальше и дальше от дома, поднимаюсь дорожкой вдоль веселого журчащего ручейка к Рыбине и, вопреки всем неписаным правилам, падаю на краешек скамьи, где уже сидит влюбленная пара. Пораженный парень порывается сказать мне что-то не совсем ласковое, но девушка тянет его прочь, и он, оценив в конце концов различие в наших комплекциях, мнимо неохотно подчиняется своей подруге. А я сижу, смотрю на игривый ручеек воды, выливающийся изо рта рыбины, и, вместе с лунным сиянием растворяясь в нем, теку туда, где нет ни города, ни Бермуд, ни извечных проблем жизни и смерти, а одно лишь ощущение полного блаженства. Возможно, завтра я снова проснусь прежним Нику, снова смогу смеяться, влюбляться, радоваться жизни, но это будет только завтра, а сейчас я теку, теку, теку, убегая от самого себя.

Очарование, как и всегда, исчезает внезапно. Я поднимаю голову и нахожу на темном ночном небе созвездие Лебедя. До недавнего времени я знал на нем лишь самую яркую звезду, носящую романтическое имя Денеб. Теперь мне известна ещё одна, совсем слабенькая, под прозаическим номером шестьдесят один. Там, на расстояния трех с половиной парсеков от нас, живут люди, которые с тревогой и надеждой ждут вестей с планеты Земля. А я, сделав для них все, что было в моих силах, лишь молча смотрю в небо…