Экспедиция на Бермуды - Александр Левченко

Но отступать уже поздно. В связи с моим участием в операции Влад решает немного изменить свой план, вернее, порядком его усложнить. Теперь нам нужно не только добраться до станции, но и вернуться обратно. Правда, это идеальный вариант, завершающая часть может остаться нереализованной, но размышлять над ней будем позднее, да и то лишь в случае надобности. А сейчас перед нашим катером, по горло заправленным горючим из канистры НЗ, стоит одна задача: проплыть несколько километров по штормовому морю и не затонуть.

В конце концов берег отступает куда-то в сторону, но мы толкаем катер ещё немного дальше, и лишь тогда, когда это становится невозможным, забираемся внутрь. Влад занимает место за рулем, я — справа от него, и нам остается только ждать, пока ветер и волны не отгонят наше суденышко от острова настолько, чтобы звук двигателя никак не смог достичь лагеря.

Раньше нам приходилось водить катер исключительно в тихую погоду, когда поверхность моря похожа на бесконечную зеленовато-синюю степь, и поэтому сейчас будет очень важно научиться управлять им в новых условиях до того, как мы перевернемся. Из теории известно лишь, что нельзя ставить судно бортом к волнам, а катеру почему-то как раз этого и хочется, и, лишенный собственной подвижности, он очень неохотно слушается водителя.

Однако страшного ещё нет ничего, настоящая опасность появится позднее, и я пока что внутренне отдыхаю, откинувшись на спинку. И вдруг мне кажется, что с берега доносится чей-то крик. Инстинктивно я начинаю оборачиваться, но не успеваю ещё ничего сделать, как неожиданно оказываюсь в неуклюжей позе на днище катера, прижатый сверху Владовым телом. «Оу, оу, оу», пропевает над нами какая-то дьявольская птичка. «Чмок, чмок», — несколько неприятных странных звуков, потом снова: «Оу, оу», и вдруг непонятный тупой удар, от которого тело Влада вздрагивает и обмякает. Я не отваживаюсь даже пошевелиться, но тут нас обдает холодным водяным душем, и в этот миг в моей голове вспыхивает страшная догадка.

— Влад, — осторожно зову своего друга, но в ответ — молчание. — Влад, Влад! — срываюсь на крик и начинаю лихорадочно подниматься, когда вдруг слышу его ровный голос:

— Спокойно, Нику, не суетись. Подниматься ещё рискованно, Станко видит в инфракрасной части спектра.

— Что с тобой, Влад? — я немного успокаиваюсь, услышав его голос, однако чувствую: с ним что-то случилось. — Неужели они стреляли по катеру?

— Это расплата мне за то, что я втянул тебя в это дело, — медленно произносит Влад, и тут нас ещё раз накрывает соленая волна.

— Влад, нужно выровнять катер, иначе пойдем на дно, — ощущение такой опасности заглушает во мне все остальное, и я снова начинаю подниматься.

— Подожди, Нику, не будем спешить, — Влад продолжает лежать сверху. Заводи лучше двигатель и осторожно трогайся вперед, а я попробую выровнять.

В моем распоряжении — лишь правая рука, да ещё и при полном отсутствии видимости, но я уже настолько изучил наше судно, что сейчас мне вполне достаточно и этого. В кормовой части начинает что-то глухо бормотать (спасибо же, тебе, Господи!), я легонько нажимаю рукой на педаль, и катер медленно поворачивается кормой к волнам.

Наш «дрейф» продолжается ещё несколько минут, наконец Влад поднимается, и я снова могу сесть по-человечески, только теперь почувствовав, что мышцы спины свело, а левая нога стала как будто чужой. Мой товарищ некоторое время сидит неподвижно, потом поворачивается ко мне и говорит:

— Нику, давай поменяемся местами. Я не смогу вести катер.

Волна беспокойства снова поднимается во мне, я уже раскрываю рот, чтобы ещё раз спросить Влада о его самочувствии, когда вдруг при свете очередной молнии вижу перед собой совсем чужое лицо, да ещё и с закрытыми глазами, и из груди вырывается полустон-полукрик:

— Боже мой, Влад!..

— Все нормально, Нику, — мгновенно реагирует он, — но теперь нам нужно спешить. У меня не так уж и много времени.

— Ты ранен?! — высказываю наконец запоздалую догадку.

— Нику, умоляю тебя, садись за руль…

Я меняюсь с ним местами, стремясь как можно меньше касаться его тела, чтобы случайно не причинить боли, и только теперь осознаю, что не знаю, в каком направлении нам нужно двигаться и как вообще можно разыскать в таких условиях небольшой буек. Беспомощно поворачиваюсь к Владу, но он опережает мой вопрос, вставляет мне что-то в ухо и говорит:

— Плыви на звук.

Я поворачиваю голову направо, потом налево и в конце концов улавливаю тоненький писк. Как это все просто, оказывается! Одна только неприятность: наш курс проходит почти параллельно к фронту волн. По-видимому, придется лавировать, а это большая затрата времени и сил.

Азарт борьбы со стихией вскоре захватывает меня целиком, и я больше не отвлекаюсь ни на что. Постепенно писк в правом ухе становится громче, мои движения приобретают необходимую уверенность, а уровень воды, плещущейся у нас под ногами, как будто перестает подниматься. Наша цель все ближе и ближе, и я напряженно всматриваюсь во тьму, готовясь вот-вот праздновать победу, как вдруг обнаруживаю, что писк начинает стихать.

— Черт возьми, Влад! — кричу своему товарищу. — Кажется, проскочили!

— Извини, Нику, — отзывается Влад, — выйти точно на буй и в самом деле не так легко. Давай снова поменяемся местами, — и он забирает пеленгатор из моего уха.

— Смотри, Влад, — говорю ему, перебираясь обратно, — я уже немного набил руку, а ты ещё новичок, можешь перевернуть катер.

— Значит, такова наша судьба, — без тени улыбки отвечает он.

Мои опасения небезосновательны: нас несколько раз окатывает с головы до ног, но награда за это тоже не задерживается.

— Смотри за борт! — кричит мне Влад, и — о чудо! — я вижу в десяти метрах от себя светлое пятно буйка! Еще несколько маневров, и моя рука хватает за вершину белого конуса.

— Канат, быстрее! — кричу я, и через минуту наш катер жестко привязан к бую правым бортом. Я облегченно опускаюсь на сидение: теперь можно не бояться по крайней мере за то, что мы перевернемся.

— Нику, доставай акваланг, — нарушает Влад короткую паузу. Я отстегиваю брезентовый фартук, закрывающий кормовую часть катера, засвечиваю фонарь, цепляю его на какой-то крючок и нахожу Владово снаряжение. Сам хозяин за это время снимает штормовку, перелезает, или точнее, переваливается ко мне, и я помогаю ему одеть акваланг на себя. Наконец все готово, Влад садится на борт и говорит:

— Нику, теперь готовься сам. Если меня не будет минут через двадцать, иди на помощь.

— Хорошо, Влад, а ты будь осторожен, — предостерегаю его, — помни о декомпрессии. При подъеме не забудь останавливаться.